Вина и грехи - Мара Вульф

– И насколько хорошо тебе это удалось?

– Не так хорошо, как следовало бы. Но жизнь в Мунтении оказалась сложной, – призналась я. – Раньше я так долго существовала сама по себе, поэтому не ожидала, что после времени, проведенного в Караймане, мне будет так тяжело снова остаться одной.

Николай промолчал, и я была благодарна ему за то, что он не пытался оправдать свое поведение или поведение Алексея.

– Но в конце концов я почти освоилась. Думала, что смогу остаться с людьми.

– Как тебе удавалось скрывать свою магию?

– Первые несколько месяцев я оставалась в лесу. Заходила в крупные поселения, только когда не оставалось другого выхода. В большинстве случаев мне везло, и никто не обращал на меня внимания. Время от времени я попадала в неприятные ситуации, но каким-то образом мне всегда удавалось выпутаться. – В действительности дела обстояли не так просто, как звучало сейчас, и, судя по его мягким, почти извиняющимся прикосновениям, он тоже это понимал.

– Ты самая храбрая викканка из всех, кого я встречал, – мягко произнес стригой. Лупа храбрее меня, мы оба это знали, и тем не менее от его похвалы мне стало приятно.

Я снова согрела воду, не желая покидать бассейн и сталкиваться с реальностью за пределами комнаты.

– Почему ты не сказал мне тогда, что все это время знал, кто я? Почему ты не сказал мне, что был рядом в ту ночь, когда убили моих родителей? Когда ты узнал меня? – В принципе, это уже не имело значения, но меня все равно терзал этот вопрос.

Сначала он колебался.

– Я знал об этом с той самой ночи, когда нашел тебя в Аквинкуме. Я говорил тебе тогда, что пришел бы раньше, будь у меня такая возможность.

Я кивнула, поскольку слишком хорошо помнила эту фразу.

– Но я не знал, что Магнус подправил твои воспоминания. Не знал, что ты ничего не помнишь, и думал, что вы с дедом вынашиваете собственные планы. Вы с Кириллом оба могли быть носителями нашей магии, и мы не понимали, почему Раду рискнул отправить в Карайман вас обоих.

– Так вот почему Алексей так старался добиться расположения Кирилла? Неужели его отношение было лишь притворством?

Николай приподнял мой подбородок, чтобы я посмотрела на него.

– Нет. Он действительно был привязан к твоему брату. Как ты думаешь, почему до этого он его избегал? Почему больше не связывался с ним после их последнего совместного пребывания здесь, в Караймане? Он до смерти боялся, что только Кирилл может нас спасти. Но когда появилась ты, у него появилась надежда, что мы все-таки ошибались.

– Вы вернули бы себе бессмертие гораздо раньше, если бы Алексей так не упирался? – удивленно спросила я.

– Возможно, но Селия тогда еще не чувствовала себя так плохо, и мы надеялись найти другое решение.

– Вы могли просто убить нас обоих, – бесцветным тоном отозвалась я. – Тогда вы освободили бы свою магию и спасли Селию.

Он наклонил голову:

– Если ты думаешь, что я когда-либо был способен на такое, значит, ты так меня и не узнала.

Оторвавшись от стригоя, я провела рукой по воде. Два плавных движения – и вот я уже на другом берегу бассейна. Мне требовалась некоторая дистанция. Вода тихонько плескалась, а между нами воцарилась тишина, которую через некоторое время нарушил Николай.

– Только когда на твоей спине появилась семиконечная звезда, мы окончательно убедились, что ты носитель. Вот почему это повергло меня в такой шок. Я рассказал обо всем Алексею, но, поверь, я не предполагал, что он сообщит Мелинде и станет действовать заодно с ней. Я бы никогда не позволил ей мучить тебя, и он это знал.

Я набрала полную грудь воздуха.

– Ты делал то, что было необходимо, но ты не жестокий.

Если бы речь не шла о выживании его народа и Селии, Николай бы продолжил ждать, пока магия стригоев вернется. Он бы не причинил вреда ни мне, ни Кириллу.

– Я был жесток с тобой. И никогда не прощу себе это.

Он подошел ко мне, обвил рукой за талию и поцеловал меня в лоб. Этот поцелуй был гораздо более интимным, чем страстные поцелуи в губы несколько минут назад. Те были вызваны похотью. А в этих объятиях и целомудренном поцелуе чувствовалась любовь. У меня в груди разлилось тепло. Мир словно остановился, а время сжалось до этого момента.

Уткнувшись лбом ему в грудь, я погладила его по бокам:

– Покажешь мне?

– Что?

– Ночь, когда погибли мои родители. Я помню почти все из своего детства, кроме той ночи. От нее остались только фрагменты.

Его лицо приняло страдальческое выражение.

– Это плохая идея.

– Это твой долг передо мной. – Я не готова отступать.

Он приподнял бровь и убрал прядь мокрых волос с моего лица.

– Долг?

Я лишь кивнула.

– Хорошо, – сказал он к моему удивлению. – Прямо сейчас?

– Если только у тебя нет других планов, – поддразнила его я.

В голосе Николая прозвучало странное напряжение, когда он спросил:

– Ты точно уверена?

Нет, не уверена, и все же я кивнула.

– Будет больно, – предсказал он. – Мне бы не хотелось, чтобы ты через это проходила.

– Не волнуйся за меня. Я должна узнать. – Даже если это не даст ответов на моих вопросы.

Стригой кивнул.

– Чем я могу тебе помочь?

– Мне будет проще, если ты мысленно вернешься в ту ночь.

Положив голову и руку ему на грудь, я закрыла глаза, и он впустил меня.

Вокруг царила темнота и неестественная тишина. Взгляд Николая скользнул по поляне к дому, который мирно купался в лунном свете. Только в одном из окон еще горела свеча, и за ней виднелась тень женщины, которая расхаживала туда-сюда по комнате. Все казалось таким безмятежным, однако покой обманчив. Опасность подкралась очень близко. Он почувствовал зловонное дыхание тварей и слышал низкое рычание, доносившееся из звериных глоток. Их было десять, они кружили около дома. Николай затаил дыхание, уловив запах свежей крови, но велел себе не отвлекаться. Внезапно на поляне мелькнула маленькая фигурка с длинными белыми волосами. Она жалобно всхлипывала. Дверь дома распахнулась, и оттуда выбежала женщина.

– Где твой отец, Лупа? – спросила она, обняв плачущего ребенка.

– Они его забрали, – прошептала Лупа так тихо, что услышать мог только стригой. – Они просто оттащили его от меня.

Николай не шелохнулся, когда пара ликанов прокралась мимо него и направилась к дому.

Наша мама схватила Лупу за руку, втянула ее в дом и заперла дверь.

Звери приближались и с другой