Родриго Кортес - Часовщик

А тем временем с подачи голландцев разгорался дипломатический скандал. Всегда славившиеся своим флотом и бившие испанцев на всех морях Франция и Англия с изумлением начали узнавать, что Папа опередил их в открытии практически всех заморских земель едва ли не на полтора столетия.

Одна такая дискуссия произошла прямо в канцелярии Ватикана.

— Ну, Мексика, я понимаю! — горячился французский дипломат. — Ну, Южный материк — это вы сами с голландцами решайте, кто первый! Но в Канаде-то с самого основания только мы да англичане! Откуда вы взяли, что ее открыли испанцы?!

— Не надо так горячиться, — смиренно улыбался секретарь. — Я думаю, мы как-нибудь договоримся…

И это был не последний вопрос. По Новому Календарю выходило так, что в 1522 году французы, захватив бригантину Кортеса с двухметровым золотым цельнолитым солнцем и десятками тысяч немыслимой красоты ювелирных украшений ацтеков, совершенно не заинтересовались их происхождением.

Да, об открыто выставленном в Париже индейском золоте шумела вся Европа. Однако никому и в голову не пришло заглянуть в судовой журнал или допросить команду. Англичан, голландцев и французов как поразил приступ необъяснимой тупости, и они, прежде чем основать в Новом Свете свои первые поселения, ждали почти век — до 1604 года. Именно это следовало из свежеиспеченной истории Римской Церкви.

Понятно, что в такой ситуации Инквизиции пришлось назначать смертную казнь всем продавцам, покупателям и читателям всех ранее вышедших книг о Новом Свете. Иначе изъять из оборота эти ошибочные труды не представлялось возможным. И тем не менее в Риме не ждали неприятностей. Во-первых, на сторону Ватикана встал неожиданно принявший католичество Австриец, а он после избрания императором стал первым лицом Европы. Но, главное, все понимали, что уставшая от религиозных конфликтов Европа примет любую стабильность — даже такую.

А потом из папских типографий вышли первые экземпляры одобренной престолом Петровым Библии на еврейском языке, и вся Европа потрясенно замерла. Такого не ожидал никто.

Когда первый экземпляр только что отпечатанной в Ватикане Библии принесли Гаспару, он ее едва пролистал. Его уже беспокоило другое: кое-где начали поговаривать о неизбежной конфискации имущества Ордена. Это было крайне опасно — в первую очередь для него.

У отстраненного от участия в судьбе Бруно, но пока еще не изгнанного Гаспара был только один шанс не попасть под колесо начавшейся шумной кампании — оставаться необходимым отцу Клоду. Но вот беда, Гаспар был в стороне от разработки календаря, а главное, никаких свежих идей не имел. И тогда он вспомнил об этом ревизоре.

Гаспар давно уже снял кое-какие копии с черновиков Бруно — еще когда тот склепывал новую хронику Папства, а потому мешкать не стал. Сел на своих «ретивых», тронул их за чуткие лысины и спустя полдня отыскал старика в маленьком домике на окраине Рима.

— Не поможете? — сразу перешел он к делу.

— Вам — нет, — мотнул головой одетый в поношенную рясу ревизор.

— А за деньги?

Ревизор поджал губы, и Гаспар вдруг подумал, что старик наверняка не берет взяток. Лишь так, проработав на канцелярию Папы всю жизнь, можно было остаться столь нищим.

— Это не взятка? — словно угадал его мысли ревизор.

— Нет, — улыбнулся Гаспар, — это — частный заказ.

— Давайте.

Гаспар приказал носильщикам опустить его на лавку и достал из-за пазухи помятую склейку из двенадцати рядов имен.

— За просмотр двести старых арагонских мараведи. А если найдете в этой схеме недостатки — тысяча.

Ревизор кивнул, быстро пролистал бумаги и прищурился.

— Это же имена Римских Пап?

— Да, — не стал скрывать Гаспар, — это новая история Ватикана, однако мое молчание я вам гарантирую. Вы же знаете, что люди Ордена умеют держать язык за зубами.

— Знаю, — сухо отозвался старик.

Он достал чистую бумагу и счеты, начал быстро щелкать костяшками, а часа через три полного молчания протянул Гаспару сводную таблицу.

— Все понятно. Вы разбили историю Папства на 24 сектора по 72 года.

Гаспар засмеялся.

— Вы ошиблись, святой отец… Здесь лишь 12 секторов — по 144 года.

— Не говорите, чего не понимаете! — обиделся старик и забрал свою таблицу обратно. — Смотрите!

Он принялся объяснять, и Гаспара прошиб холодный пот. Бруно обманул всех. Сказав, что раскидывает буллы на 12 секторов, на самом деле он разделил календарь куда как более тщательно — на 24 части. Именно поэтому получивший готовую склейку отец Клод и не увидел встроенной внутрь схемы странной механической цикличности.

— Porca Madonna…

Судя по таблице, времена смут, когда за три года сменялось по трое Пап и Антипап, повторялись, как деления на циферблате, — каждые 72 года! И эта улика была не слабее парагвайской!

— 973-й, 1045-й, 1117-й… — перечислял ревизор даты «смут». — Нельзя же так топорно работать, юноша! Где вас учили?

— В Сан-Дени, — глотнул Гаспар.

— Оно и видно, что не в Сорбонне, — ядовито хмыкнул старик. — Только и умеете, что шпагой махать…

Гаспар пристыженно опустил голову — пожалуй, впервые в жизни. Но ревизор еще не закончил.

— И потом, зачем вы сделали число Пап равным 288?

— А в чем дело? — не понял Гаспар.

Старик сокрушенно покачал головой:

— А в том, что 1728 год от Рождества Христова делится на 288 без остатка, давая в итоге полудюжину!

Гаспар замер, а ревизор продолжал его добивать:

— И, что еще хуже, последнего Папу от последнего Антипапы у вас отделяет то же самое число лет — 288!

Гаспар охнул. Случись кому копнуть, и это совпадение отнюдь не покажется случайным.

— И уж совсем плохо, — подытожил ревизор, — что само это число 288 — магическое, ибо при делении на число Иисуса оно дает число апостолов. Извините, юноша, но от этого воняет подделкой за три мили.

Гаспар молча сунул сводную таблицу за пазуху и положил на стол два кошеля по пятьсот старых мараведи в каждом. Дело было совсем плохо, но не для него. Теперь Гаспар снова был нужен отцу Клоду — просто потому, что именно в его руках были ключи от недостатков схемы.

— Подождите! — крикнул ему вслед ревизор, едва Гаспар на руках своих носильщиков тронулся к выходу.

— Да? — обернулся Гаспар.

— Вы верите в Бога, юноша?

Гаспар опешил.

— Н-ну, да. Конечно, верю.

Старик недобро прищурился.

— Тогда вы должны понимать, КОМУ этой вашей фальшивкой вы открываете дверь. Будьте осторожны со своей душой, юноша. Это не игрушки.

Когда братьев — одного за другим — начали выводить на аутодафе, Томазо встревожился. Со дня на день должны были вывести и его, а Томазо так и не мог решить, кто он.