Глен Кук - Покоритесь воле Ночи
Катрин не выказала особой суровости. Хект убедил ее помягче обращаться с теми, кто готов оказывать войску содействие. В Коннеке он заработал себе определенную репутацию, и непокорные дважды подумают, прежде чем связываться с ним. Онофрио поставили условие: обеспечить подводы для транспортировки, продовольствие и пятьдесят вооруженных солдат, которых не станут заставлять сражаться против патриарха. Онофрио согласился безо всяких сомнений. В свою очередь, армия Хекта обязалась не учинять в его владениях убийств и грабежей, если герцог и жители Вис-Корчулы не будут мешать или вредить имперцам.
Наступила вторая ночь в Фиральдии. Хект уже собирался ложиться, когда откуда ни возьмись снова появилась Герис. Вилла, где он разместился, находилась близ западной границы Вис-Корчулы, рядом с трактом, который проходил через горы Монте-Сисмонда и пересекал древнеимперскую дорогую, ведущую прямиком в Брот.
Возникни в том нужда, до вечного города можно добраться за три дня, если никто не помешает.
У Хекта хватало воинов, чтобы поднять панику, но их недостаточно было, чтобы напасть на крупный город, даже если бы удалось застать жителей врасплох. Да и Бронт Донето не позволит взять себя в плен. А ведь только так можно быстро покончить с этой войной.
– Пайпер, и как у тебя еще хватает сил подпрыгивать от неожиданности, ты же так устал, – удивилась Герис.
– Устал – не то слово, устал от…
– Время зря не трать. Мне совсем скоро предстоит вести своих гномов в земли обетованные. Вот что тебе следует знать. Новости о гневе, охватившем Катрин, и ее желании удушить Безмятежного достигли Брота часа два назад. А час назад там узнали, что ты в Вис-Корчуле, пребываешь в дурном расположении духа и намерен двинуться вперед.
– Дурные вести доходят быстро.
– Ты и половины не знаешь. Город охватила паника. И членов коллегии – больше остальных. Ты на этих стариков словно порчу навел. В толк не возьму как.
– Заслуга принципата Делари.
– Дедушки?
– Он не авантюрист, конечно, но умеет соврать к месту и выдать вранье за чистую монету. Держу пари, Делари распустил какие-то слухи.
– Возможно.
– И Бронта Донето он недолюбливает.
– Безмятежный пытался ему свинью подложить с того самого дня, как ты нанялся служить империи.
– Жизнь – странная штука, – вздохнул Хект. – И становится все более странной день ото дня.
– Не говори, братец. Десять лет назад я была рабыней, таскала воду и покорно ублажала одного урода… Нет! Все это в прошлом. Хотя я произвела на свет парочку детишек и иногда подумываю, что с ними стало.
Хект хмыкнул. Вот это новости!
– Старики знают?
– Никогда про это не говорила. Тебе почему рассказала – сама не знаю.
– А Дрокер знал?
– Если и знал, внуки его не особенно занимали.
– Со мной та же история. Хотя я и не знал, кто он на самом деле, пока вы с Делари не рассказали.
– Так у тебя тоже есть дети?
– Две дочери. Последний раз видел их в Аль-Кварне. Быть может, они уже умерли с голоду, или их скосила оспа, или погубил местный владыка. Мне обещали, что о них позаботятся. А узнать, что с ними сталось, никак не могу. Теперь я создал новую семью: Анна, Пелла, Лила и Вэли. И лучше Безмятежному оставить их в покое!
– Успокойся, Пайпер. Дедушка за ними присмотрит. Безмятежный знает, что они под защитой.
– Я спокоен. У тебя сейчас много дел?
– Зависит от того, что тебе надо.
– Неплохо бы узнать, как обстоят дела у остальных Праведных и когда их ждать. Как патриарх собирается меня остановить и не дать выполнить волю императрицы? И как ко всему этому отнеслись в Альтен-Вайнберге и Хоквассере?
– Тебе палец в рот не клади.
– Если желать, так уж по полной. К хорошей разведке быстро привыкаешь.
– Ясное дело. Сделаю что смогу. Но, как я уже говорила, мне надо выпасти стадо гномов и приструнить кучку богов.
– Все…
Кто-то заколотил в дверь Хектовых покоев – перед сном он запер ее на засов.
Герис отошла в темный угол и повернулась, но совсем из комнаты не исчезла. При необходимости она могла пропадать с глаз. Хект открыл. Дверь уже начала к тому времени скрипеть – в нее ломилось несколько человек. В коридоре обнаружился Ривадемар Вирконделет в компании нескольких самозваных телохранителей. Они как раз собирались использовать вместо тарана скамейку.
– Господи, что вы творите?
– Кинцер услышал голоса, и мы подумали, что с вами стряслась беда.
– Я что, звал на помощь?
– Нет, мой господин, но…
– Уходите, и чтобы впредь такого не было.
Столпившиеся позади Вирконделета солдаты пытались заглянуть через его плечо в комнату к Хекту. Вид у них при этом был совсем не такой глупый, как следовало бы.
Хект запер дверь.
– Волнуются за тебя.
– Больше за себя, чем за меня. Они так неотступно за мной следят, потому что думают, будто я воскрес из мертвых.
– Так и было. Но Ночь тобою не овладела. Мы ее удержали.
– Я умер? Умер?!
– Я думала, ты все понял.
– Я… нет. Я думал…
– Только не глупи из-за этого. Ты не изменился. Случалось, что люди пребывали там гораздо дольше и возвращались нетронутыми. Будешь здесь завтра вечером?
– Вероятно, буду. Людей не хватит, чтобы продвинуться дальше. Хотя нежданная дипломатическая победа может все изменить.
– Тогда увидимся завтра.
Нежданная дипломатическая победа действительно была одержана. По дорогам Фиральдии туда-сюда сновали гонцы – патриаршие и имперские. Последние принесли добрые вести: ближайшие признававшие императрицу города подтвердили свои клятвы. Несколько располагавшихся поблизости патриарших вассалов обещали сохранять нейтралитет.
– Пустые слова, – заметил Титус Консент. – Улыбнись Безмятежному удача – мигом кинутся на нас.
– Разумеется. Так устроена фиральдийская политика, они никогда не изменятся.
– Если только какой-нибудь сильный правитель не положит этому конец.
– Сильный и притом долгожитель. У Йоханнеса вполне могло бы получиться, не погибни он в Аль-Хазене.
– В таком случае, – пожал плечами Консент, – мы бы сейчас сражались на другой стороне.
– Несомненно.
– Думаю, отпрыскам Йоханнеса хватило бы запала. Если бы им это было интересно.
– В каком смысле?
– И Катрин, и Элспет способны принимать непростые решения, а их подданные, похоже, привыкли к женщине на троне. Но императрице не хватает целеустремленности.
– Хм?
– Командир, она слишком непостоянна. Вполне могу представить себе такую картину: вот мы уже стучимся в ворота Брота – и вдруг Катрин отвлекается на какое-нибудь пустяковое дело в иных краях.
– Она не станет отвлекаться, пока не припрет Безмятежного к стенке и не заставит его ответить, почему ее любимый королек откинул копыта.
– Да вы, я смотрю, наслаждаетесь вовсю.
– Что такое, Титус?
– С тех пор как императрица изменила отношение к Безмятежному и церкви, вы тоже изменились. Вам это в радость, хотя нам, возможно, предстоит схлестнуться с друзьями, с которыми мы раньше воевали плечом к плечу.
– Титус, надеюсь, до этого не дойдет и мы сумеем выполнить волю Катрин до того, как Пинкус выберется из Коннека.
Из Коннека доходили слухи, будто бы у главнокомандующего серьезные затруднения. У Безмятежного в восточном Коннеке почти не было друзей. Граф Реймон Гарит с супругой наконец пожинали плоды своих усилий.
Хекту казалось, что Безмятежный, узнав, что ему грозит, раскиснет и расплачется, как испуганная девчонка. Таким уж сделало его прошлое.
В плену в Племенце он почти не пострадал, разве что потерял время, но вот мучения, пережитые в Коннеке, оставили несмываемый след в его душе. Никогда больше не отдаст Бронт Донето себя на милость другого человека.
Поражение, плен – все это не для него. Разве что господь совсем его оставит.
Хект отчаянно надеялся снова увидеться с Герис. Чем больше появлялось шансов на успех, тем сильнее он волновался за Анну и детей.
Была такая древняя поговорка: «Дети – заложники судьбы». А еще, к несчастью, заложники любого мерзавца, который сумеет до них дотянуться.
Уже через несколько мгновений после ухода Кейта Рука и Драго Прозека в комнате Хекта возникла Герис. Она едва не падала с ног от усталости.
– Знаю-знаю, – проворчала она, – в гробу отосплюсь.
– Надеюсь, ты видишь, есть ли кто тут, когда появляешься?
– Иногда. Но чаще не вижу. Если я отдохнувшая и выспавшаяся, могу появиться не до конца и оставаться невидимой.
– Ты буквально секунд на пять разминулась с Руком и Прозеком.
– Вышло бы неловко.
– Думаешь?
– Волнуешься, что они узнают?
– Именно. Волнуюсь, что вообще кто-нибудь узнает. Пока у нас огромное преимущество, но стоит кому-нибудь узнать – этому конец.
– Раздобудь себе ширму и таскай с собой. Как устроишься на новом месте – ставь ее в углу, тогда я смогу появляться за ней и исчезать незаметно, если в комнате кто-то есть.
