Роберт Стайн - Нашествие упырей

Я же крыса! — успокаивал я себя.

Я и воздух нюхал как крыса. И на мир смотрел крысиными глазами. Ветер ерошил мою шерстку. Позади волочился хвост.

Миллион совершенно новых ощущений! Пытаясь игнорировать их, я выскочил из травы и понесся к воротам.

— Кто-нибудь, помогите мне! Помогите мне!

Я остановился, услышав позади себя чей-то слабый, жалобный голосок.

Испуганно навострил уши.

Неужели обращались ко мне? Кто же это звал на помощь?

Я вглядывался в темноту, пытаясь сфокусировать свое странное новое зрение.

Никого. Ни души.

Я побежал дальше.

— Помоги… умоляю… — вновь послышался жалобный голосок.

Нет времени, решил я. Я не могу вернуться.

Я повернулся и засеменил вниз по склону холма.

Что же мне делать, когда я вернусь домой? Так ли гнусен Освальд, как говорили о нем упыри? Смогу ли я найти способ отнять у него мое тело?

Или же оно потеряно навсегда?

16

Сухие листья царапали мое брюшко, когда я повернул в направлении дома. На бегу мои острые коготки вонзались в грязь.

Двигаться так, почти стелясь по земле, было очень непривычно. Деревья и даже травинки возвышались надо мной, отчего я ощущал себя маленьким и беззащитным.

Зато нюх у меня был что надо. И даже слишком. Запах грязи так и шибал в ноздри.

Я бежал и бежал.

Прямо перед моим носом из земли высунулся червяк. Я притормозил, чтобы получше его рассмотреть.

Он выскользнул из черной дырки в земле и неторопливо пополз ко мне.

Мои усики задергались, когда я учуял чудесный аромат. Мммммм! Жирный, вкусный червяк!

Я атаковал прежде, чем успел себя остановить. Я вонзил зубы в кольчатую плоть червя.

Его сладкие соки наполнили мой рот. Я яростно жевал. Перемалывал червя в кашицу и проворно заглатывал.

Потом хорошенько облизал шерсть вокруг пасти, собирая последние капли темной жижи.

Что же я делаю? — подумал я с ужасом. Я съел червяка! И мне понравилось!

Все еще ощущая во рту его божественный вкус, я помчался дальше.

Я бежал быстро, но коротенькие крысиные ножки не могли покрывать достаточного расстояния. Легкие горели, однако я не позволял себе остановиться.

Домой, домой. Ты идешь домой. Я пытался себя подбадривать. Но что я там буду делать?

Как я смогу кого-либо предупредить? Я же крыса.

Не думай об этом сейчас, говорил я себе, пыхтя на бегу. Мозг-то твой, Спенсер, никуда не делся. Как доберешься — что-нибудь придумаешь.

Я перелез через гниющее бревно. Влажная плесень липла к шерсти. Я хорошенько отряхнулся и продолжал бежать.

Сердце бешено колотилось. В глотке бушевал пожар.

Наконец, почва выровнялась. В поле зрения возникли дома; они возвышались впереди, как огромные неприступные замки.

Я остановился перевести дух. Где же я? Отсюда, с самой земли, дома выглядели неузнаваемо. Трава казалась густыми джунглями.

Я бросился через дворы, поглядывая вверх, на темные окна. Внезапно мой желудок отчаянно заурчал.

Я опять проголодался, понял я. Хотя «проголодался» — не совсем то слово: я буквально околевал с голоду.

Большого червяка мне оказалось мало. Я должен найти пищу. Я должен поесть — немедленно.

Голод сделался невыносимым. Он поглотил все мои мысли.

Найти еду… Найти еду…

Я встал на задние лапки и принюхался, подергивая усиками.

Да! Ноздри уловили сильный запах пищи.

Снова упав на все четыре лапки, я увидел опрокинутый помойный бак, отливающий серебром в свете луны.

Да! Да! В желудке у меня заурчало еще громче. Из разинутого рта побежали слюни.

Я пронесся через траву и запрыгнул в самую кучу мусора. Вкуснотища!

Огромный кусок гамбургера! Несвежего гамбургера, позеленел уже. От восхитительного аромата тухлого мяса у меня еще сильнее потекли слюнки.

Я схватил передними лапками добрый кусок и жадно запихал в рот. Гниющее мясо скользнуло вниз по языку. Я схватил новый кусок.

И резко обернулся, услышав какое-то шебуршание за спиной.

И прямо перед собою увидел пару горящих красных глаз. Услышал грозное шипение. А потом что-то острое чиркнуло меня по горлу.

С пронзительным взвизгом я отпрянул назад.

Другая крыса! Две крысы. Какой там. Больше!

Они залезли на мусорную кучу, подхватывая огромные куски тухлого мяса и тут же пережевывая. Хряпали так, что за ушами трещало, а из пастей сочилась слюна.

Продолжая жадно пожирать мясо, они меня окружили. Сверкая глазами, они двинулись вперед. Жевали, жевали и неумолимо приближались ко мне.

А потом подняли когтистые лапы, готовясь к нападению.

17

Я пытался отбиваться. Пронзительное угрожающее шипение вырвалось у меня из горла. Я поднял лапы и замолотил по воздуху.

Две крысы с верещанием накинулись на меня: одна спереди, другая сзади.

Я почувствовал, как острые зубы возились в мех на плече.

С отчаянным визгом я проскочил под ними. Потом круто развернулся и яростно замахал перед собой когтями.

Чего они на меня накинулись? — недоумевал я. Я же крыса. Я их сородич!

Может, чуют, что я «неправильная» крыса, подумал я. Может, они понимают, что я не такой, как они.

Что же мне делать? Всех мне не одолеть!

С истошным визгом одна из крыс прыгнула, целясь мне в глотку. Когти оцарапали мне спину.

Я подскочил и высвободился. Попятился назад — и пятился, пока не уперся во что-то спиной.

Я в западне, понял я. Позади — стена дома.

Ряд красных глазок уставился на меня; крысы двинулись вперед, явно намереваясь добить чужака.

Дрожа всем телом, я прижался спиной к каменной стене. И всего в нескольких сантиметрах справа от себя увидел кабель.

Тонкий телевизионный кабель. Мой взгляд скользнул по всей его длине и остановился на сточном желобе.

Крысы верещали. Когти царапали воздух. Под горящими красными глазами неустанно щелкали челюсти.

Я заставил себя прыгнуть прежде, чем они атаковали. Ухватился за кабель передними лапками. И принялся карабкаться вверх — к дождевому желобу на крыше.

Я приземлился на холодную черепицу с громким хлопком.

С колотящимся сердцем я поднялся на ноги. Я не стал смотреть вниз. Я припустил сперва по одному скату крыши, затем по другому. К фасаду дома.

Потом нырнул в забитый отсыревшими листьями сточный желоб и затаился. Переводя дух. Прислушиваясь. Принюхиваясь. Все мои чувства были на пределе.

Убедившись, что крысы за мной не последовали, я выглянул из-за края желоба. К своему удивлению, на другой стороне улицы я увидел свой дом.

Домой! От счастья мое сердце забилось, как в лихорадке.