Р. Артемьев - Ростки мёртвого мира

— Да, все, кто приходит в общину, должны забыть свое прошлое — нейтральным тоном подтвердила Аларика. Она опустила голову, скрыв упавшими волосами выражение лица. — Я слышала, ты потеряла память?

— Да. Тебе сказал Карлон?

— Старший брат. Лучше говори «старший брат» — поправила старожилка. — Нет, просто вчера я задержалась в храме и слышала ваш разговор. Не расстраивайся, такое часто случается. Память вернется через какое-то время. У ворот сейчас дежурит Ганн, он вспомнил свое прошлое только через три месяца после восстания. Сейчас я вас познакомлю.

В дворике находились два упыря, сидевших на почтительном расстоянии друг от друга. Первый, высокий и худой, одетый в штаны до колен и уже привычную рясу монаха, в данный момент скомканную в узел на животе, что-то сосредоточенно разглядывал у себя на бедрах. При появлении девушек он поднял голову и уставился на них, не отрывая глаз. Второй упырь, тот самый Ганн, оказался мужчиной средних лет с гладко выбритой головой и огромным родимым пятном на правой щеке, криво усмехнувшимся в качестве приветствия.

— Что, новенькая?

— Позволь представить тебе Ганна, Селеста, самого мрачного упыря в городе — в ответ Ганн неопределенно хмыкнул, беззастенчиво разглядывая новую «сестру». Та отплатила ему не менее дружелюбным взглядом. — Дальше сидит Палтин, его келья в противоположном от нас конце коридора. Ганн, Артак не возвращался?

— Нет. Старший взял Тика и пошел на поиски, мы сейчас тоже пойдем. — Мужчина спрыгнул с обломка колонны, на котором сидел, и вышел за ворота, следом за ним двинулся его товарищ. — Карлон сказал, чтобы вы шли к Южному рынку, там сегодня должна ночевать маленькая банда. Ну, и художника нашего поискали заодно.

Тут он споткнулся и грязно выругался. Больше не обращая внимания на остальных спутников, он не оглядываясь пошел вверх по улице. Казалось, его не интересовало даже, двигается за ним Палтин или нет. Который, кстати сказать, по-прежнему не отводил от Селесты и Аларики глаз, шел, шею выворачивал.

— Осторожнее с Палтином — предупредила Аларика, когда сородичи скрылись за углом и не могли подслушать разговор. — Плотские удовольствия не прельщают нас с той же силой, как прежде, но иногда встречаются исключения.

— А Ганн?

— Ему на всех наплевать. И на себя — тоже.

Первая совместная охота получилась неожиданно короткой и удачной. Зачем одинокого бандита понесло в развалины, почему он отбился от своих, теперь не узнаешь — Аларика ударила слишком сильно и человек умер. Пришлось торопливо глотать кровь из распоротого горла до того, как она остыла. По словам старшей из девушек, демон внутри восставших питается не кровью, а жизненной силой, которая быстро исчезает после смерти жертвы. Поэтому немногие попытки запасать драгоценную жидкость в сосудах провалились, пользы от консервов было ноль.

Времени до рассвета еще хватало, так что Андрей предложил обратно в монастырь не возвращаться, поговорить здесь же. Он уже имел представление о тонкости слуха упырей и понимал, как легко предводитель подслушает разговор, если пожелает. Нет, пусть лучше провожатая расслабится и рассказывает без оглядки, может, что интересное сболтнет.

Аларика сразу согласилась, ей тоже хотелось пообщаться с новенькой без посторонних. И по серьезным причинам, и просто хотелось поболтать. Все-таки до вчерашней ночи она оставалась единственной женщиной в мужской общине, каковой статус имел помимо плюсов массу минусов. Хотелось бы сразу определиться с будущими отношениями — станет Селеста ее подругой, или нет? Карлон не слишком жаловал Аларику, она ему мешала, тревожила сложившийся уютный мирок. Нет, думала упырица, враги ей не нужны, и так уже трижды подвергали наказаниям за совершенные «прегрешения». Монах не одобрял ее связи с Артаком, которого, кстати сказать, женщина не собиралась отдавать возможной сопернице. Следовало сразу объяснить это Селесте, чтобы избежать возможного непонимания. Бывшего художника восставшая красавица не любила и даже не слишком уважала, он просто давал ей чувство уверенности, защищал от других упырей, в первую очередь от Палтина.

— В монастыре есть баня?

— Считай, что нет. Канализация и водопровод полностью разрушены, за водой приходится ходить либо к источникам, либо к реке. Дорога опасная, можно повстречать людей или чудовищ. Некоторым все равно, кого жрать, лишь бы мясом пахло. Тем более, — Аларика осторожно покосилась на новенькую — старший брат ставит чистоту духовную выше телесной.

— Я не совсем поняла, о каком господине он говорил.

Селеста выглядела подозрительно спокойной. Невероятно, обычно восставшие в первые дни после пробуждения плачут, стараются найти родню, молят богов о смерти. Немногие благодарят за полученный шанс и прибывают в эйфории. Девушка, вчера явившаяся в храм, на фоне остальных смотрелась образцом хладнокровия.

— Отец-Время породил множество миров…

— Миров?! — Селеста внезапно напряглась.

— Да, миров. Миры Света, миры Тьмы, и срединные миры, в которых правят духи стихий. Центром же, основой всего, является наш. Существует множество богов, но главнейшими являются шестеро: Иллиар повелитель Света, Морван господин Ада, Аркота Сердце Пламени, Саллинэ Подательница Благ, изменчивая хозяйка вод Деркана и порывистая шалунья Фириза-Невесомая. От их браков между собой возникла материя и сама жизнь, каждое живое существо несет в себе частичку первосил. Наш господин покровительствует ночным зверям, темным магам и колдунам, купцам и скотоводам, иными словами — всем, чья деятельность связана с отрицательными энергиями.

— Скотоводы-то здесь при чем? — удивилась новенькая.

— Подумай, откуда мясо берется? Из убитых животных. Так вот, каждая первосила проявляет себя через множество ликов, точное число которых не известно даже жрецам. Демонам, приходящим в наш мир, покровительствует Селеста Темная Мать, в чью честь старший брат тебя и назвал. Правда, имя богини пишется немного иначе, но у тебя не скоро появится возможность сравнить.

— Почему это?

Селеста очистила от мусора кусок пола, зачерпнула горсть пыли и высыпала ее на гладкую поверхность, получив, таким образом, импровизированную доску для письма. Протянула Аларике маленькую палочку. Та, удивленно хмыкнув, изобразила два отличных друг от друга формой и числом ряда значков. Писать оказалось неожиданно сложно, за прошедшие три года она подзабыла привычные навыки и сейчас воскрешала их в памяти усилием воли.

— Сверху — имя богини, внизу твое.

— Придется учиться заново — мрачно сделала вывод новенькая. — Ничего не понимаю. Научишь?