Наталья Корнилова - Душа в рассрочку

– Ну я у него тогда спрашиваю: «У вас назначено?» Он отвечает: «Нет, но Егор будет рад этой встрече». Я ему: «Вы уверены?» Он мне: «Абсолютно». Я ему: «Тогда вам придётся подождать». Он обрадовался так, сел и спрашивает: «Долго?» А я ему: «Не больше месяца. Егор Тимофеевич нынче в командировке за границей». Дядька разозлился и говорит: «Странно, что вы его отчество запомнили, а вот имя с фамилией – нет». И ушёл, просверлив меня насквозь своими глазищами, прям как дрелью.

– И все, больше ничего не спрашивал?

– Нет, не спрашивал, но, уходя, пробормотал что-то вроде: «Предупредила, стерва!» Какая же я стерва, шеф? И никого я не предупреждала. – Она обиженно надула губки.

– Это он не про тебя. Спасибо, я тобой доволен, милашка, поступай так и впредь.

– «Спасибо», шеф, между ног не засунешь, – вздохнула она и быстренько выскочила из кабинета, чтобы пустая банка из-под пива не врезалась в её попку.

– Вот шлюха, – пробормотал Егор и подошёл к окну, закрытому жалюзи.

Ещё не выглянув на улицу, он уже понял, что вся жизнь его вдруг круто переменилась. Все, чем он дышал до сегодняшнего дня, поблекло, потускнело, показалось каким-то мелочным и суетным. Вся эта возня вокруг каждой лишней копейки разом опротивела ему, и то, к чему он до сих пор стремился: куча денег, красивые шмотки и авторитет среди сильных мира сего, то есть воров и бандитов, – все одним махом потеряло свою ценность. Что-то подсказывало ему, что теперь у него появилась другая цель в жизни, возвышенная и благородная, связанная с чем-то таинственным и могущественным, способным повлиять, может быть, на строение всего мироздания. И хотя он понятия не имел, что это все означает, уверенность в этом росла с каждой секундой, с каждым вздохом и ударом его сердца.

Осторожно раздвинув жалюзи, он выглянул в переулок, куда выходили окна его офиса. На стоянке перед входом стояли машины, по тротуару спешили прохожие – все как обычно. Он уже собрался было вздохнуть с облегчением и посмеяться над своими напрасными страхами, как вдруг почувствовал на себе чей-то пронзительный взгляд. Нет, он никого не видел, но его почему-то передёрнуло, и по коже пробежали мурашки. Его словно сверлили дрелью, как и Ольгу. Ещё раз окинув делано равнодушным взглядом улицу и так никого и не увидев, кому мог бы принадлежать этот взгляд, он небрежно убрал руку с жалюзи, медленно подошёл к своему креслу и сел. Ему вдруг стало ясно: Некто знает, что он здесь, Некто ждёт его и хочет с ним поговорить.

Он перевёл дух и начал собирать разбежавшиеся от страха по закоулкам сознания мысли. После Ольгиного доклада он понял, что означал необъяснимый приступ панического ужаса, овладевший им после Светланиного ухода. В нем находилась её душа, и это именно она чего-то боялась. Но что могло напугать её так сильно, что даже ему, закалённому в уличных драках и чеченских боях спортсмену, стало не по себе? Неужели ему придётся самому столкнуться с этим чудовищем? Хотя, простите, почему с чудовищем? Может, девчонка слишком впечатлительна и мнительна и испугалась какой-нибудь ерунды? Всякое бывает в этой жизни.

Он вздохнул, продолжая успокаивать сам себя, прекрасно при этом понимая, что на самом деле все будет так же страшно, если не страшнее, чем во время приступа. Но он сильный, он переломает хребет кому угодно, а если хребтина по какой-либо причине не переломится, то всадит пару килограммов свинца – и проблема будет решена.

И ещё подумал, что теперь он, по всей видимости, должен будет испытывать не только её страхи, но и радость, и даже любовь. Не успел он это как следует переварить, как на него опять накатило. Ни с того ни с сего он начал испытывать к себе что-то вроде лёгкого снисхождения, смешанного с сексуальным влечением. При этом никаких видимых образов в его сознании не возникало. Просто он почему-то считал, что неплохо бы переспать с таким красавцем, как он, и при мысли об этом в нем поднималась волна горячей страсти. Он стиснул зубы и до боли сжал кулаки, чтобы тут же не наброситься на самого себя и каким-то образом не изнасиловать. Надо же, лихорадочно думал он, ожидая, пока пройдёт приступ Светиных, как он догадался, чувств к нему, как она на него запала! Наверное, он ей действительно понравился как мужчина.

Но эта мысль недолго тешила его самолюбие – похоть вдруг резко сменилась сомнением в своих силах. Ему даже захотелось рвать на себе волосы от отчаяния, что он не справится, где-то ошибётся, позарится на более выгодное предложение и продаст её душу кому-то, ибо слишком уж сильно любит деньги. И он опять понял, что это её сомнения относительно его честности и выдержки. И гордость взыграла в нем, заставила вскочить и маятником засновать из угла в угол.

– Ишь ты, она, видите ли, сомневается! Дура несчастная! Да я, может быть, самый порядочный из всех, кого она могла найти в этом мошенническом городе! – убеждал он сам себя. – Ничего, мы ещё посмотрим, кто окажется прав. Я ей докажу, надутой гордячке, что не лыком шит. Думает, что раз из провинции, так уж ни на что не способен! Как бы не так! Шелудько ещё весь мир перевернёт и на уши поставит…

Чужие чувства исчезли так же неожиданно, как и появились, он вновь стал самим собой. Его охватила слабость, он опустился на кожаный диван и невидящим взглядом уставился перед собой в стену. Теперь он окончательно убедился, что все её разговоры про передачу души на хранение – не бред. Впервые он столкнулся с мистикой и колдовством, к которым раньше относился с презрением ярого материалиста, и ему стало не по себе. Хорошо зная, как набить морду обидчику, он был полным профаном в тайнах человеческого сознания. Значит, он должен слепо выполнять все указания и просьбы Светланы, какими бы они ни казались абсурдными В магии все абсурдно, потому что непонятно, и нечего рыпаться, пытаясь разобраться в запредельной для такого парня, как он, области человеческих знаний. Он опять перебрал в уме все просьбы своей работодательницы: не спать, никому не верить, не заключать никаких сделок, не продаваться, к ней не ходить, о ней ни с кем не говорить и собрать всю свою волю и выдержку в кулак. Не так уж это и много, с облегчением подумал он. Для такого железного молодца, как он, все это – раз плюнуть. Он выдержит, тем более что осталось каких-то тридцать дней – ерунда…

Глава 3

Егор проторчал в офисе допоздна. Не зная, как убить время, он обзвонил своих подружек и потрепался с ними ни о чем, пока уборщица не сообщила ему, что все нормальные люди уже давно сидят дома, а он все никак не угомонится. Тогда он вышел на улицу и сел в свою машину. Он больше не чувствовал на себе взгляда того мужика и был уверен, что утреннему визитёру просто надоело ждать и он смотался, поняв, что Егора голыми руками не возьмёшь.