Марина Линник - Потерянные во времени

– Очень приятно, месье, – протягивая ему руку для пожатия, произнесла мадам де Фарси. – Итак, моя дорогая, чем я могу помочь столь очаровательным людям?

– Помните, вчера перед уходом вы дали мне прочитать статью про пропавший в 1911 году поезд?

– Конечно, помню. Я сейчас принесу ее. Пройдите в читальный зал! – жестом пригласила она молодых людей.

– Что еще за статья? И причем тут какой-то поезд, исчезнувший аж в 1911 году? Объясни мне, пожалуйста, что мы делаем в этой пыльной библиотеке вместо того, чтобы нестись в редакцию, где Медный лоб уже рвет и мечет? – с удивлением уставившись на журналистку, спросил Жермен.

– Немного терпения! – отмахнулась от фотографа Мишель.

– Ну вот, мои дорогие…

Мадам де Фарси после минутного отсутствия вернулась с толстой папкой, в которой находилась подборка газет, открытой как раз на той самой статье, которую Мишель читала вчера перед уходом.

– На, прочти, – взяв увесистую пачку газет из рук Адели и положив ее на стол, предложила Мишель.

– Зачем?

– Перестань задавать столько вопросов! – вспыхнула журналистка, гневно взглянув на него.

– Ладно, ладно, солнце, зачем так нервничать? Сейчас сяду и прочту дурацкую статью, если ты этого так хочешь. Зачем кипятиться?

Жермен, что-то бормоча себе под нос, сел за стол и углубился в чтение предложенной статьи.

– Моя дорогая, а почему вас заинтересовала эта заметка? – шепотом спросила Адель. – Помнится, вчера вечером вы отнеслись к ней весьма скептически.

– Как сказать, – замялась журналистка. – Откровенно говоря, я и сейчас не совсем верю в то, о чем я расскажу, но тем не менее я должна поделиться с вами.

Отведя мадам де Фарси в сторону, Мишель поведала ей о событии, случившемся накануне, и о признании дежурной по станции.

– Вы понимаете, сначала я подумала, что это мое воображение сыграло злую шутку со мной, но после откровений дежурной я не знаю, что и думать.

– Кто бы мог предвидеть, – в задумчивости проговорила библиотекарь. – Я никогда не предположила бы, что ЭТО случится у нас… Раньше он появлялся только там, где была хоть какая-то связь с итальянцами… А теперь… Что бы это могло значить?

– Ч-что? О чем вы говорите? Признаться, я не понимаю, Адель, – недоуменно уставившись на нее, произнесла Мишель.

– Видите ли, моя дорогая, – опустила глаза мадам де Фарси, сконфузившись. – Я… я внучка одного из двух пассажиров, которым удалось спрыгнуть с того злополучного поезда в самый последний момент. Более того, я единственная, кто догадывается о причине его исчезновения.

– Вам известна причина? Но откуда? – опешила журналистка. – Из-за чего произошло такое неординарное событие, вы можете мне сказать?

– Это проклятие рода Саджино!..

Глава 5

– Проклятие?! – почти одновременно воскликнули журналистка и фотограф, уже прочитавший статью и присоединившийся к женщинам.

– Но о каком проклятии идет речь? – бросив недовольный взгляд на Жермена, спросила Мишель. – Я никогда не слышала об этом, да и в газете ни о чем таком не говорится.

– Разумеется, – улыбнувшись, ответила библиотекарь. – Вы и об исчезновении поезда тоже не знали до вчерашнего вечера, моя дорогая. Журналисты не могут объять необъятное.

– Вы рассказывали о проклятии кому-нибудь? Прессе, руководству железнодорожного транспорта, мэру? – фотограф засыпал вопросами мадам де Фарси, с любопытством рассматривая пожилую даму.

– Молодой человек, а как вы себе это представляете? – усмехнулась та в ответ. – Большинство людей… Нет, все сочли бы меня выжившей из ума старухой. Я и сама не склонна полностью верить в эту историю, но факты говорят сами за себя.

– Мадам де Фарси, – попросила пожилую работницу библиотеки Мишель, – а вы не могли бы поведать нам о проклятии вашей семьи? Обещаю: ни я, ни Жермен не будем смеяться над вами или воспринимать вашу историю как бред сумасшедшей. Пожалуйста!

Адель с сомнением поглядела на журналистку и, отвернувшись, подошла к столу. Мишель видела, как тяжело дается ей решение посвятить незнакомых людей в семейную тайну, поэтому не торопила мадам де Фарси с ответом.

– Хорошо, мои дорогие, – наконец произнесла Адель, – я расскажу о злом роке, преследующем мою семью более трех веков… Пойдемте, я только что заварила вкусный час!

Войдя в помещение, уже знакомое ей, журналистка махнула фотографу рукой, приглашая его следовать за ней. Указав на стулья возле стола, Адель расставила чашки и вазочку с печеньем. Когда приготовления были закончены, мадам де Фарси разлила ароматный чай и затем присоединилась к гостям, ожидавшим начала повествования.

– Вы хотели рассказать нам о тайне, связанной с вашим родом, – напомнила ей журналистка, сгорая от любопытства. С нетерпением ожидала рассказа не только она, но и сидевший как на иголках Жермен.

– Я помню, дорогая, только вот не знаю, с чего начать.

– Мне кажется, будет лучше, если вы начнете рассказ с самого главного – с причины проклятия? – предложил фотограф.

– Хорошо, с главного, так с главного, – тяжело вздохнув, согласилась мадам де Фарси. – Наш род всегда был уважаем в Италии, особенно в Ломбардии, хотя и не отличался таким богатством и могуществом, как род Висконти или Сфорца. Но у нас были обширные владения, родовой замок, много слуг и работников. Католическая церковь благосклонно относилась к роду Саджино благодаря богатым подношениям. Но так случилось, что один из братьев Саджино сбился с истинного пути, прямо-таки продал душу дьяволу, по-другому не скажешь. Случилось это в середине XVII века. Большая часть Ломбардии была под властью Испании уже больше ста лет. Следом за испанским владычеством пришла и Великая инквизиция. Разумеется, она существовала и при миланских герцогах, и при французской короне, на четверть века захватившей те земли. Но такую власть инквизиция получила только при испанцах. В рядах инквизиторов оказался и Джованни Саджино. С детских лет он слыл угрюмым, злобным и жестоким ребенком. Громом среди ясного неба для семьи стали слова восьмилетнего мальчика, выразившего желание изучать богословие, чтобы стать впоследствии проповедником. Его отдали в один доминиканский монастырь, где мальчик восемь лет изучал философию, богословие, церковное право и историю. А еще через шесть лет Джованни стал магистром богословия и ярым сторонником католицизма. Он поклялся на Библии, что не пожалеет сил для борьбы с ересью. «Ересь не может быть уничтожена, пока живы еретики. И избавить мир от них можно только двумя способами: либо вернуть их в лоно церкви, либо сжечь их плоть на костре и развеять пепел».

– Так ваш далекий предок стал инквизитором? – прервала ее рассказ Мишель.