Основные Больные Вещи (ЛП) - Келли Рональд
"Старый Харкер"
С тех пор, как я был еще совсем маленьким и бегал босиком по холмам Теннесси, я смотрел на старика с явным отвращением. Или, скорее, на его особенно отвратительную привычку.
Его звали Джесс Хеджкомб, и он жил в Вест-Пайни-Вудс недалеко от Хортонбурга. Люди говорили, что он был кем-то вроде отшельника. Но это был всего лишь долговязый старик, который жил в одиночестве в двухкомнатной хижине у Силвер-Крик и бродил по лесу, ставя ловушки и охотясь, чтобы зарабатывать на свою скудную жизнь. Думаю, он был достаточно безобидным. У него всегда был грустный вид, но он был достаточно дружелюбен и швырял блестящую монету каждому ребенку, который случайно стоял у прилавка с конфетами, когда он прогуливался в "Dawes Market" за его еженедельными продуктами. Да, я должен признать, что он был безобидным, благонамеренным стариком.
Но у него все еще была эта отвратительная привычка.
Папа называл его Старым Харкером скорее из забавы, чем из-за чего-либо еще. Видите ли, всякий раз, когда старый джентльмен стоял с завсегдатаями на крыльце магазина, у него появлялось это странное выражение лица прямо перед тем, как он откашлялся. Звук, который он делал, был одновременно забавным и пугающим, особенно для такого молодого человека, как я. Затем, повернув голову, Старый Харкер отправлял на грунтовую дорогу большой серо-зеленый комок мокроты - или в плевательницу, если она была под рукой.
Как я уже сказал, это была неприятная привычка, и я морщил нос каждый раз, когда видел это. Однако, когда я стал старше, я начал замечать кое-что, что постепенно превратило мое отвращение в странное увлечение.
* * *
Это началось летом моего шестнадцатого года рождения. Я работал на мистера Доуса неполный рабочий день; подметал пол в магазине, складывал товары на полки и заливал бензин в автомобили всякий раз, когда подъезжал покупатель.
Однажды душным июльским днем я помогал загружать мешки с цементом в кузов пикапа Сэма МакНелли, когда внезапно услышал этот ужасный звук. Старый Харкер выпустил комок слизи, который упал не дальше ярда от левого заднего колеса грузовика. Я с отвращением покачал головой, взглянул на это ужасное зрелище и чуть не упал с крыльца магазина.
Эта зеленая слюна вертелась и шевелилась в пыли, как будто это был земляной червяк! Я посмотрел на Сэма, желая привлечь его внимание, но передумал. Когда я снова посмотрел вниз, уже ничего не было.
Это случилось снова через пару недель. Я накачивал неэтилированный бензин в большой "Бьюик" какого-то парня из загородного дома. Старый Харкер сидел на крыльце, играя в шашки с мистером Доусом. Я просто стоял и смотрел на старика, ожидая, когда он сделает свой очередной смачный плевок. И он сделал это, послав склизкий комок в сторону так, что он попал в выбеленную стойку крыльца.
В ужасе и трепете я смотрел, как он медленно продвигается вверх по столбу, как слизистый зеленый червяк. Когда он достиг водосточного желоба, он растянулся и едва зацепился. Я затаил дыхание, уверенный, что он со шлепком упадет на землю. Но, в конце концов, он исчез за скатом рифленой жестяной крыши.
Немного испугавшись, я снова посмотрел на шашки. К большому удивлению Доуса, Старый Харкер пропустил три хода и выиграл игру. Потом старик повернулся и посмотрел прямо на меня, понимающе подмигивая. Это меня так напугало, что я накачал два галлона на превышающую сумму, которую заплатил незнакомец, и пришлось заплатить за ошибку из собственного кармана.
В те выходные я отправился в поход в Вест-Пайни. Со мной была моя винтовка .22 калибра и гончая собака Боунс. Но стрелять по голубым сойкам было не единственным моим намерением в тот день. Я собирался зайти к Джессу Хеджкомбу. Так я и сделал.
Старый Харкер сидел в кресле-качалке, его ноги были поставлены на перила крыльца, а его нос уткнулся в загнутую копию "Фермерского Aльманаха".
- Доброе утро, - крикнул я.
У меня в животе возникло нервное чувство, такое, какое бывает, когда ждешь своей очереди в кабинет к дантисту, слушая как он сверлит чьи-то зубы.
- И тебе доброе, - отозвался старик. - Ты старший мальчик Гарри Дина, не так ли?
- Да, сэр, - ответил я.
Он сунул "Aльманах" в боковой карман комбинезона и снял купленные в магазине очки для чтения.
- Ну, молодой человек, пододвиньте стул, - усмехнулся он. - У меня не так уж часто бывают здесь гости.
- Да, сэр, - вежливо сказал я.
Я сел в качалку, идентичную той, которую занимал мистер Хеджкомб.
Мы долго сидели молча. Затем Старый Харкер посмотрел на меня, его глаза заблестели.
- Просто решил заглянуть в гости к соседу, сынок?
- Ага, - сказал я, почесав мочку уха.
- Нет, я так не думаю, - усмехнулся он. - Я видел, как ты наблюдал за мной на рынке Дауэса. Я полагаю, что в это прекрасное утро тебя сюда привело больше любопытство, чем хорошие манеры.
Затем он наклонился вперед на своем стуле и завелся шумным отрывистым кашлем, от которого меня передернуло. Когда он наконец плюнул в сухую пыль переднего двора, мы оба сидели и смотрели. Он оскалил зубы и зарычал, когда серо-зеленый шар медленно проделал пчелиную линию вниз по тропинке к зарослям.
- Они всегда идут на запад, - сказал Старый Харкер, словно обсуждая миграцию птиц. - Независимо от того, где я нахожусь, всякий раз, когда я кашляю одним из маленьких чертей, они всегда направляются на запад - прямо в сосновый лес.
Я держался за ошейник Боунсa и смотрел, как высокая трава частично исчезает в глухом лесу.
- Почему? - спросил я.
- О, я знаю почему, - сказала мне Джесс Хеджкомб. - Но, может быть, тебе не стоит этого знать. Может, тебе не стоит ничего знать обо мне или моем... недуге.
Глядя прямо в изможденные глаза старика, я сказал:
- Стоит.
Я знал, что на самом деле, вероятно, было бы лучше, если бы я немедленно ушел и больше не возвращался. Но, это было все равно, что стоять в очереди на шоу уродов на окружной ярмарке. У вас возникает жуткое ощущение от того, что вы собираетесь увидеть, будет ужасным, но вы все равно хотите это увидеть.
Странная история, которую Джесс Хеджкомб рассказала мне в тот день, была намного хуже любого шоу уродов, которое я когда-либо мог надеяться посетить, реального или воображаемого.
- Я родился в семье табаковода, - довольно невинно начал он. - Такими же были мои приятели детства, Лестер Уиллс и Чарли Гуч. Мы обрабатывали поля с нашими отцами. Мы сажали, собирали урожай и развешивали листья в сарае для ферментирования. Но нам было категорически запрещено использовать их для собственных целей. "Ты не будешь курить до того, как достигнешь совершеннолетия, или я хорошенько надеру твою задницу", - предупреждал меня мой папа. Конечно, никто из нас не слушал своих предков. Мы будем делать то, что делают большинство детей нашего возраста: курить кукурузный шелк или красть старые окурки из пепельниц в депо.
- Я бы сказал, что нам было около двенадцати лет, в то лето мы нашли нашу собственную маленькую золотую жилу в темных лощинах Вест-Пайни-Вудс. Мы шли домой с купания в Силвер-Крик, когда наткнулись на тяжелый участок дикой природы. И там рос табак. Какая удача, - подумали мы. - Теперь мы можем собрать свой небольшой урожай. Лестер и Чарли контрабандой вынесли доски и олово из дома, и мы построили себе небольшой сарай для ферментирования, размером с собачью будку. Мы сняли листья со стеблей, повесили их в этом маленьком сарае и коптили их углем, который я украл в сарае моего папы. Мы ферментировали листья только пару дней, больше выдержать мы не могли. Когда листья стали лишь наполовину зелеными, мы скручивали их в сигары и поджигали спичками.
- Что ж, ближе к сентябрю мы уже почти полностью зачистили тот участoк дикого табака. Мы трепались и резали, когда Лестер разорвал один из листьев, как это делают дети по прихоти момента. И, Господь милосердный, в нем было что-то живое! Сок, который капал из жилок этого измельченного листа, просто дергался и корчился как сумасшедший. Лестер бросил лист, и мы наблюдали, как этот табачный сок ползет, как крошечные змеи, через чащу... прямо к тому дикому табачному участку. Я и мальчики выбрались из этого участка Вест-Пайни и больше не возвращались туда. Но ущерб был нанесен. Мы уже выкурили эту ужасную дрянь в наши легкие.
