Стивен Кинг - Безнадега
Весть о существовании чудища, звали которое мистер Большой Теневик, Кирстен принесла из школы. Ральф так и не узнал, кто рассказал его впечатлительной семилетней дочери о таинственном обитателе шкафов и темных коридоров, но если бы он его нашел (почему Ральф предположил, что это именно мальчик, однако кто еще мог рассказывать о чудищах на залитом солнцем школьном дворе?), то без сожаления задушил бы. Потребовалось два месяца, чтобы Кирстен более или менее успокоилась и перестала бояться, что за ней придет мистер Большой Теневик. И вот на тебе.
– Нет, нет, не мистер Большой Теневик, – поспешил успокоить ее Ральф. – Скорее почтальон, который встал с левой ноги.
– Папа, но ведь это ты работаешь на почте, – напомнила ему девочка, когда он уже нес ее к двери салона кемпера.
– Да. – Он обратил внимание, что Элли поставила Дэвида перед собой, положив руки ему на плечи. – Это шутка.
– Как постучать и не войти?
– Вот-вот.
Через окно Ральф увидел, что коп уже открыл заднюю дверцу патрульной машины. Он также отметил, что открытая дверь салона кемпера перекроет зазор между его бортом и дверцей патрульной машины, создав как бы защитную стену. Оноиклучшему,подумал Ральф. Конечно,клучшему.Еслитолькоэтоттипнецелитсявнассзади.СвятойБоже,нупочемумынепоехаливАтлантик-Сити[В Америке азартные игры разрешены только в штате Невада и в нескольких городах, в том числе в Атлантик-Сити.]?
– Папа? – заговорил Дэвид, его умный, но несколько странноватый сын, который прошлой осенью, после случившегося с его другом Брайеном, начал ходить в церковь. Не в воскресную школу, не на молодежные четверги, просто в церковь. А по воскресеньям еще и в дом пастора, чтобы поговорить со своим новым другом. По словам Дэвида, они только разговаривали, а после случившегося с Брайеном Ральф полагал, что мальчику необходим компетентный собеседник. Он лишь хотел, чтобы со своими вопросами Дэвид обращался к матери или к нему, а не к постороннему человеку, пусть и пастору, пусть и женатому, но который все-таки… – Папа? С тобой все в порядке? – Да, конечно.
Ральф не был уверен, что это на самом деле так, он не очень-то понимал, зачем они все это проделывают, но разве можно ответить иначе своему ребенку? Если бы у самолета, в котором они летели бы с Дэвидом, отказали двигатели, подумал Ральф, он бы обнял мальчика за плечи и сказал, что по пути вниз все будет в порядке.
Ральф открыл дверь, и она ударилась о дверцу патрульной машины.
– Быстро, быстро. – Коп нервно оглядывался. – Не будем терять времени.
Ральф осторожно спустился по ступеням. Кирстен сидела у него на согнутой левой руке. Только он ступил на землю, как она уронила куклу.
– Мелисса! – закричала Кирстен. – Я уронила Мелиссу Дорогушу. Подними ее, папочка!
– Нет, в машину, в машину! – гаркнул коп. – Я сам подниму куклу!
Ральф скользнул в кабину, правой рукой пригнув головку Кирстен, чтобы та не ударилась. За ними последовал Дэвид, потом Эллен. На полу у окна лежали какие-то бумаги. Едва Эллен убрала правую ногу, как коп захлопнул дверцу и побежал вокруг патрульной машины.
– Лисса! – истерически завопила Кирстен. – Он забыл про Лиссу.
Эллен потянулась было к ручке, чтобы открыть дверцу и подобрать Мелиссу Дорогушу. Даже этот псих с винтовкой не стал бы в нее стрелять, увидев, что она хочет поднять с земли куклу. Однако ручка отсутствовала.
Водительская дверца открылась, коп прыгнул на сиденье, спинка вдавилась в колени Ральфа. К счастью, ноги Кирстен находились между его ног. Но девочка не могла усидеть на месте, вертелась, тянулась руками к матери.
– Моя кукла, мамочка, моя кукла! Мелисса!
– Нет времени, – бросил коп. – Не могу. Тэк.
Он развернулся, зацепив обочину, и помчался на восток, оставив за собой шлейф пыли. Задние колеса чуть занесло, но коп выровнял машину. Только тут Ральф понял, как быстро все произошло. Еще десять минут тому назад они ехали в своем кемпере в противоположную сторону. Ральф как раз собирался предложить Дэвиду сыграть в «Двадцать вопросов», не потому, что ему этого очень хотелось, а от скуки. Зато теперь ему было совсем не скучно!
– Мелисса До-о-о-орогуша! – завизжала Кирстен, а потом расплакалась.
– Успокойся, Пирожок, – повернулся к ней Дэвид. Так он ласково называл свою младшую сестренку. Откуда взялось это прозвище, никто не знал. Эллен думала, что Дэвид так укоротил Сладкий Пирожок, но, когда както вечером она спросила об этом мальчика, тот лишь пожал плечами и улыбнулся:
– Нет, просто Пирожок. Пирожок, и все.
– Но Лисса вся испачкалась. – Кирстен подняла на брата мокрые от слез глаза.
– Мы вернемся, заберем ее и почистим, – успокоил ее Дэвид.
– Обещаешь?
– Конечно. Я даже помогу тебе вымыть ей волосы.
– Моим любимым шампунем?
– Конечно. – И он чмокнул ее в щечку.
– А если придет плохой дядька? – спросила Кирстен. – Такой же плохой, как мистер Большой Теневик? Если он утащит Мелиссу Дорогушу?
Дэвид прикрыл рот рукой, чтобы скрыть улыбку.
– Не придет. – Мальчик посмотрел в зеркало заднего обзора, пытаясь поймать взгляд копа. – Не придет?
– Нет, – ответил коп. – Человек, которого мы ищем, не таскает кукол. – Ровный, бесстрастный, деловой голос.
Подъезжая к указателю поворота на Безнадегу, коп притормозил, а поворачивая, прибавил скорость. Ральфа бросило на дверцу. Он уже испугался, что машина перевернется, но нет, коп знал, что делает. Теперь они мчались на юг, и впереди вырастал гигантский вал, кое-где прорезанный траншеями, похожими на шрамы.
– Так кто он? – спросила Эллен. – Кто этот тип? И каким образом к нему попала эта штука? Не помню, как она называется.
– Дорожный ковер, мама, – ответил ей Дэвид. Он водил пальцем по сетке, разделявшей переднее и заднее сиденья. Задумчивый, озабоченный, без тени улыбки.
– Таким же образом, как и оружие, из которого он стреляет, и машина, на которой он ездит, – ответил водитель. Они как раз проскочили Рэттлснейктрейлер-парк, а затем здание Безнадегской горнорудной компании. Впереди, над перекрестком, мигал желтый светофор. – Он коп. И вот что я вам скажу, Карверы: иметь дело с чокнутым копом – удовольствие маленькое.
– Откуда вам известна наша фамилия? – поинтересовался Дэвид. – Вы же не спрашивали у моего отца водительское удостоверение. Так откуда вы знаете нашу фамилию?
– Прочитал, когда твой отец открыл дверь. – Коп взглянул в зеркало заднего обзора. – На маленькой табличке над столом. «ГОСПОДИ, БЛАГОСЛОВИ НАШ ДОМ НА КОЛЕСАХ. КАРВЕРЫ». Умно!
Что-то в словах копа обеспокоило Ральфа, но в тот момент он не придал этому особого значения. Страх его продолжал расти с того самого момента, как коп с необычайной легкостью выдернул их из дома на колесах, а теперь вез неизвестно куда. Странныйстрах,подумал Ральф, какойтосухой(ладони-тоневспотели),нострах.
– Коп, – неожиданно для себя вслух произнес Ральф, думая о фильме, который как-то в субботу взял напрокат в соседнем видеосалоне. Не так уж и давно. «Коп-Маньяк» – так он назывался. На футляре поверх названия шла рекламная надпись: «ВЫ ИМЕЕТЕ ПРАВО ЗАМОЛЧАТЬ. НАВСЕГДА». Забавно, какие глупые мысли иной раз лезут в голову. Только сейчас Ральф не находил в этом ничего забавного.
– Коп, правильно, – ответил коп. По голосу чувствовалось, что он улыбается.
Неужели?– спросил себя Ральф. И как же звучит улыбка?
Он ощущал, что Эллен смотрит на него, но не решался встретиться с ней взглядом. Не знал, что они смогут прочесть в глазах друг друга, а выяснять это ему не хотелось.
Коп, однако, улыбался. В этом у Ральфа сомнений не было.
Но почему? Что забавного в вырвавшемся из-под контроля копе-маньяке, или в шести проколотых колесах, или в семье из четырех человек, зажатой на заднем сиденье патрульной машины, на дверцах которой отсутствуют ручки, или в любимой кукле моей дочери, оставшейся лежать в пыли в восьми милях отсюда? Что мог найти в этом забавного остановивший их полицейский?
Ральф не знал. А по голосу копа чувствовалось,что тот улыбается.
– Вы ведь сказали, этот тип служит в дорожной полиции? – спросил Ральф, когда они проезжали под светофором.
– Посмотри, мамочка! – внезапно воскликнула Кирстен, на какое-то время позабывшая о Мелиссе Дорогуше. – Велосипеды! Велосипеды на улице, и они стоят на головах! Вон там. Смешно, правда?
– Да, моя сладкая, я их вижу, – ответила Эллен. Похоже, стоящие на седлах велосипеды не вызвали у нее такого же приступа веселья, как у дочери.
