Сильвия Брена - Майя Фокс. Магический квадрат

Сильвия Брена, Иджинио Страффи

Майя Фокс. Магический квадрат

ГЛАВА 1

— Мама, я видел его! Этот знак! Я видел эти проклятые родинки!

— Где ты их видел?

— На Майином животе, вокруг пупка. Что они означают?

— Не сейчас, Трент. Для объяснений пока не пришло время. Потерпи немного, скоро сам все поймешь.

— Но я должен знать! Мама, я хочу знать это сейчас!

— Если бы ты вел себя иначе с Кайлом, он бы тебе все объяснил. Я считаю, ты должен рассказать ему о Майе и ее родинках.

— Ну уж нет. Я не отдам ему Майю!

— Трент, отнесись к моим словам серьезно. Поверь мне, есть вещи, с которыми нельзя шутить.

ГЛАВА 2

Сидя на диване в спальне Майи, Меган старалась утешить рыдающую дочь.

Пережитый Майей ночной кошмар породил в ней безграничное чувство тревоги, и оно никак ее не отпускало.

— Все уже позади, сокровище мое. Все закончилось. Я здесь, с тобой. Я тебя больше никогда не оставлю, мой маленький цветок лотоса. Ты помнишь, как называл тебя папа?

Меган Фокс гладила волосы дочери, уткнувшейся головой в ее колени. Рыдания сотрясали худенькое тело девочки. Казалось, Майе не удается изгнать видение того, кто пытался убить ее минувшей ночью.

Меган с нежностью перебирала длинные черные волосы дочери, вздрагивающей при каждом всхлипывании, — слезы пропитали собой весь черно-белый жилет, украшенный десятком молний, заклепок, булавок и цепочек.

«Слишком рано душа и жизнь Майи подверглись столь жестоким испытаниям», — думала Меган, остро ощущая угрызения совести и пылкую любовь к дочери. И еще сильнее ненавидела она этого мерзавца Майкла Гейси, убийцу своего мужа Дэвида, теперь попытавшегося отнять у нее еще и дочь.

«Я не психопат-шизофреник-параноик, идиотка от психологии!

Я — Избранный.

И час близится.

И знаешь, что я скажу тебе, высокомерная Меган?

Я, пожалуй, заберу твою дочь.

Чтобы проучить тебя, засранка».

Меган никак не удавалось вычеркнуть из своего измученного сознания воспоминание о последнем страшном письме, которое прислал ей киллер. И о том, как по прочтении его она едва не задохнулась от ужаса, осознав, что Гейси идет убивать ее маленький цветок лотоса.

Все случилось почти внезапно. Слишком поздно до нее дошло, что угрозы этого психопата на самом деле касались ее дочери. Слишком поздно она поняла, что Гейси играл с ней как кошка с мышкой, что необузданный бред убийцы ее мужа реален, что этот псих уже приступил к реализации своего безумного плана. И что она в этом плане занимает место избранной жертвы: чтобы окончательно растоптать ее, убийца решил ударить по самому больному месту, по самому дорогому, что у нее оставалось после смерти Дэвида.

— Мама, он вернется?

— Нет, малышка. Я обещаю тебе, мы сделаем все, чтобы он не вернулся. Никогда не вернулся.

Ее мысль перекинулась на лейтенанта Лоренса Гаррета, который почувствовал опасность раньше ее, самого известного криминалиста Объединенного Королевства, не расслышавшей роковых сигналов. От досады на себя у нее перехватило дыхание.

— Мама, кто такой этот Майкл Гейси? Почему он настроен против меня?

Меган глубоко вздохнула. И, поняв, что уже не может больше скрывать правду от дочери, приступила к рассказу о своих расследованиях. О том, как с ужасом узнала, что убийца Дэвида сбежал из тюрьмы, где должен был закончить свои дни, отбывая пожизненное заключение. О том, что он оказался жестоким убийцей, по крайней мере, шести несовершеннолетних девочек, которых этот психопат уложил в ванны с жидким азотом в безумной попытке законсервировать их красоту.

Об одной общей детали, связывающей его жертвы, Меган, однако, умолчала: о том, что все они родились в 1991 году. Как и Майя, появившаяся на свет 6 февраля 1991 года. Через три месяца ей исполнится восемнадцать лет. И если бы…

Меган тряхнула головой, прогоняя тревожные мысли о разгуливающем на свободе Майкле Гейси. Она поднялась и пошла в кухню, чтобы убрать осколки, которыми был усеян весь пол, безмолвных свидетелей того, что случилось здесь несколькими часами раньше. Закончив, она заварила ромашку и с двумя дымящимися чашками вернулась в комнату.

Майя взяла из рук матери свою чашку и с грустью посмотрела на фиолетовых и синих муравьев, нарисованных на ней. Эту чашку подарил ей отец в тот день, когда «украл» Майю, чтобы увезти в Париж, в «Евродисней». «Бегство на двоих, светлячок. Только ты и я!» Говоря это, Дэвид прижал палец к губам, предупреждая жестом о секрете. Этот жест отец использовал всякий раз, когда хотел утаить что-то от всевидящего строгого взгляда мамы-мастино[1]— Меган.

Майя мысленно улыбнулась отцу, и подняла чашку, как бы произнося тост.

— Спасибо, папа, — прошептала она. И обратилась к Меган: — Мама…

— Да, Майя?

Меган повернула голову к дочери и неожиданно поняла, что видит совсем другую девочку. Перед ней уже не было колючего подростка, невосприимчивого к материнским советам и запретам. На нее смотрела взрослая девушка, испытавшая ужас и боль безумной ночи.

— Мама, знаешь, как я спаслась?

— Нет… А как?

— Мне помог папа.

— ???

— Правда-правда. Он управлял мной. Он предупредил меня о том, что этот монстр входит в дом, он указывал мне места, где прятаться и куда бежать, когда этот псих меня преследовал.

Майя смотрела прямо в глаза матери, боясь дождаться того, чего хотела меньше всего: неизбежного неодобрения. И дождалась.

— Майя, опять ты со своими выдумками!

— Это не выдумки. Я СЛЫШАЛА ПАПУ. Он разговаривал со мной, я ощущала его присутствие.

— А сейчас его здесь нет? — спросила Меган с иронией и тотчас мысленно выругала себя.

— Нет, сейчас его здесь нет, — ответила Майя, стараясь сдержать раздражение.

— Хорошо, сокровище, мы поговорим об этом в другой раз. Лучше скажи мне, как ты думаешь, почему вдруг Гейси оставил тебя в покое и сбежал?

— Нет, мама, мы поговорим об этом сейчас. Ты отказалась признать мою способность общаться с папой. Вместо того чтобы помочь мне разобраться в том, как это происходит, ты даешь мне понять, что я идиотка. Хотя великая-криминалистка-Меган-Фокс, когда ей нужно, сама не прочь воспользоваться советами людей с таким же даром. Или я ошибаюсь?

Меган ощутила болезненный укол, подумав о медиуме Деборе Грейв, у которой ее коллеги и она сама неоднократно консультировались, и поняла, что дискуссия приобретает дурной оборот.

— Ладно, Майя, если ты действительно хочешь, чтобы я тебе помогла, давай серьезно обсудим эту проблему. Но только не сейчас. Прежде я должна объяснить полиции, что случилось здесь этой ночью. Мне предстоит очень тяжелый день. Иди ко мне.