Роман Волков - Большая книга ужасов – 60 (сборник)

Роман Валерьевич Волков

Большая книга ужасов. 60

Тьма из подвалов

От автора

Живем мы с тобой в России, а это знаешь, какая страна? Большущая! Если ее всю обходить, жизни не хватит. Одних Англий или там Франций у нас вообще уместится штук миллион. Оно понятно, конечно, что главное – не количество, а качество. Но ничего. Когда-нибудь из одного выйдет другое.

Так вот, где-то в серединке России есть городок под названием Пенза. Название вроде бы дурацкое и похоже на пемзу, которой в ванной пятки трут, но это только с первого взгляда. С древних языков (а племен тут в свое время множество прошло) Пенза переводится… а Бог его знает, как именно. То ли вода. То ли болото. А скорее всего – счастье.

Городок этот старый, утопающий в зелени. На центральной улице – Московской – можно увидеть и роскошные дворцы современных буржуинов, и старые лачуги, подпертые бревнами, чтобы не развалились. Вот рядом с этой улицей стоит школа, выкрашенная в красный цвет. Строили ее еще в XIX веке, сперва это была усадьба местного дворянина, после его смерти она была реальным училищем, потом общеобразовательной школой, а сейчас это гимназия. Но внутренний интерьер дворянского дома прекрасно сохранился: высокие потолки, огромные залы, переходы с тяжелыми литыми лестницами.

В этой школе учился я, автор этой книги. Здесь училась моя мама, работала учителем бабушка, проходил практику отец. Как и почти все ученики этой школы, мои родители отдали меня учиться в свою альма-матер. Многое я увидел за десять школьных лет: учителей, молодых и старых, школяров, жестоких, запуганных и добрых. Были школьные друзья, превращавшиеся со временем во врагов, равнодушных лентяев и творческих соперников. Хоронил я преподавательниц, что юными практикантками учили мою маму.

Все повести, что ты прочитаешь, были написаны мной и моими друзьями в десятом классе. Потом что-то потерялось напрочь, что-то осталось в глубине моего шкафа. Я вырос, переехал в Москву и стал писателем. Но как-то нашел забытые рукописи, написанные разными почерками. Мне не хотелось, чтобы наш юношеский труд пропал без следа, я кое-что переписал, переместил главных героев из девяностых в 2014 год, чтобы было интереснее читать современному читателю, и отдал рукопись в издательство.

Так что можно сказать, что книгу помимо меня написали Андрей Масляев, Артем Павлихин и Валера Мазуренко. За что им огромное спасибо, здоровья и счастья им, их родителям, женам и детям.

В школе № 4 царила обычная школьная жизнь. Ребята и девчонки там учились тоже вроде бы самые обычные. Но это только на первый взгляд. Ведь на самом деле во всем простом таится что-то неожиданное и таинственное.

Ну что, начинаем?

Глава 1

Интервью с каким-то стариком наконец закончилось, и на экране телевизора появился главный ведущий с озабоченным лицом. Он нахмурился и строго сказал:

«Внимание! Послушайте сообщение чрезвычайной важности. По данным УВД области, в городе обострилась криминогенная обстановка. Участились случаи пропаж без вести несовершеннолетних. Граждане! Будьте предельно бдительны!»

– Япона мама! – вскричал Виталий Алексеевич Личун, учитель химии и биологии средней школы № 4. – Ну совсем уже заврались. На прошлой неделе в Ахунском лесу стоянку инопланетян нашли, в прошлом месяце дурачок какой-то президенту письмо написал, мол, не надо больше на лыжах ездить, чтоб не расшибиться. Совсем уже стыд потеряли! – Учитель жил один в маленькой квартирке недалеко от вокзала. Но иногда ему становилось скучно, и он с удовольствием разговаривал с приятным и внимательным собеседником – самим собой.

Весной светало рано, и Личун, выключив босым пальцем ноги телевизор, наскоро собрался и помчался в школу.

Проезжая свой путь, он сам с изумлением ощущал перемену своего настроения. Сперва мысли напоминали терзания заключенного, которого палач везет на каторгу: ну еще немного потерпим, а там, глядишь, и выживем. Но когда уже вылез из маршрутки и, тяжело дыша от лишнего веса, засеменил вверх по улице Володарского, вид на величественное здание школы в очередной раз наполнил душу силой и светом. В маленький вестибюль Личун вошел уже приосанившись, с мудрым и справедливым выражением на лице, которое, впрочем, могло измениться на злобный оскал, если под ноги ему попадался шкодливый ученик.

За этот день он провел пять уроков: три биологии, одну химию, одну географию – заменил больную Анну Федоровну, классный час на тему опасности наркотической чумы, проконтролировал, как дежурные уберут класс и польют цветы. После чего немного проверил тетради, но когда почувствовал, что ему надоело, стал собираться домой. В коридоре поругался со школьным сантехником и завхозом Кузьмичом, который чинил батарею и устроил наводнение, а потом еще раз с преподавателем ОБЖ, бывшим военруком подполковником в отставке Виктором Григорьевичем Горбуновым, принявшимся нудеть про бдительность и исчезновения детей.

– Бред! Бред и еще раз бред! – заорал Личун и чуть ли не бегом побежал от сумасшедшего Горбунова, а про себя подумал: не зря тонко подмечающие все школьники дали военруку кличку – Контуженый.

На календаре было 25-е число, но ясно было и ежу, что зарплату опять не дадут. Хотя чудеса все же иногда случаются. Вдруг каким-то странным образом деньги поступили в кассу как раз сейчас, после обеда?

Личун нетвердой походкой отправился в бухгалтерию. Там его обсмеяли, и более того, он встретился с директрисой Натальей Викторовной Клочковой, получил выволочку. За то, что не занимается подготовкой КВН и праздника 8 Марта, за то, что команда школы позорно проиграла на городской олимпиаде, а самое страшное – что он плохо ведет журналы. Пришлось идти в учительскую и там в присутствии Клочковой, как первокласснику, открывать классные журналы и заполнять запущенные страницы, где стояла его фамилия.

Так что ничего удивительного, что проходящий день никакого оптимизма в Личуна не вдохнул. Настроение, и без того неважное, было испорчено окончательно. Вспомнился предпоследний урок у 10-го «А». Класс был неудачный для любого учителя, а для него почему-то особенно. Как раз в этом учебном году соединили два класса: «А» и «Б». В «А» были ребята поумнее, а в «Б» – похулиганистее. И вот это соединение дало какую-то удивительную и гремучую смесь. Так что к ученикам нельзя было придраться по успеваемости, учились вроде все неплохо, имелось даже несколько круглых отличников, зато хулиганили все: начиная от этих самых отличников и кончая твердыми троечниками, каждый по-своему. У того, кто учился похуже, и проказы были попроще, а у тех, кто получше, – поизящнее. Так что нередко после уроков 10-го класса учителя, которые не смогли найти с ними общий язык, прибегали в учительскую, держась за голову, и говорили: «Ну и класс, ну и класс, никогда в нашей школе такого не было!»