Машина лорда Келвина - Блэйлок Джеймс

— Прискорбный случай, весьма прискорбный… — с печалью пробормотал Парсонс. — Один из этих ваших приверженцев теории полой Земли, не так ли? Насколько я помню, Джонс понаделал массу чучел рептилий мезозойского периода и выставил в бостонском паноптикуме, утверждая, что обнаружил этих тварей бродившими по какой-то бездонной пещере или вроде того?

Парсонс испытующе уставился на Сент-Ива. Здесь занимаются наукой — настоящей наукой, а не досужими домыслами. Человечеству позарез нужна наука, оно вопиет о ней, не так ли? Разве лорд Келвин в этот самый момент не трудится над только что упомянутым устройством? Неужели Сент-Ив ничего не понял? Или не слушал?

Парсонс пожал плечами. Их беседы с Сент-Ивом неизменно оказывались — как бы выразиться поточнее? — познавательными. Но на сей раз Сент-Ив пустился в чересчур далекое плавание по морям собственных фантазий, и единственный сердечный совет, который Парсонс может ему дать, — не мешкая грести к берегу, и желательно брассом, чтобы не выбиться преждевременно из сил. Он дружески похлопал Сент-Ива по руке и знаком предложил вина.

Кивнув, Сент-Ив стал наблюдать за тем, как ученый секретарь почти до краев наполняет его бокал. Какой смысл спорить с этим человеком? Да и не спорить сейчас нужно, а действовать, — причем, очевидно, эту задачу ему придется взять на себя.

Всего три четверти мили отделяли особняк и лабораторию Сент-Ива от летней резиденции Уильяма Томсона, лорда Келвина. Между ними безмятежно текла река Нидд, которая разрезала широкий луг, отделявший особняк с прилежащими землями от резиденции лорда, на две почти равные доли. Ивы, живописно обрамлявшие покатые берега реки и издалека выглядевшие пышными зелеными облаками, почти полностью скрывали дом от чужих взглядов, хотя из чердачного окошка особняка все же можно было разглядеть низкий амбар на вершине травянистого холма. Сквозь ворота туда-сюда сновали целые отряды опрятно одетых ученых и покрытых сажей и грязью механиков. По дороге из Кирк-Хаммертона тянулась к амбару вереница крытых фургонов, доставлявших лорду загадочные приборы и механизмы; у ворот их встречал недоверчивый и дотошный человек в военной форме.

Приставив к глазам подзорную трубу, Сент-Ив некоторое время наблюдал за этими перемещениями — прибытием и отбытием разномастных телег. Затем мрачно посмотрел на верного помощника, молча стоявшего позади:

— Я принял нелегкое решение, Хасбро.

— Да, сэр?

— Я пришел к выводу, что в этом деле мы должны сыграть роль саботажников — не больше и не меньше. От подобного коварства меня самого бросает в дрожь, но сейчас на кону нечто гораздо большее, чем честь. Нам предстоит — пока не знаю, каким способом, — вывести машину лорда Келвина из строя.

— Замечательно, сэр.

— Но вот что поразительно: прежде я считал, что он конструирует в своем сарае нечто совсем другое. Впрочем, на такую изощренную ложь Парсонс не способен, а посему приходится признать: лорд Келвин намерен совершить именно то, на что намекал ученый секретарь.

— С этим не поспоришь, сэр.

— Если уж мы беремся вывести из строя машину лорда Келвина, это вынуждает нас претворить в жизнь свой план манипуляции вулканами, безоговорочно веря в верность расчетов. Как ни прискорбно, мы устремим все свои помыслы и силы на то, чтобы помешать усилиям одного из величайших ныне живущих ученых-практиков и совершить подлог, подсунув на место его гениального проекта свои жалкие разработки, — акт вопиющего эгоизма.

— Как скажете, сэр.

— Ставки слишком высоки, Хасбро. Мы просто обязаны вмешаться. Речь идет о спасении родной планеты, говоря доходчиво.

— Не желаете ли сперва пообедать, сэр?

— Пожалуй. Позаботься, чтобы к столу был копченый лосось с корнишонами, да не забудь про «Дабл Даймонд»[5]… Ну, и захвати бутылку-другую для себя, само собой.

— Благодарю, сэр, — поклонился Хасбро. — Вы невероятно щедры, сэр.

— Что ж… — пробормотал Сент-Ив, вышагивая под высокими стропильными балками кровли. Замер у окна и, щурясь от солнечного света, стал наблюдать, как очередной фургон с громыханием вкатывается в распахнутые ворота амбара лорда Келвина. А ведь замаскироваться не составит особого труда! Нет ничего проще, чем набить фургон всяким непонятным научным хламом — видит бог, такого барахла у него повсюду в избытке, — надеть потертые штаны и пальто и просто въехать со всей этой поклажей внутрь сарая. У охранника и мысли не возникнет о том, кто он такой. А вот лорд Келвин поймет сразу. Так что накладной нос и фальшивые бакенбарды — рискованный камуфляж. Если кто-то из членов Академии вдруг опознает под ними Сент-Ива, на него немедленно наденут наручники и обвинят в намеренном саботаже.

В суде Сент-Ив, конечно, сумел бы произнести убедительную речь в свою защиту. В конце концов, можно рассчитывать на поддержку Резерфорда. Однако планета тем временем разлетится на куски… Нет, так дело не пойдет. Если к тому времени машина лорда Келвина будет успешно приведена в действие, решать судьбу Сент-Ива, весьма вероятно, будут не нормальные люди, а дюжина мутантов — двухголовые присяжные и трехглазый судья. В сложившихся обстоятельствах они наверняка примут его сторону, но от этого ничуть не легче…

В просторном амбаре лорда Келвина разворачивалось некое действо, более всего напоминавшее карнавал, только вместо масок в нем принимали участие какие-то странные металлические детали, мотки медной проволоки и бадьи с пузырящейся жидкостью, а с потолочных балок тропическими лианами свисали не цветочные гирлянды, а петли кабеля в каучуковой оболочке толщиною с запястье. В самом центре пестрого балагана высится простой ящик из латуни, усеянный заклепками и обвитый паутиной проводов, обильно бегущих из-под верхней панели. Значит, это и есть пресловутая машина — кульминация трудов всей жизни лорда Келвина, дар человечеству, призванный спасти род людской от гибели?

Хитроумное устройство выглядело на удивление компактным: оно едва ли могло послужить даже в качестве одноместной повозки, если бы кому-то пришла в голову мысль использовать его в таких весьма непритязательных целях. Прикинув, как быстро и как далеко смог бы добраться путешественник в подобной повозке, Сент-Ив решил, что с радостью отдал бы все свое состояние, лишь бы на полтора часа остаться с этой машиной наедине. «Всему свое время», — напомнил он себе, и весьма кстати, ибо как раз тогда трое мужчин, стоявших у машины, принялись водружать на ее верхнюю крышку нечто вроде медной пирамиды размером с собачью конуру. Руководил процессом лично лорд Келвин, облаченный в белый лабораторный халат и с кепкой на голове. Он бурчал указания в бороду и подбадривал работников взмахами рук, то и дело бросая оценивающие взгляды на сооружение, мало-помалу обретавшее форму в ярком свете ламп. Подле него, опершись на подбитую медью трость, переминался с ноги на ногу ученый секретарь Парсонс.

При виде застывшего на пороге Лэнгдона Сент-Ива, — а за ним маячили и Джек Оулсби, и Хасбро, — у Парсонса отвисла челюсть. Сент-Ив оглянулся: чудеса, Билл Кракен уже куда-то испарился. Словно изготовясь проповедовать, Парсонс поднял ввысь указующий перст и вытаращил глаза, произведя тем самым любопытный эффект: выпуклость его лба немедленно скрылась под редкою седой челкой.

— Доктор Парсонс! — воззвал Сент-Ив, направляясь прямо к нему. — Должен сказать, что человек, который дежурит у ворот, и близко не заслуживает доверия. Мы спокойно миновали вашего стража, пробубнив что-то насчет кабеля через Атлантику и ткнув ему в лицо ничем не значащим письмом за подписью принца Уэльского. Он даже пытался пожать нам руки. Нельзя же быть таким наивным, Парсонс. На нашем месте мог оказаться кто угодно, не так ли? Злодеи, мошенники, бог весть кто еще! И вот, мы уже расползаемся во все стороны, как муравьи. Поверьте, всему Британскому содружеству изрядно повезло, что муравьи явились протянуть вам руку дружбы. Одним словом, мы пришли предложить свои навыки и умения, каковы бы те ни были.