Небесный охотник - Оппель Кеннет
Кейт вложила ладонь в мою руку. Я сжал её.
— Ничего, — сказал я, — уже почти рассвет. Скоро за нами придет «Сага».
— С первыми лучами солнца мы снова будем дома, — подхватил Хэл. — Через пару часов, самое большее. Ветер уже выдохся.
— Пошли в апартаменты Грюнеля и попробуем согреться, насколько возможно, — предложил я, начиная стучать зубами.
На этот раз Кейт не возражала. После аэрозонов призраки пугали нас куда меньше.
— Неплохая мысль, — согласился Хэл. — Там есть окна. Скоро у нас будет хоть какой-то свет.
Мы устало тронулись в путь. Ноздри у меня похрустывали от холода. Лицо, казалось, сделалось хрупким, как фарфор. Я втянул руки в рукава, надеясь смягчить пронизывавшую их острую боль.
Сквозь окна в каюте Грюнеля сочился свет луны и звезд и ещё отсветы зарева над восточным горизонтом. Мы не пошли в спальню, а устроились в салоне правого борта. Я притащил из шкафа все оставшиеся одеяла. Хэл набросил поверх мебели большущий ковер, соорудив для нас подобие палатки, обложенной подушками. Мы сбились в кучу, пытаясь защититься от холода.
Все были слишком подавлены, чтобы говорить. Даже Хэл, казалось, совершенно выдохся. Моё сердце стучало быстрее обычного, усталое, но не побежденное нехваткой воздуха.
Не знаю, на самом ли деле мы спали, или просто все впали в некий полубессознательный ступор. Я слышал тяжелое дыхание остальных. Чувствовал, как холод всё сильнее грызет моё лицо, и ноги, и руки. И всё-таки не мог выкинуть из головы образ машины Грюнеля. Хэл не понял, насколько это важно. Если бы только у нас были чертежи! Куда Хэл отослал их? Полусонный, я выскользнул из-под одеял и побрел в спальню Грюнеля. Дверь была закрыта. Я отворил её. Внутри были различимы лишь очертания предметов. Я видел темный силуэт Теодора Грюнеля, съежившегося в своё м шезлонге. Я прошел к приемнику вакуумной почты.
Под ним был недлинный ряд кнопок с названиями всех помещений, куда можно было отправить сообщение. Я отыскал ту, которая всё ещё оставалась нажатой.
Злость и отчаяние охватили меня.
Из всех мест, куда Хэл мог бы заслать чертежи, он ухитрился выбрать именно мастерскую.
19
ДВИГАТЕЛЬ «ПРОМЕТЕЙ»
Когда я выходил из спальни Грюнеля, издалека донесся звук корабельной сирены. За длинным гудком последовали два коротких. Я поспешил обратно в салон. Все уже зашевелились, разбуженные гудком. Я принялся соскребать иней со стекла. Пальцы мои замерзли так, что я едва мог шевелить ими; казалось, это уже не руки, а когти.
— Это «Сага», — сказал Хэл.
Я ожидал, что он бросится наверх, но он еле двигался, словно у него кружилась голова. Подойдя к окну, он стал помогать мне расчищать глазок. Небо без единого облачка было точно изо льда, и на нем лишь появлялись первые намеки на краски. «Сагарматха» плыл к нам, солнце вставало позади него, и все его металлические части так и сверкали. Никогда в своей жизни я так не радовался ни одному кораблю.
— Слава богу, — пробормотал Хэл.
Я не мог дождаться, когда же мы окажемся на борту «Саги». Не о еде были мои страстные мечты. Я побегу прямо в душ и подставлю голову и плечи под горячую воду. Она отогреет мои руки и вернет подвижность суставам. Она потечет по ногам, и мои пальцы оттают. А потом я залезу в койку. Надену кислородную маску и забудусь глубоким сном.
Надира и Кейт присоединились к нам у окна, обе запыхались, как после бега.
— О, отлично, — произнесла Надира и начала кашлять.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил я её.
Она отмахнулась.
— Просто в горле пересохло, — прохрипела она. — Со мной всё в порядке.
— Мы состыкуемся, самое большее, через час, — сказал Хэл, потирая виски. — И это будет полным фиаско. Два дня, и всё, что мы сделали, — поиграли в игрушки Грюнеля. А мне нужно его золото.
— Здесь может и не быть золота, — ответил я. — Грюнель летел сюда, чтобы закончить работу над своей машиной.
— Её не заберешь на «Сагу».
— Но чертежи забрать можно. Ты отправил их в мастерскую.
Хэл помолчал, осознавая, что натворил.
— Сначала нам надо отдохнуть, — заговорил он. — Потом мы вернемся с подходящим оружием и прикончим этих проклятых кальмаров. Эти чертежи нужны мне.
— Зачем? — спросила Надира, и я вдруг понял, что она ничего не знает о том, на что способен этот агрегат. Тогда, в мастерской, во время моего мозгового штурма, она спала.
— Эта штука вырабатывает электричество из воздуха, воды и солнечного света, — объяснил я. — Энергию из ничего. В неограниченном количестве.
Надира медленно кивнула:
— Это стоит целого груза золота.
— И даже больше, — подтвердил Хэл и снова повернулся взглянуть на «Сагу». Глаза его тревожно расширились.
Я посмотрел туда. Солнце уже поднялось выше, и из его сияния материализовался ещё один корабль. Сначала я смог разглядеть лишь его неясный силуэт, но, по мере того как он быстро приближался, очертания его обретали четкость, и объемы, и мощь. Я прищурился, стараясь прочесть на его борту опознавательные знаки, но их не было. Не важно — я всё равно узнал его. Корабль Рэта, стоявший на гелиодроме. Я гадал, заметили ли его на «Сагарматхе» на фоне пылающего солнца.
— Нет… — прошептал Хэл и потом закричал изо всех сил: — Нет!
Корабль стремительно надвигался на «Сагарматху». Он агрессивно опустил нос, будто ринувшийся в атаку бык, потом слегка лег на бок, разворачиваясь бортом. Я заметил, как что-то засверкало в двух бортовых люках, и увидел, как из них выдвигаются орудия. Потом вокруг их стальных хоботов вспыхнули огненные короны, и в то же мгновение гром расколол ледяное небо.
— Они попали? — вскрикнула Кейт.
Корабль выпустил по «Саге» второй залп. Трудно было сказать, каким они промахнулись, а каким попали, — я только услышал орудийный грохот, а потом «Сага» накренился и начал падать. Дыма не было, но я видел, что его корпус посредине повреждён. Газовые отсеки тоже пострадали, и гидрий вырвался в небо. «Сагарматха» падал быстро, он пронесся мимо «Гипериона» так близко, что я разглядел отчаянную суматоху в его командной рубке. И он исчез.
— Марджори! — охнула Кейт. Она закрыла лицо руками и разрыдалась.
У меня было ощущение, будто железный обруч сдавил мне грудь. Сердце стучало так часто, словно хотело выскочить из груди. Хэл невидяще уставился на меня. Я знал, что он лихорадочно соображает, что сейчас предпринимают Дорье и экипаж. Мы заговорили одновременно.
— Они не попали по топливным танкам, — сказал он, — иначе корабль взорвался бы.
— Командная рубка цела, — отметил я.
— И стабилизаторы в порядке, — добавил он. — Я в этом уверен.
— Я не разглядел машинное отделение…
— Его не задело. Уцелели и двигатели, и руль.
— Они повредили корпус, но с виду ничего страшного.
— Порваны два или три газовых отсека, — продолжал Хэл, — не больше.
— Ты говорил, у вас в запасе много сжатого гидрия…
— Если они смогут быстро залатать дыры…
— Он падал быстро.
— Дорье бросил корабль в пике, — сказал Хэл. — Чтобы уйти из-под обстрела.
Голос его звучал не слишком уверенно, оставалось надеяться, что он прав.
Мы умолкли и смотрели на подлетающий к нам чужой корабль. Этим негодяям непросто будет пристыковаться: задул свежий ветер, и «Гиперион» снова оживился.
Кейт всё ещё плакала, захлебываясь разреженным воздухом. Мне хотелось утешить её. Я обнял её за плечи и склонил голову в капюшоне поближе к её лицу.
— Может быть, с ними всё в порядке, — сказал я ей.
— Как они нас нашли? — спросила Кейт.
— Они точно знали, где мы, — угрюмо ответил Хэл.
Он тяжело уставился на Надиру, на скулах вспухли опасные желваки.
— Скрытность: десять, — напомнил он.
Надира лишь молча мотала головой, тяжело дыша.
— Хэл, — окликнул я.
— Она всегда была одной из них, идиот! Она навела их на нас. — Он схватил Надиру за плечо и встряхнул её. — Ты связалась с ними по рации «Саги», пока мы все спали? Дала им наши координаты?
