Копоть - Максим Владимирович Виноградов
— Помощь не нужна? — уточнил Даг.
Вообще-то он совершенно не рвался на передовую. Не тот «возраст». Пусть воюют специально обученные и назначенные люди. Джонсон предпочитал пользоваться плодами чужих трудов. Поэтому спросил больше для острастки, потому что так положено.
— Ну а какая помощь от тебя может быть? — от такой постановки вопроса даже немного обидно стало, — Мы уже сколько лет вместе работаем. Друг друга с полуслова понимаем. Пойдешь с нами — больше проблем создашь, чем пользы. Уж лучше так, под ногами не путайся. За машиной вот присмотришь.
Говорил жандарм с улыбкой, но совершенно серьезно. Даг решил не ввязываться в споры. Потому что этот Николай был кругом прав. Не его это дело туда соваться.
— Вы там только улики не похерьте, — буркнул дознаватель.
— Ой, вот только давай без этого, — Сэм скорчил кислую физиономию, — Ты что думаешь, мы совсем без разумения? Будем осторожны, аки сапер на минном поле.
— Ага, как медсестра в родильном доме!
— Как слон в посудной… Ой, нет, это не оттуда!
Так они весело переругивались до самого конца поездки. Джонсон представлял себе место назначения весьма приблизительно — по районам стим-сити ориентировался с горем пополам. Только когда шофер вдавил тормоз, и машина резко встала, он понял — пора.
Жандармы выпрыгнули из автомобиля, как чертики из табакерки. Даг просто вышел, аккуратно прикрыв дверцу.
— Жди в машине! — теперь Сэм говорил без намека на улыбку, — Никуда не уходи. В дом не суйся. Жди! Мы все проверим, выйдем. Потом будет твоя очередь. Понял?
— Понял, понял, — Джонсона начала раздражать самоуверенность дежурных.
Он обошел машину, уселся на место водителя. Руки демонстративно легли на рулевое колесо.
Впрочем, на него уже никто не смотрел. Жандармы уже стояли возле входной двери ближайшего дома, выстроившись клином. В руках боевиков лежали пулевики — не в пример больше того, что имелся у Джонсона. Из такого можно завалить хоть целую тушу. Серьезные ребята! И настроены вполне серьезно.
Они вошли, синхронным отработанным движением. Дверь закрылась следом за последним жандармом. Стало тихо и темно. Джонсон сидел, внутренне напрягшись. Ожидал выстрелов, даже перестрелки. Хоть каких-то признаков схватки. Ничего.
Прошло, должно быть, минут пять. Джонсон только сейчас догадался глянуть на хронометр приборной панели. Никаких событий. Ни звуков, ни знаков. Что же, подождем еще. Раз сказано ждать.
Периферийным зрением Даг заметил какое-то движение. Рванулся, но вовремя сообразил, что это далеко и совершенно безобидно. Через два дома. Какой-то мужик в темном тулупе вышел на улицу. Возле лица мелькнул огонек сигареты.
Это не тот ли сторож? Все же выходит именно курить? Интересно.
Ладно, потом. Все потом. Опросить его в любом случае нужно. Но не сейчас, не впопыхах. Четко, обстоятельно. Когда торопиться будет некуда.
Мужик потоптался, смоля сигарету. Рядом горел уличный фонарь, поднимающийся дым был хорошо заметен. Хитрые глазки так и бегали, так и стреляли по сторонам. Увидел автомобиль жандармов. Как будто вздрогнул. Неуверенно махнул рукой. И как-то сразу заторопился, засуетился. Огонек потух, окурок улетел в урну. Человек нырнул в дверной проем. Как и не было никого.
Джонсон посмотрел на хронометр — десять минут. Из дома — ничего. Вообще никаких признаков, что там кто-то есть. И не просто есть, а проводится полицейская операция. Задержание опасных преступников.
Ладно, ждем дальше.
Джонсона так и подмывало пойти к дому. Хоть заглянуть в щелочку. Посмотреть, что там. Вдруг уже все кончено? «Сектанты» задержаны, связаны, опасности никакой нет. А он тут рассиживает.
Пятнадцать минут. Руки на руле начали подрагивать от волнения. Даг достал пулевик, лишний раз проверил заряды.
Спокойно! Ждать, так ждать.
На двадцатой минуте он не выдержал. Выбрался из автомобиля. Скрюченная фигура замерла возле водительской дверцы. Пулевик торчал через приоткрытое окно. Словно ждал, что какой-то злыдень выпрыгнет из двери. И придется в него палить.
Все еще ничего! Ни звука, ни шороха. Двадцать пять минут! Сколько можно там возиться? Про длительность ожидания они не договаривались, но Джонсону казалось, что за прошедшее время можно было обойти весь дом вдоль и поперек. Причем раза три.
Хоть бы знак какой-то подали! Что все хорошо и можно не переживать. А то «жди!» и все тут. А если их там самих уже того… перехреначили? И как раз сейчас разделывают на мелкие кусочки.
Джонсон твердо решил, что тридцать минут — край. Больше он ждать не намерен. Что бы там о себе не возомнили эти «коммандос», но он войдет внутрь. И будь что будет.
Когда секундная стрелка отсчитывала последние мгновения получаса, Джонсон уже был уверен, что вся тройка — Николай, Сэм, Такер — мертвы. Другого объяснения столь долгой задержки не было. Интуиция кричала о том же. Живот крутило от страха. Очень хотелось сесть за руль и уехать восвояси. Но совесть не позволяла.
Он медленно отошел от машины, не сводя взгляда с темного дома. Дверца автомобиля захлопнулась с неестественно громким щелчком. Даг вздрогнул. Навел пулевик на дверной проем. Осторожно шагая, добрался до крыльца. Ни звука. Скрип шагов да судорожное дыхание — единственное, что хоть сколько то нарушает тишину.
Три ступеньки вверх. Рука тянется к двери. В это время створка, чуть слышно щелкнув, начинает отворяться. Сердце упало в пятки. Пулевик ерзал, уставившись во тьму прохода. Палец на курке дрожал, как осиновый лист.
— Ты чего тут? — Николай вышел, отстранив Джонсона в сторону, — Сказано же было — жди в машине! Пострелять не терпится что ли?
Даг подавился ответом, слов не нашлось. Так и стоял, глотая воздух, как рыба на берегу.
— Пошли покурим, — жандарм махнул рукой, — И это… пулевик-то спрячь, что ли. Пальнешь ненароком.
Они спустились к машине. Николай задымил, Джонсон просто стоял рядом, наблюдая за товарищем. Вскоре в ним присоединились оставшиеся жандармы. Усталые, злые. Но, как минимум, живые и здоровые.
— Ну, что там? — сдерживая нетерпение спросил Даг.
— Ничего, — Сэм говорил тихо, неохотно,
