Корпункт (СИ) - Прягин Владимир
В корзине шара, который был крайним слева, если смотреть от зрителей, свесили с борта полотнище белой ткани с большой чёрной буквой «с». Экипаж второго аэростата, действуя тем же способом, предъявил миру букву «о». Спустя несколько мгновений появился третий символ в шеренге — тоже «с». После этого возникла заминка — следующие шары не успели сразу подстроиться.
Иван почувствовал, как пересохло в горле. Он застыл, вцепившись в перила и уставившись на короткое слово, чернеющее на фоне ясного неба: СОС. Сигнал бедствия, крик о помощи, знакомый всем на старой Земле.
Здесь, однако, публика продолжала хлопать и весело гомонить. Иван, чуть успокоившись, понял — такая комбинация букв ни о чём не говорит местным жителям, у них совершенно другие термины и кодовые сигналы. К тому же остальные шары тоже наконец подтянулись, в слове появились новые буквы, и в итоге получилось: СОСЕДИ. Всего лишь название воздухоплавательного клуба, который объединял энтузиастов из городов под и над обрывом.
Продержавшись ещё с полминуты, строй нарушился и распался. Аэростаты, проплыв над смотровой площадкой, двинулись дальше. Члены экипажей махали зрителям, те с готовностью отвечали, а Иван стоял, будто оглушённый.
— Послушай, — сказала Ася, — ну в самом деле, нельзя же так. Тебя будто подменили! И не отнекивайся, я же вижу — что-то случилось! Но ты молчишь, не рассказываешь мне ничего…
— Не хочу грузить тебя своими проблемами.
— А я вот, наоборот, хочу, чтобы ты «грузил», делился со мной. Может, я смогла бы чем-то помочь!
— Да перестань, — пробурчал Иван. — Чем ты сейчас поможешь?
Она нахмурилась и ничего не ответила. «Вот ёлки-палки», — подумал он, а вслух поспешно добавил:
— Не обижайся, я просто имел в виду…
— Не надо, я поняла. И да, ты, наверно, прав… Знаешь, я что-то подустала — жарко сегодня, и этот шум постоянный. Пойду домой, отдохну…
— Подожди секунду…
Он хотел её удержать, протянул руку, но тут его отвлекли — окликнули из толпы густым баритоном:
— Иван Егорович!
Он машинально повернул голову. К балюстраде, продолжая раздаривать фирменные улыбки, пробирался мэр собственной персоной:
— Ну-с, господин редактор, ещё раз здравствуйте. Всё-таки я вас высмотрел — а то уже сомневаться начал, не махнули ли вы рукой на наше скромное празднество…
— Ну почему же «скромное»? — возразил Иван, с досадой провожая глазами уходящую Асю. — Всё очень красочно и солидно. Колорит ощущается.
— Благодарю сердечно — от вас подобная похвала приятна вдвойне, с вашим-то багажом впечатлений… Но я вам, Иван Егорович, по секрету хочу сказать — остался ещё сюрпризец, мы его напоследок приберегли. Вон, извольте взглянуть.
Вытянув шею, Иван поверх голов посмотрел в указанном направлении. Там, недалеко от края обрыва, припарковался грузовик-водовоз с вместительной цилиндрической бочкой. Ещё виднелся прицеп, на котором стояла загадочная конструкция, похожая на карикатурную пушку с коротким, но широким стволом.
— Новинка, — продолжал мэр, поглаживая русую бороду, — хотим сегодня испробовать. Заранее даже в газету не сообщали, вы уж не обессудьте.
— Да я-то не в претензии. А в чём прикол, то есть… э-э-э… изюминка?
— Сейчас сами и полюбуетесь. Я специально к вам подошёл, чтобы вы ненароком не пропустили…
Иван покосился на мэра с некоторым сомнением, но тот невозмутимо кивнул, подтверждая сказанное, после чего помахал двум техникам на прицепе. Заметив этот сигнал, они активнее завозились со своим механизмом. Ствол с раструбом уставился в пустоту поверх балюстрады — и из него ударила струя чистейшей воды.
Струя эта тотчас же распылилась, широко размазалась влево-вправо, повинуясь поворотам ствола. Влага повисла в воздухе лёгким туманным облаком. А в следующее мгновение вспыхнула радуга — полукруглая, отчётливо-семицветная, яркая, как в мультфильме для малышей. Шли секунды, но она не тускнела, продолжая сверкать и впитывать солнечные лучи.
— Вода с М-добавкой, — пояснил мэр, довольно прислушиваясь к восторженным крикам публики. — Вроде и простенько, но красиво, прямо на загляденье.
— Жаль, на фото будет уже не то.
— Ваша правда — ну, тут уж ничего не поделать. Впрочем, вживую-то видит почти весь город — разговоров будет теперь на месяц. Для сезонного знака — лучше и не придумаешь, как по мне…
Иван, удивлённо приподняв бровь, уставился на градоначальника. Тот не отводил взгляд. Другие зрители не обращали на них внимания — были слишком увлечены игрой света и водной пыли.
— Простите, я правильно понимаю — вы просите, чтобы я интерпретировал радугу как новый сезонный знак? И написал об этом в газете?
— Ну что вы, какие просьбы? — воскликнул мэр. — Выбирать темы — ваша задача, а я лишь мнение могу высказать, как неравнодушный читатель…
— Мнение читателей мы, безусловно, ценим, — осторожно сказал Иван. — Но знак ведь, насколько я понимаю, должен быть спонтанным, непредсказуемым. А тут, получается, вы его заранее подготовили, хоть и держали от всех в секрете. Вас это не смущает?
— Так говорю же — решение остаётся за вами. Подумайте, с коллегами посоветуйтесь — с предшественником вашим, к примеру. Уж он-то назубок знает все эти закавыки…
Иван припомнил — а ведь и правда прежний главред ему говорил, что в толковании порой присутствует отсебятина, «авторский произвол». И пример они обсуждали — с горы однажды скатился камень, вот про него и написали статью, потому что ничего интереснее не нашли. Был то реальный знак или нет — теперь уже не понять…
— Меня, Иван Егорович, вот что сейчас заботит, — продолжал мэр. — Весной у нас получилось несколько мрачновато. Лужа эта дурацкая, на кровищу похожая… Теперь, когда лето настало, хотелось бы чего-нибудь более… гм… жизнеутверждающего. Думаю, многие со мной согласились бы. Ну а вашу позицию мы в субботу из газеты узнаем, как и положено.
Градоначальник дружески кивнул, развернулся и отошёл. Радуга над обрывом стала понемногу бледнеть.
35
Вечером, когда солнце скатилось за горизонт, Иван сидел в редакции, мрачный и раздражённый. Перед ним на столе лежали два снимка (педант-фотограф не поленился и отпечатал их сразу, не откладывая на понедельник). На левом фото была радуга над обрывом, на правом — аэростаты с сигналом СОС.
Просьба градоначальника поставила Ивана в тупик.
Как быть? Поддаться твердолобому оптимизму по примеру местных властей или прислушаться к собственному чутью, которое вопит об опасности? Он раз за разом взвешивал «за» и «против», но до сих пор не пришёл к решению.
— Скучаете, шеф?
Он оторвался от фотографий и уставился на Екатерину, заглянувшую в кабинет. Пробурчал не слишком приветливо:
— А вы чего здесь? У вас же вроде свиданье?
— Всё, — сказала она, садясь на ближайший стул.
— Быстро вы… гм… управились.
— Он мне предложение сделал.
Она сообщила об этом буднично, без эмоций. Лениво скрестила ноги, достала из сумочки леденец и положила его за щёку. Иван хмыкнул, почесал подбородок и осторожно произнёс:
— Поздравляю. Желаю, как говорится, счастья в семейной жизни.
— Да ладно, шеф, не придуривайтесь. Если бы я ему ответила «да», припёрлась бы сейчас на работу?
— Понятия не имею, — сказал Иван. — Я не психолог, вот прям ни разу. Чем он вас не устроил? По здешним понятиям — вполне приличная партия, насколько я понимаю.
— Приличная, это да, — согласилась Катя. — Мечта провинциальной прелестницы. Увёз бы меня в столицу губернии, поселил бы в двухэтажном особняке…
— Вы имеете что-то против двухэтажных особняков?
— Я их нежно люблю. Просто не хочу застрять в одном из них на всю жизнь.
— Нет, я понимаю, вы по натуре не домоседка. Но и в смысле карьеры — в губернском городе возможностей больше…
— Слушайте, а чего вы меня так настойчиво уговариваете? Я вам тут надоела? Хотите сплавить подальше?
Она поднялась, подошла к нему и присела на край стола. Иван покосился на её загорелые спортивные ноги:
