Айлсфордский череп - Блэйлок Джеймс

— Все наверх! — заорал он, однако пение на корме и не думало прерываться. Уайз крутанул штурвал влево, решив искать спасение у берега. Если понадобится, он посадит баркас на мель, и к черту груз. А если остальной команде придет в голову отрабатывать плату, они могут остаться и дать бой — ради бога.

Увы, было слишком поздно. Послышался стук абордажного крюка о борт, и баркас тут же потянуло в сторону. Гребцы немедленно принялись табанить, разбойничий тендер слегка развернулся и ударился в бок судна-жертвы. Пираты вытащили весла из уключин и бросились через низкий планшир на палубу.

Навес откинулся назад, и пение наконец-то прекратилось, однако первый же выскочивший из-под брезентового укрытия получил пулю в грудь, практически в упор. Его отшвырнуло назад, прямо на полог, и пытавшиеся пробиться наружу трое оставшихся, удивительным образом уже вполне протрезвевших, немедленно запутались в потяжелевшем от воды брезенте.

Уайз бросил руль и взглянул на берег, до которого по-прежнему оставалось недостижимо далеко. Баркас меж тем неспешно заложил дугу. Аккомпанементом грому беспрестанно звучали пистолетные выстрелы: речные пираты щадить экипаж явно не намеревались. У кормчего вновь промелькнула мысль о содержимом бочонков. И как же, черт побери, разбойники пронюхали о них?

Он забрался на планшир правого борта, намереваясь прыгнуть в воду и попытаться добраться до берега, однако заметил, что Билли так и стоит, как вкопанный. Уайз схватил его за плечо и крикнул:

— Билли, ты плавать умеешь? — Еще не закончив, он увидел, как один из пиратов, гигант с торчащей из-под платка пышной черной бородой, направляет на него пистолет. Не дожидаясь ответа, кормчий схватил парнишку в охапку, развернулся и швырнул его за борт. В следующий же миг в левое плечо ему вонзилась пуля и по телу прокатилась волна обжигающей боли. Уайз ни секунды не сомневался, что пираты всех их прикончат и что теперь, раненый, он точно утонет. Здоровой рукой Уайз схватил оставленную возле топки кочергу. На этот раз инструмент показался ему удручающе легким, однако другого оружия попросту не подвернулось.

Меж тем великан, только что подстреливший кормчего, отвернулся и рукояткой пистолета огрел одного из членов команды, подбиравшегося на карачках к борту. Бедолага, видимо, надеялся, что успеет перемахнуть через планшир и спастись в реке. Склонившись над замершим телом, огромный пират упер ствол пистолета в затылок своей жертвы и нажал на спусковой крючок. Уайз, осознавая всю тщетность попытки, все же бросился вперед и обрушил металлический прут на голову гиганта. В удар он постарался вложить все оставшиеся силы, стремительно покидающие тело вместе с хлещущей кровью. И в тот же миг кто-то незамеченный выстрелил Уайзу в шею и кочергу буквально вырвало из его сжатого кулака. Кормчего отшвырнуло к топке, и сквозь одежду тут же обожгло раскаленным металлом дымовой трубы.

Уайз отпрянул. Чувства его в этот момент обострились до крайности. Он явственно слышал стук капель дождя о палубу и их шипение на пышущем жаром железе топки. Чуял запах ливня и реки, с поразительной четкостью различал мерцающие на дальнем берегу огни. Наткнувшись поясницей на перила, захлебываясь в собственной крови, кормчий различил позади плеск Темзы, теперь звучавший для него манящим шепотом. Возбужденная начинающимся приливом река несла свои бурные воды к морю. Уайз почувствовал, как тело его опрокидывается назад через фальшборт. Потом — краткое ощущение падения, и темные волны Темзы милосердно сомкнулись над ним.

Пираты побросали тела в реку, затем сдернули со стоек упавший брезент и перекинули его за борт, чтобы не мешался на палубе. Бородач с залитым кровью лбом — последствием удара Уайза — достал из-за пазухи увесистый пистолет с широченным дулом и выстрелил в воздух. Последовала яркая белая вспышка, и вырвавшийся из ствола заряд устремился вверх, оставляя за собой длинный огненный хвост наподобие миниатюрной кометы. Вновь спрятав пистолет под сюртук, великан взялся за штурвал, и баркас с тендером на буксире взял курс на залив.

Остальные в это время напряженно высматривали мальчишку, оказавшегося за бортом — вероятно, целым и невредимым. Впрочем, к этому времени его вместе с мертвыми телами наверняка унесло течением, так что отыскать его навряд ли представлялось возможным. Через несколько минут импровизированный караван достиг косы, прикрывающей северный берег залива, и тогда речные пираты принялись заливать раскаленные угли в топке водой из ведер, пока дым не превратился в белый пар и наконец не исчез вовсе. Затем шайка перебралась на тендер и, теперь таща на буксире баркас, под неутихающим ливнем погребла к дальнему берегу, где в окружении небольшого леска и плотного кустарника в Темзу впадал довольно широкий ручей. Там разбойники загнали баркас под деревья и пришвартовали к низкому полуразрушенному причалу с надстроенным эллингом — если, впрочем, таковым можно было назвать навес, состряпанный из досок и просмоленной парусины. Зато со стороны залива сооружение совершенно не просматривалось.

На причале их поджидал мужчина в инвернесском плаще, явившийся по сигналу запущенного гигантом так называемого фенианского огня. И человек этот остался весьма доволен действием осветительного снаряда, коему случилось быть одним из его наиболее практичных изобретений. Хотя с ракетницей, конечно же, еще придется поэкспериментировать, дабы она точно не подвела в случае необходимости. Мужчина поднял фонарь, и свет озарил его костистую физиономию. Заметно выпирающий горб на спине не скрывал даже плащ, а оттенок лица у него был что у моли, хотя черные волосы седина еще не тронула. Он неспешно прошелся по причалу и стал наблюдать за выгрузкой бочонков из баркаса. Двое пиратов тут же откатывали их по доскам к повозке на берегу, где под ливнем жались друг к другу несчастные лошади. За все это время горбун не проронил ни слова, лишь тщательно пересчитал количество бочонков. Повесив фонарь на ржавый штырь, он взял киянку и ломик и, поддев крышку одного из них, какое-то время пристально разглядывал содержимое емкости, представлявшее собой перемешанные с угольной пылью кости — как целые, так и обломки. Одна из целых со всей несомненностью являлась человеческой ключицей. Затем горбун сунул руку в бочонок и изучил частицы на ладони: угольная пыль, перемешанная с сухой землей и мелкими костными обломками. Он понюхал и лизнул их, после чего небрежно отряхнул руку о брюки.

Ему обещали смесь измельченного угля и фрагментов человеческих костей эпохи неолита, и обнаруженное в бочонке его всецело удовлетворило. А если бы его вдруг обманули, он бы семь шкур содрал — причем в буквальном смысле — с лондонского торговца, который и организовал продажу контрабандного угля. И это вопреки тому забавному обстоятельству, что заплатить за уголь горбун собирался лишь по факту доставки такового в Лондон. А поскольку данное обязательство оказалось невыполненным, раскошеливаться ему теперь не придется вовсе. Пираты не в счет.

I

ВО ТЬМУ

Бейсуотерский клуб, обласканный вниманием членов Королевского научного общества, обосновался на Крейвен-хилл. На юг из его окон открывался вид на Гайд-парк, и сквозь деревья можно было разглядеть крышу Кенсингтонского дворца — только осенью и зимой, когда буйная зелень листвы прекращала свои бесчинства, дворец представал почти во всей своей красе.

Вот и сегодня, должно быть, добрая половина населения Лондона бродила по Бейсуотер-роуд и парку да сидела по берегам Серпантина, подобно саламандрам поглощая тепло солнца после дождей, коими отличилась нынешняя запоздалая весна. Всего пару дней назад возле Марбл-арч взорвалась бомба анархистов — по имеющимся сообщениям, фениев, — в результате чего два человека погибли — впрочем, описание «были зверски убиты» более отвечало истине, — однако город, похоже, совершенно позабыл о сем трагическом происшествии.

Лэнгдон Сент-Ив с бокалом шампанского в руке задумчиво созерцал пейзаж за окном. «Ничто так не расстроит анархиста, — размышлял он, — как безразличие общественности, и, несомненно, в этом заключается хоть какая-то справедливость — которой, кстати говоря, в последнее время определенно недостает». На протяжении двух изматывающих недель Сент-Ив, как последний дурак, пытался вернуть три альбома с детскими ботаническими зарисовками сэра Джозефа Бэнкса[3], что были переданы на экспертизу Парсонсу, секретарю Королевского общества. Личность, «нашедшая» альбомы, предложила их Обществу за весьма приемлемую цену, и подлинность рисунков письменно заверили аж четверо специалистов. Но затем, словно по мановению волшебной палочки, оригинальные альбомы были наизагадочнейшим образом похищены и заменены подделками, а владелец реликвии потребовал компенсации.