Поцелуй стали (ЛП) - Макмастер Бек
И это послужило бы целям ее отца, по словам которого, если вакцинировать неинфицированную аристократию и их детей, голубокровные со временем вымрут. Эшелон в жизни не опуститься до того, чтобы допустить к ритуалу человека низкого происхождения. Этот дьявольский способ помогал ограничивать их число, на случай если лекарство найти не удастся.
Блейд покачал головой:
— Милашка, эт фантазии. Вроде тех, что строчили в своих листовках с пропагандой гуманисты из Первой партии человечества.
По спине побежали мурашки. Это не мечта и не пропаганда. Онория видела подробные записи в личных дневниках отца. Его работа на Викерса в Клинике принесла невиданное богатство дому Ланнистеров, но последние пару лет их патрон интересовался совсем иным: лекарством. Желание найти снадобье снедало и герцога, и мистера Тодда.
Онория работала вместе с отцом с дюжиной грязнокровных, помещенных в Клинику из-за неспособности себя контролировать. Во всяком случае, такую причину назвал Викерс. Только год спустя мисс Тодд открылась правда: герцог инфицировал пациентов собственной кровью. Как-то Онория спряталась от него в коридоре для слуг, когда домашние дроны привели юную бродяжку. Викерс набросился на нее и насильно ввел ей свою кровь.
Герцог всегда был опасен, но Онория даже не подозревала, насколько далеко он способен зайти. Когда через месяц в Клинике появилась та самая бродяжка в буйном помешательстве и с пеной у рта, изнывая от голода, закрывать глаза на правду стало невозможно.
Иногда Онория жалела, что увидела то злодеяние и рассказала отцу. Это стало началом конца. В прошлом году мистер Тодд не только говорил о программе законной Первой партии человечества, но также присоединился к тайному обществу гуманистов и начал ночами работать над экспериментом, подробностями которого не делился с дочерью. И это стоило ему жизни.
Викерс каким-то образом узнал о разработках. Отец как-то разбудил Онорию и погрузил всех троих отпрысков в паровой кэб вместе со своим дневником.
«Ни за что не отдавай им дневник, — наказал исследователь, со страхом оглядываясь через плечо. — Нельзя, чтобы он попал не в те руки».
«Поехали с нами!»
«Не могу. Мне надо передать информацию другим людям. Они смогут ею воспользоваться!»
Отец поцеловал Онорию в щеку и крепко обнял.
«Он тебя убьет!»
Мистер Тодд грустно улыбнулся:
«Это важнее моей жизни, Онор. И я буду осторожен. Встретимся на постоялом дворе в Фулхеме. Если… я не появлюсь через три дня, отправляйтесь к кузену вашей матушки в Оксфорд. Я назначил Лео душеприказчиком, но связывайся с ним только в крайнем случае. — И поджав губы, добавил: — Лео хороший парень… но все равно один из них».
День спустя тело отца с перерезанным горлом выловили из Темзы.
— Ты в порядке? — спросил Блейд.
Онория встряхнулась. Почему она вообще разболталась с Блейдом? Никому нельзя доверить эти сведения. Даже Лена и Чарли ничего не знали.
— Я в порядке. — Она слабо улыбнулась. — Просто устала. И мне до жути надоело смотреть, как люди умирают от голода и идут на отчаянные меры.
Особенно потому, что ее саму чуть не довели до этого.
Деньги оттягивали карман пальто. Может, стоило предоставить доступ к шее еще несколько недель назад. Кто же знал, что Блейд настолько расщедрится и почти ничего не потребует взамен?
Но голосок в сознании шептал, что долго это не продлится. Что передышка обусловлена лишь ее слабостью. Рано или поздно он вскроет вену Онории, присосется губами к коже и станет пить ее кровь.
Трэль голубокровного. А ведь клялась, что никогда ею не станет. По крайней мере, это вполне респектабельная должность, в отличие от кровавых рабов, которых просто брали, не спрашивая.
Мрачный Блейд молча шел рядом.
— Тебе нечего сказать? — тихо спросила Онория, заставляя себя забыть о страшных перспективах. Важно лишь то, что теперь у нее есть деньги.
— Думашь, мне плевать?
Онория оступилась и подвернула лодыжку на неровных булыжниках. Блейд легко подхватил спутницу за руку. Бедняжка едва сдержалась, чтобы не вырваться. Надо привыкнуть к его прикосновениям. Хватка Блейда не так уж неприятна: холодная, твердая, вырваться из которой не под силу ни мужчине, ни женщине. Просто немного властная.
На его лице не было и следа лжи, только искренняя обжигающая правда в дьявольских зеленых глазах. Но ее уже обманывали. Викерс когда-то был добр и убедителен, осыпая отца подарками и выказывая «общий» интерес. Все закончилось, как только в этом уже не осталось нужды.
Онория честно ответила:
— Не знаю. А тебе не плевать?
Блейд отпустил ее.
— Я свою лепту вношу, но не за «спасибо» же. Здесь признают тока силу, а благотворительность не в чести. — Он улыбнулся Онории. — У людей есть гордость.
— Ага, конечно, поним… — Договорить она не успела. Блейд вскинул голову и посмотрел на крыши. — Что такое?
Закрыв глаза, он к чему-то прислушивался. Онория огляделась. Дома были покрыты толстым слоем сажи. Кривые дымоходы отбрасывали тени, напоминающие человеческие, пока она не моргнула, чтобы прояснить зрение.
Загремела цепь.
— Бежим, — рявкнул Блейд, схватив ее за руку и таща домой.
— Тот самый убийца? — спросила Онория, несясь вслед за господином и посматривая вверх. За ними по пятам по крышам бежали тени, перепрыгивая с дома на дом.
— Долбаные тесаки, — выдавил Блейд, остановившись на перекрестке, задрал голову и раздраженно проворчал: — Нам не улизнуть.
Хотя ему самому это раз плюнуть.
Сердце Онории ушло в пятки. Банды тесаков сеяли ужас в Ист-Энде, похищая целые семьи из постелей или хватая тех, кто по глупости высовывал нос из дома по ночам. Увечные и обзаведшиеся крюками вместо рук или острыми как лезвие когтями, они сцеживали кровь жертв до последней капли и сбывали в трущобах, а то и, по слухам, официальным правительственным слив-заводам.
— Что они тут делают?
Онория и выбрала-то Уайтчепел, потому что тесаки не осмеливались промышлять на территории Блейда.
— Спрошу-ка у них, — выпалил Блейд так зловеще, словно намекая, как именно собирается раздобыть ответы. В его руках блеснул металл. — Не высовывайся и не беги. Со мной бояться нечего.
Один, второй, третий, четвертый… Онория насчитала шестерых во мраке. Без сомнения, это не все. Шайки охотились стаями, как бродячие собаки.
— Ты уверен, что с ними справишься?
Блейд бросил на нее испепеляющий взгляд:
— Просто не высовывайся.
А потом дунул в свисток. Онория не услышала ни звука, но Блейд с чувством исполненного долга опустил вещицу обратно в карман.
Мисс Тодд нащупала в юбках пистолет, взвела курок и, застыв в ожидании спиной к господину, внимательно всмотрелась в темноту.
Во тьме послышался жуткий смех, напомнив ей гиену из зверинца Викерса. Звякнула цепь, а потом перед ними приземлились трое.
Онория подавила крик. Негодяй перед ней злобно улыбнулся, покачивая длинным изогнутым рыбацким крюком.
— Заплутали, парни? — спросил Блейд. — Сдается, вы в моей вотчине.
— Сдается, нас больше, — отозвался один из тесаков, размахивающий жутким крюком.
— Да? — Блейд огляделся. — Да тока девять.
Значит, Онория действительно заметила не всех.
— А ты — один, — смеясь, ответил вожак. — А ну вперед, трусливые шавки!
И бросился на противника, размахивая ножом.
У Онории не было времени выяснять, что затеял Блейд. Она подняла пистолет и прицелилась. Раздался выстрел, и негодяй с торчащим из запястья рыбацким крюком вдруг отшатнулся назад. В его груди появилась огромная зияющая дыра. Тесак разинул рот, рухнул на колени и упал мордой в грязь.
В автоматически перезаряжающемся пистолете было шесть пуль. Осталось только пять. Мисс Тодд быстро развернулась, чтобы снова выстрелить, но Блейд находился слишком близко к трем головорезам. Он размытой тенью танцевал среди них, орудуя лезвиями, словно серпами, блестящими в лунном свете. Тесаки по сравнению с ним двигались будто в патоке.
