Серый Дол - Николай Покуш

«Они здесь!» - пришёл к выводу охотник. - «Обошли меня, окружили и подстерегают там, во мраке. Бездна вас возьми, проклятые вы твари!»

Он погасил разгорающуюся в груди, звериную ярость. Прежде это было просто, Ханрис считал себя весьма сдержанным и рассудительным человеком, но теперь, волна злости и негодования едва не накрыла его, лишив рассудка. Новое, звериное естество не хотело, чтобы он думал и принимал взвешенные решения, а желало, чтобы действовал импульсивно, ведомый инстинктами. Но Ханрис всё ещё оставался собой, хоть едва и не утратил своё «Я» там, на вершине, но благодаря старому другу сумел вернуть его и не собирался больше так просто уступать пробудившемуся внутри животному.

«Что делать?»

Выбор был невелик. Пещер рядом Ханрис не знал, искать убежище под валежником или поваленным деревом было поздно, день наступал неумолимо и казалось, что с каждой секундой мир становиться невыносимо ярче, а ведь солнце лишь едва-едва показалось из-за горизонта, что же с ним станется, когда оно взойдёт полностью? Выхода не было, Ханрису придётся войти во тьму и встретиться с тем, что там скрылось.

Он обнажил кинжал.

«Теперь вам не застать меня врасплох!»

Охотник начал медленно заходить в темноту, и по мере его погружения туда чувства вновь стали обостряться. Глаза прозрели и мрак пред ним рассеялся. Пещера, по которой он прежде шёл с факелом, страшась того, что может таиться в непроницаемом мраке, всего на пару шагов впереди, теперь стала местом надёжным и безопасным. А ещё, довольно маленьким. Короткий проход привёл Ханриса в тесное овальное пощение. Тогда, сражаясь с первой тварью, они не могли оценить размеры этой норы, она представлялась довольно большой в темноте. Теперь же Ханрис видел всё и оказалось, что от одной стены до другой меньше десятка шагов. Корни свисали с потолка и торчали из стен, в углу росли бледные грибы. Гниющий труп убитого чудища лежал почти в центре пещеры, а в дальнем углу покоилась свежая туша громадного кабана с разорванным боком и белеющими из под влажной, окровавленной плоти, рёбрами. И возле неё стоял, оскалившись, желтоглазый демон. Нет... Ханрис, готовый тут же броситься в атаку, вдруг застыл, не веря тому, что видит. Перед ним стоял не демон. Этот был похож и одновременно отличен от тех, с которыми он встречался прежде. Его глаза пылали жёлтым огнём — да, но кожа не была серой, хоть и очень бледной, челюсть не выдавалась вперёд, хотя под раскрытыми губами виднелись острые клики, конечности были пропорциональны телу, а не вытянуты, как у других, ну а когти, которыми оканчивались пальцы, совсем немного превышали длину обычного человеческого ногтя, хотя были заметно твёрже и острее. Стоящий перед ним демон казался некой переходной стадией между человеком и чудовищем с гор. Он был облачён в одежду, пропитанную запёкшейся кровью. Ей же было перемазаны и волосы, и лицо существа, в котором Ханрис признал молодого юношу, а через мгновение, с ужасом узрел знакомые черты.

Он опустил кинжал и вымолвил ошеломлённо:

- Ронар?

***

Прошедшей ночью Ронар был счастлив и свободен. Горечь, боль, печаль — всё ушло, и он, идя на зов желтоглазого хищника, увенчанного короной, учился охотиться, различать среди сотен запахов и звуков именно те, что были ему нужны, учился ориентироваться в лесу. Ронар оказался отличным учеником. Следуя за своими инстинктами и голодом, он выследил и загнал могучего кабана, который, отчаянно защищая своё семейство, вступил с Ронаром в бой. Фырча, рыча, бешено мотая головой и разивая пасть, чтобы противник лучше разглядел его громадные бивни, кабан бросался на своего врага, но Ронар оказался проворнее и без труда ушёл от атаки. Тогда кабан развернулся и атаковал снова. А потом снова и снова, но каждый раз бивни лишь вспахивали землю, а враг оставался невредим.

Ронар не чувствовал страха перед этим громадным зверем, для него происходящее было игрой. В четвёртый заход кабана, он, уходя от атаки, сумел ударить животное в бок раскрытой ладонью, оставив на его шкуре три глубокие раны, из которых тут же начала сочится кровь. Когда именно на его пальцах стали расти такие когти Ронар не знал, но и не задавался этим вопросом. Теперь они были, как и полагается хищнику, и он умело пользовался своим преимуществом.

То же он проделал ещё раз, и ещё. После каждого удара зверь истошно визжал от боли, а Ронар хохотал, опьянённый запахом свежей крови. Бока кабана были изодраны, кровь лилась на землю по ногам и капала с живота. Во рту пенилась белая слюна. Он тяжело, хрипло дышал. Уставал. Умирал. Понимал он или нет, что не выйдет из этого боя живым, но продолжал атаковать своего противника. Однако, с каждым новым заходом бежал всё медленнее, силы оставляли могучего зверя. Чего нельзя было сказать о Ронаре. Он вспотел, но даже не запыхался, и не чувствовал усталости в своих мышцах, хотя те были всё время напряжены. Новоявленный хищник ощущал свою силу, своё превосходство, и доказывал его себе здесь и сейчас. Нет в этом лесу зверя, способного с ним тягаться, и любой бой будет для него лишь игрой.

Пресытившись же этим могуществом, Ронар наконец решил отдаться утолению своего голода. И когда кабан пошёл на очередной заход, может десятый или даже двадцатый по счёту, он с лёгкостью перепрыгнул зверя, позволив тому пробежать дальше, и когда кабан начал разворачиваться, чтобы совершить очередное бессмысленное и отчаянное нападение, бросился на него, ударил в бок и повалил. Тут Ронар оказался неосмотрителен и, когда истошно визжащий кабан начала лягаться ногами, мощным ударом заднего копыта он угодил Ронару в грудь и разодрал кожу. Парня отбросило назад, на миг у него перехватило дыхание. Но боль угасла столь же быстро, как и вспыхнула, и он