Серый Дол - Николай Покуш
- У меня, - уверенно сказал Сайн. - Туда они нагрянули в первый раз. Там и встретим их снова.
- А женщин куда денем?
- Отправим в Медовый Холм, сегодня же. В городе они будут в безопасности. Хоть какое-то время.
- Сам не хочешь с ними уехать? Ты нужен своим девочкам.
- Нужен, но я лучше останусь. Не смогу так просто отсидеться где-то вдали, пока вы с Ханрисом будете сражаться. Уверен, и девочки и Шанта меня поймут. К тому же, сегодня у нас каждый меч будет на счету.
- Согласен, - Маллид кивнул. - Иного от тебя и не ждал, но должен был спросить.
Никто из них даже не заикнулся, да что там, даже и не подумал, что Ханрис может не дойти, что чудовища настигнут и убью его где-то в лесу. Нет, такого расклада ни Сайн, ни Маллид не предполагали. Оба были уверены, что если им и суждено умереть от лап желтоглазых, то всем вместе, плечом к плечу.
Ещё какое-то время постояли молча, глядя на заражающийся на их глазах день. Затем Маллид опустился и взял в руки лопату.
- День будет долгим, дружище. Пора бы нам покончить с этим и перейти к более насущным делам.
Не дожидаясь ответа Сайна, Маллид зачерпнул лопатой земли и кинул её в могилу, на тело Ломара. Сайн молча присоединился к товарищу.
***
С первыми, робкими лучами рассвета, силы начали оставлять Ханриса. Он-то планировал бежать не останавливаясь, пока не спустится с горы, но даже с его новоприобретёнными силами, это оказалось совсем не простой задачей. Тем более что обострившиеся чувства, которые должны бы были помогать Ханрису, по-началу сильно отвлекали его. Лес, такой привычными бывалому охотнику, теперь стал чуждым, иным, наполненным десятками новых запахов и звуков, которые сбивали с толку, привлекали к себе внимание, манили, словно призывая отбросить всё человеческое, и вновь, с упоением отдаться охоте, загнать какого-нибудь зверя и растерзать его голыми руками, пить кровь и вкушать тёплую плоть, забирать из неё угасающие угольки жизни, чтобы «жить вечно» - как призывал рогатый демон во тьме пещер. Он, кстати, скоро нагнал Ханриса, и стал звать его обратно, нашёптывая ужасные вещи, являя свой жуткий образ то с одной, то с другой стороны. Воин, как мог, старался не слушать тварь, игнорировать её призывные речи и отворачиваться, лишь завидев рогатый силуэт. Его воля окрепла благодаря жертве Ломара и воспоминаниям о семье, которые он теперь поддерживал в себе, подобно костру, не давая угаснуть. И этот костёр вроде бы разгонял тьму, не давая ей наброситься и поглотить сознание Ханриса снова. Но из окружающего мрака всё равно звучал хрипящий голос предводителя желтоглазых чудовищ, и его было не заглушить. Ведь, в конечном счёте, что такое огонь костерка, в сравнение с могуществом ночи?
Ханрис не слышал своих преследователей, но был уверен, что они гонятся за ним. Что остановись он, позволь себе передохнуть, и потеряет подаренное Ломаром преимущество. И он бежал, радуясь тому, что силы его не оставляют. Казалось, что он может бежать вечно, но стоило лишь небу начать окрашиваться в серые цвета, а мраку рассеиваться, как Ханрис стал испытывать усталость и... страх. Да, именно страх перед наполняющим мир светом. Он не приносил уверенности или надежды, а наоборот, отбирал их. Пребывать во тьме было так комфортно, и очень легко ориентироваться, но теперь мир стал терять чёткость, усталость давала о себе знать, и чувства эти нарастали. Охотник старался бежать дальше, игнорируя растущее недомогание, благо, что с первыми лучами солнца исчез и образ рогатого демона, но вскоре движение вперёд стало просто невозможным, в виду того, что ноги гудели и словно налились свинцом, живот крутило, а главное, глаза слезились и болели так, что Ханрис буквально начал слепнуть. На иные чувства тоже полагаться уже было нельзя. Вместе с восходом из мира ушла чёткость, всё стало размытым.
«Я должен найти укрытие» - решил Ханрис. - «Должен переждать день. Затем отправлюсь дальше, сразу, как только сядет солнце».
Его утешала мысль о том, что и преследователи никак не смогут двигаться за ним в дневном свете. Им всем придётся искать где скрыться от безжалостного дня и ждать наступления новой ночи.
Утирая рукавом бегущие по щекам слёзы, Ханрис пытался сориентироваться. Он уже должен был спуститься достаточно низко, чтобы этот лес стал ему знаком. Так и было, и когда Ханрис вышел к бурной горной речушке, сразу же понял, где оказался. Он сумел спуститься даже ниже лагеря, в котором они с Драйганом отбивали атаку чудовищ.
«Пещера!» - вспомнил Ханрис. - «Та, где прятался первый зверь. Она должны быть недалеко. Ниже по течению».
И он принялся искать то место, вначале глазами, но раньше сумел почувствовать запах гниения, что и привёл его к норе под деревом, в которой они сражались парой дней, и целой вечностью ранее. Но, оказавшись рядом, Ханрис насторожился. Было здесь и что-то ещё. Не только вонь гниющего трупа обезглавленной твари, но и запах свежей крови, совсем недавней смерти. А ещё запах пота, и... Ханрис не смог найти определение новому запаху, но точно знал, что так пахнет живое существо. Кто-то уже скрывался в этой пещере, видимо не ему одному пришла в голову мысль там схорониться.
Остановившись возле тёмного зева, Ханрис различил на земле полосу запёкшейся крови, а рядом следы босых ног, похожих на человеческие ступни, но с чуть более вытянутыми пальцами, кончающимися небольшими когтями. Тушу какого-то животного, довольно крупного, может оленя или кабана, всего пару часов назад протащил здесь и уволок в пещеру некто, кто не мог быть человеком,
