Роковые письмена - Владимир Хлумов
- Нет, я говорю о пьесе.
- Понятия не имею, Клара.
- Не прибедняйтесь, Сергей Викторович...
- Странный сюжетец, - брякнул я, собрав в кулак всю свою слабую волю.
- В том-то и дело - сюжет необычный, поэтому я и спрашиваю, - Ведь вы такой многопытный и взыскательный зритель, и нам бы не хотелось вас разочаровывать банальным, предсказуемым спектаклем.
- Нет, не беспокойтесь, все свежо и непредсказуемо.
- Так ли уж все?
Настойчивость Клары стала мне надоедать, и я попытался сменить тему.
- А Бледногубый, он в самом деле ваш муж, я имею в виду реальную жизнь?
- Погодите, все-таки, что предпримет мальчик во втором действии?
- Да понятия не имею.
- Ну как же, Сергей Викторович, посудите сами: чтобы определить натуральность икры, нужно раздавить хотя бы одну икринку.
Я поперхнулся, так как пытался доесть с любовью приготовленный бутерброд.
- На что вы намекаете?
- Вы так держите нож, - она приблизилась ко мне на расстояние вытянутой руки и запрокинула голову, оголив длинную тонкую шею. - Посмотрите, как бьется жилка, а вдруг это бутафория? Ну!?
В этот момент, к моему счастью, заговорил настенный репродуктор:
- Клара, зайди ко мне - есть проблемы, срочно.
Внутреннее радио вещало голосом Бледногубого. Клара выпрямилась, вздохнула, и с неожиданной покорностью сказала:
- Надо идти - ах, как не вовремя. Погодите, я сейчас, я быстро.
Она выпорхнула из уборной, и я дал волю чувствам. Ах черт, вот так комбинация! Я с силой ударил по столику и тот покатился в дальний угол, рсплескивая шампанское. Откуда она знает мое имя, вот еще вопрос. Где я, господи, что за странная игра?! Да они все сговорились, но ведь это ложь, да и откуда им знать? Нет, ужасное, невероятное совпадение. Но нужно сбежать, иначе свихнешься с этими современными театралами. Я уже направился к выходу, как за спиной послышался скрип открывающегося шкафа. Постой, подумал я, в том месте, откуда шел звук, не было никакого шкафа, а была стена в шелковых обоях. Я обернулся и увидел в распахнутой потайной двери мою билетершу.
- Вы? -воскликнул я, разглядывая длинную детскую рубашку.
- Тссс - она приложила пальчик к губам и поманила меня за собой.
- Проходите, - она ввела меня в скромную, спартанскую обстановку, -Моя уборная рядом, и я подслушивала.
Она прикрыла секретную дверь и пригласила сесть на грубо соструганный топчан.
- Клара вас испугала?
- Ничуть, но я хотел бы уйти.
- Да, да, я знаю, она странная. Клара - прима, любовница главного режиссера, но с претензией и со странными актерскими комплексами. Ей все кажется, что она играет ненатурально, и у нее идея.
- Какая? - увлекся я, немного успокаиваясь в ее присутствии.
- Видите ли, Клара считает, что для настоящей игры нужен настоящий реквизит, ну, например, если по действию происходит дуэль, то и пистолеты должны быть заряженными, и противники должны стрелять без шуток.
- Но ведь так актеров не напасешься, - сморозил я и нервно засмеялся.
- А вы думаете, отчего у нас куцая труппа, и обслуживающего персонала не хватает?
- Вы шутите!
- Ничуть.
- Так зачем вы меня сюда затащили? Я хочу уйти.
Я решительно встал.
- Неужели вас не захватил сюжет? Неужели можно уйти, не узнав продолжения, в недоумении, с ворохом неразрешенных вопросов? Погодите! - она почти умоляла.
- У меня нехорошее впечатление, будто весь спектакль играется для меня.
- Правда?
- Правда, правда.
- Но ведь это прекрасно, ведь зритель должен быть уверен, что все делается для него, для него одного, потому и называется - Театр Одного Зрителя.
- Хорошо, с этим трудно не согласиться, но откуда она узнала мое имя?
- Ой, да это проще всего! - она всплеснула руками. -Наверное, тетя Варя сказала.
- Кто такая? Ах, та мерзкая старуха, всучившая мне бинокль! - осенило меня.
- А она как пронюхала?
- Как-как - вы же плащ сдали в гародероб, а там, поди, и документики, а наша Муза на руку нечиста.
- Так, так, так - я лихорадочно соображал на ходу, -роетесь по чужим карманам?!
- Но мы все возвращаем после спектакля.
И тут я с ужасом вспомнил! Во внутреннем кармане, там, в гардеробе остался мой дневник - такая маленькая записная книжица. О нет, там не обычное развернутое повествование, а лишь одни, как я их называю, сокровенные идеи. Вот в чем дело! Я , кажется, нащупывал скрытые пружины театрального действа. Это театр импровизаций. Поймать тоскующего театрала не трудно на улицах Москвы: идешь и хватаешь у театральных касс. При минимальной психологической проницательности выбрать подходящую жертву элементарно! Потом выпотрошить документики в гардеробе, при общем-то заговоре, а там, глядишь, чего и сокровенное подвернется, письмо или записочка какая, ну а уж если дневник, так это настоящая удача! А дальше, дальше, как на телепатическом сеансе с подсадными утками. Ох, не люблю я этих экстрасенсов, гадателей, пророков. А, впрочем, как же с декорациями, не очень тут все сходится, пожалуй, такого за полчаса не наворочаешь - краска высохнуть не успеет. Да, на импровизацию это мало похоже. Нет, бежать, бежать.
- Я хочу уйти сейчас.
- Но подумайте обо мне! - она обхватила ладошками лицо.
- О вас? Да кто вы мне, я вас не знаю и знать не хочу.
- Да как же вы меня не знаете, ведь меня зовут Серенький.
- Ну, это уже слишком, сумасшедший дом, а не театр. Где сцена, а где жизнь, все перепутано.
- Да, да, ведь сцена - это и есть настоящая жизнь.
- Чепуха, - я потерял голову от ее намеков, - Театр это всего лишь бледная тень, зыбкое отражение настоящего, и не пытайтесь меня запутать искусствоведческими банальностями.
- Я не путаю вас, я, напротив, хочу вам помочь.
- Зачем, кто
