Анастасия Баталова - Исполнитель желаний (СИ)

— Около года…

— И ты бы не женился, если бы…? — бородатый смешливый желтоволосый бармен облокотился на стойку и подмигнул.

— Не знаю. — Угрюмо ответил Дорн, со стуком опуская пивную кружку. — Может, и женился бы всё равно…

2

Кирочка надела тёмно-синее атласное платье с длинным, до самого бедра разрезом сбоку на юбке, подколола волосы высоко на затылке и кинула на обнаженные плечи невесомый газовый шарфик в тон платью. Он коснулся кожи как прохладное дуновение. Кирочка в последний раз взглянула на себя в зеркало, удовлетворенно улыбнулась и, взяв сумочку, отправилась.

Встреча выпускников организовывалась в ресторане на одной из центральных улиц Города, которая, если идти по ней прямо, постепенно спускаясь вниз, выходила на набережную Залива. Полосы движения на этой улице разделены были нешироким бульваром, засаженным кругло постриженными деревьями; сквозь бульвар вела мощеная серо-розовым камнем пешеходная дорожка. Магистр Роберто Друбенс, вероятно, помнил старые улицы ещё в те времена, когда по ним ездили на извозчиках. Теперь он, бывало, прогуливаясь в неважном настроении, ворчал на говорящие светофоры для слепых или на пустые такси с электронным управлением — дожили, дескать, таинственные голоса кругом, призраки за рулём — цивилизация так разогналась, что магия уже никому не нужна, и вздумай она вдруг открыться миру, этого никто даже не заметит…

Быстрым шагом Кирочка шла по бульвару и думала о Нетте. Она представляла себе свидание со старой подругой, восстанавливала в воображении её лицо таким, каким его помнила, пыталась заранее спланировать диалог… Ведь Нетта же будет там, Кирочка была почти уверена в этом, не пропустит же она встречу одноклассников пять лет спустя после окончания школы? Ненароком попадая острым каблуком туфельки в щель между камнями мостовой, Кирочка спотыкалась, выправлялась, улыбалась своим счастливым, лёгким мыслям и шла дальше…

Ресторан занимал первый этаж массивного старинного здания. В зале царил прохладный сумрак, столь приятный после душного зноя раннего июльского вечера. На забронированных столиках горделиво ожидали гостей высокие тонконогие бокалы, белоснежные лилии салфеток, распустившиеся на тарелках, нетронутые столовые приборы. Их блеск в приглушенном свете был роскошен и скромен. Ужин ещё не начался.

Первым Кирочка заметила и узнала Лоренца Дорна. Он сидел в пол-оборота за одним из столиков и глядел перед собой. Она подошла. Обменялись несколькими традиционными репликами. В сущности, ничего особенного между ними не произошло, но отчего-то в обществе Дорна Кирочка вдруг почувствовала себя не слишком уютно. У него и сейчас были бархатные глаза. Почти такие же как в школе. Нет. Что-то неуловимо изменилось в них, и до такой степени, что почти невозможно было узнать в этом полном неповоротливом мужчине, выглядевшем гораздо старше своих лет, того хорошенького светловолосого мальчика, который как будто гладил всё, на что направлял взгляд, доброй плюшевой лапой старой мягкой игрушки…

— Ты очень изменилась… — произнес Лоренц с тем непередаваемым оттенком мужского восхищения, который радостно пьянит в случае, если симпатия взаимна, и вызывает непреодолимую неловкость в обратном.

— Все меняется… — Ответила Кирочка, пытаясь выдумать предлог, чтобы отойти.

Глаза Дорна уже не гладили тёплым потёртым плюшем. Они мазали беззащитную наготу Кирочкных плеч чем-то отвратительно липким. Но они всё ещё оставались бархатными, как ноготки, и потому было страшно и жалко заглядывать в эти глаза, собирать в них завалявшиеся где-то по краям, запутавшиеся в пушистых ресницах остатки прошлого, по безжалостной прихоти сохраненные временем…

— Там Дагма идёт!.. — Воскликнула Кирочка, оборачиваясь ко входу как ко спасению. — Извини. Пойду поздороваюсь…

Бывшая одноклассница тоже сильно изменилась. Она немного похудела, и с лица её исчезло вечное выражение бессильной задумчивости; на низком скошенном лбу разгладилась складка от непрерывных бесплодных усилий мысли. Это лицо озарилось теперь идущим из глубины существа могучим древним женским призывом и казалось почти красивым. Медлительность большой улитки, присущая Дагме, осталась в ней, но производила уже совсем другое впечатление — то было спокойное дамское достоинство. Дагма выглядела на редкость гармоничным и довольным жизнью человеком. Все характерные особенности её личности, которые при современной тенденции к ускорению всех процессов могли на первый взгляд показаться недостатками, нашли достойное применение в её профессии. Со своей сосредоточенной неторопливостью и удивительным терпением Дагма стала прекрасным реставратором старинной мебели и зарабатывала этим неплохие деньги.

Кирочка ждала Нетту. Беспокойно сидя на уголке стула, она то и дело поглядывала в окно или в сторону входа в зал; ей не хотелось признаваться себе в этом, но большинство разговоров за столиками не были ей интересны и она поддерживала их только из вежливости; она пришла сюда, в сущности, ради одного единственного человека, и прочие одноклассники со своими такими разными и разнообразными жизнями, дорогими вечерними платьями и костюмами, бокалами шипящего шампанского, шутками и историями служили лишь ярким фоном, праздничной подсветкой для одного единственного события… Которое не собиралось случаться…

3

Саш Астерс опоздал. Задержался на работе. Он приехал почти к самому концу ужина. Кирочка давно уже заскучала и, потеряв надежду дождаться Нетту, собралась уходить.

Она стояла у освещенной вечерним светом высокой арки окна банкетного зала и неторопливо пила шампанское, держа бокал двумя пальцами за ножку.

Войдя, Саш Астерс сразу увидел стройный женский силуэт в оконной арке, прозрачный насквозь бокал в руках у смутно знакомой незнакомки, тонкий шарф у неё на плечах — на просвет будто синий дым. Повинуясь волшебству случайного впечатления, он сразу же направился в сторону окна, на ходу взяв у официанта бокал шампанского и залпом осушив его.

— Добрый вечер..

Взлетели две большие черные бабочки — Саш посмотрел на Киру. Он узнала его и дружелюбно улыбнулась.

— Что-то ты поздно… Привет.

Кирочка почувствовала, что немного смущена. Она не ожидала увидеть Саша вот так просто, прямо перед собою, без пиджака, с немного расслабленным галстуком и зеркальной пряжкой на ремне брюк… Все эти годы он был для неё чудесным, драгоценным воспоминанием; сегодня она надеялась увидеть здесь и его тоже, заодно с Неттой, хотя, может, так и не успела до конца это осознать…

— Лучше поздно, чем никогда… — улыбнулся Саш.

То тайное, что всегда существовало между ними никуда не подевалось. У Саша Астерса были такие же тёмные ресницы, точно крылья, и в нём на удивление легко воскресало прошлое и обнаруживалось присутствие того смешливого яйцеголового мальчишки…

Говорили о каких-то пустяках. Проворные официанты тем временем задёрнули шторы на окнах и сдвинули большую часть стульев, освободив центр зала.

А потом возникла музыка.

Медленная. Чарующая. Зовущая. Никто из посетителей ресторана не сдвинулся с места. Стыдливо погасли большие светильники… Просторное помещение для проведения банкетов погрузилось в таинственный полумрак словно палуба затонувшего корабля.

— Давай потанцуем… — вырвалось вдруг у Кирочки.

Ей с невероятной четкостью вспомнилась в тот миг дискотека в восьмом классе. И их несбывшийся танец. Как же она хотела этого тогда!

Саш без слов положил руки ей на талию. Почти неощутимо. Воздушно.

Кирочка любила обувь в тон платью и надела совершенно новую пару. Туфля натирала ей ногу. Кроме того, сейчас она была не прочь избавиться от нескольких лишних сантиметров роста…

— Извини… — тихо сказала она Сашу и скинула туфли.

Передвигаясь в такт мелодии они вышли на середину зала. Саш неожиданно оказался таким высоким, что Кирочка смогла без труда спрятать лицо, легонько ткнувшись носом ему куда-то в основание шеи, и это было необыкновенно приятное ощущение; вполне позволительно молчать, не смотреть в глаза, только внимать нежному запаху чистой мужской кожи и хорошего одеколона… Кроме них никто не танцевал. Кирочкины руки лежали у Саша на плечах. Она ощущала пальцами плотную ткань его рубашки. Твердое тело под ней. Мечты сбываются. Когда совсем этого не ждешь. Взгляды их в какой-то момент всё-таки встретились. Кирочка почувствовала себя неловко и снова опустила взор. Тайное между ними пробуждалось. Становилось все явственнее с каждой минутой…

— Помнишь, как ты танцевал с Ирмой Вайнберг в восьмом классе? — От шампанского сознание Кирочки стало похожим на зыбкий островок тополиного пуха на асфальте; мысли летали, кружились, терялись — точно невесомые пушинки в случайных потоках воздуха. Иногда, обретая направление и силу, они оформлялись, превращаясь в белых мотыльков, и становились словами… — Ты был в неё влюблен?