Филип Дик - Особое мнение (Сборник)
Мистер Слейд очень стеснялся, но старался этого не показывать. Он сел и попытался читать: ему попалась статья в одном из «Харперов», в которой доказывалось, что Панамский канал — безнадежное предприятие и что французские инженеры от него уже отказались. Статья занимала его некоторое время (аргументы автора выглядели весьма логичными и убедительными), но через некоторое время им снова овладели прежние скука, тоска и тревога. Они наползли как привычный туман, и Слейд встал и подошел к девушке.
— А что, мистер Мэнвилл еще не появился? — с надеждой спросил он.
И тут за спиной мужской голос произнес:
— Вы! Вы-вы, мистер! Мистер у стойки!
Слейд обернулся. И обнаружил себя нос к носу с высоким темноволосым человеком. Глаза незнакомца полыхали, а лицо выглядело хмурым и напряженным.
— Вы, — сказал незнакомец, — попали не в тот век! Это не ваше время! — Слейд сглотнул слюну. Темноволосый подошел к нему и представился: — Я — Мэнвилл, сэр.
Протянул ладонь, они пожали друг другу руки.
— Вы должны немедленно вернуться в свое время, — сказал Мэнвилл. — Немедленно, понимаете, сэр?
— Я вообще-то хотел воспользоваться услугами вашей фирмы, — промямлил Слейд.
Мэнвилл сверкнул глазами:
— Вам нужно в прошлое, сэр. Как вас зовут? — И он взмахнул руками. — Нет, постойте! Я знаю вас. Вы — Джесс Слейд, работаете в «Конкорде», в здании дальше по улице.
— Точно, — кивнул Слейд, не скрывая удивления.
— Ну что ж, пора переходить к делу, — сказал мистер Мэнвилл. — Пройдемте в мой офис.
А невозможно красивой девушке-роботу он бросил:
— Мисс Фриб, пусть нас никто не беспокоит.
— Конечно, мистер Мэнвилл, — отозвалась мисс Фриб. — Не беспокойтесь, я за этим прослежу.
— Не сомневаюсь, мисс Фриб.
И мистер Мэнвилл пропустил Слейда вперед — в очень хорошо обставленный кабинет. Стены украшали старинные карты и вырезки из газет, а мебель — о, тут Слейд едва не охнул от изумления и восторга. Ранне-американская, с деревянными, еще не железными гвоздями. Из новоанглийского клена. Такая стоила целое состояние.
— Простите, я… — пробормотал он.
— Да, вы можете спокойно сесть в это кресло в стиле Директории, — сообщил мистер Мэнвилл. — Только осторожнее — оно отъезжает назад, когда наклоняешься. Я уж хотел на ножки резиновые наклейки приладить. Или что-то в этом роде.
Он, похоже, сердился, что приходится тратить время на обсуждение какой-то ерунды.
— Мистер Слейд, — резко заявил он. — Я буду откровенен. Думаю, вы человек умный и нам не стоит ходить вокруг да около и прибегать к иносказаниям.
— Да, — кивнул Слейд. — Давайте начистоту.
— Мы организуем перемещения во времени особого рода. Отсюда и название нашей компании — «Муза». Вы же знаете, что это такое, правда?
— Ну… — пробормотал Слейд.
На самом деле он не знал, но решил угадать:
— Скажем, так. Муза — это такой организм, который…
— Который вдохновляет, — нетерпеливо перебил его мистер Мэнвилл. — Слейд, давайте не будем себя обманывать. Вы — не творческий человек. Вот почему вам скучно. Вот почему вы чувствуете себя нереализованным. Вы рисуете? Сочиняете? Занимаетесь на досуге художественным литьем, собирая металлолом на космодромах, подбирая выброшенные садовые шезлонги? Нет. Вы ничего такого не делаете. Вы — совершенно пассивны. Я прав?
Слейд кивнул:
— Да, мистер Мэнвилл, тут вы прямо в точку попали.
— Никуда я не попал, — свирепо заявил Мэнвилл. — Вы, похоже, не понимаете, к чему я веду, Слейд. Мы не сможем сделать из вас творца — для этого нужен талант. А у вас его нет. Вы — обычный человек. Слишком обычный. Но я не стану предлагать вам освоить пальчиковые краски или плетение корзинок. Я не психоаналитик юнгианской школы и в целительную силу искусства не верю.
И он откинулся в кресле и уткнул палец в Слейда:
— Слушайте меня внимательно. Мы сможем вам помочь — при условии, что вы сами захотите помочь себе. Поскольку вы сами — человек не творческий, вы можете надеяться исключительно на то, что вы вдохновите на творчество человека, который к нему как раз способен. Вот тут мы вам и сможем помочь.
Слейд немного подумал и отозвался:
— Хорошо, мистер Мэнвилл. Я согласен.
— Отлично, — кивнул тот. — Вы можете послужить источником вдохновения для знаменитого музыканта — например, Моцарта или Бетховена. Или ученого — Альберта Эйнштейна, почему бы и нет. Ну или скульптора — возьмем, к примеру, Якова Эпштейна. Да кого угодно, на самом деле — вы можете вдохновить на свершения писателя, музыканта, поэта. Сможете, к примеру, встретить где-нибудь на берегу Средиземного моря сэра Эдварда Гиббона, вступить с ним в светскую беседу и обронить что-то вроде… «хммм, вы только посмотрите на эти руины — какая могучая и прекрасная цивилизация их оставила. Интересно, как же так вышло, что подобная Риму империя пришла в упадок и погибла? Разрушилась… развалилась…»
— О боже! — с восторгом воскликнул Слейд. — Я все понял, Мэнвилл. Я буду повторять это слово — «упадок», «упадок», и в конце концов Гиббон придет к мысли написать свой великий труд «История упадка и разрушения Римской империи»! И… — тут он почувствовал, что дрожит от возбуждения, — и я — я! — помогу ему в этом…
— Помогу? — передразнил его Мэнвилл. — О нет, Слейд, не прибедняйтесь. Без вас этого труда и вовсе бы не было! Ибо вы, Слейд, станете в таком случае музой сэра Эдварда.
И он откинулся в кресле, вытащил сигару — не какую-нибудь, а «Апманн» 1915 года — и закурил.
— Думаю, — пробормотал Слейд, — мне следует все хорошенько обдумать. Я хотел бы вдохновить правильного человека. В смысле, я понимаю, что они все заслуживают того, чтобы их вдохновили, но…
— Но вам нужен совместимый с вами психологически человек, — согласно покивал Мэнвилл, выпуская колечки ароматного голубого дыма. — Возьмите наш каталог, ознакомьтесь.
И он передал Слейду толстую глянцевую брошюру с трехмерными разворачивающимися иллюстрациями.
— Возьмите его домой, полистайте на досуге. А там и приходите.
Слейд пробомотал:
— Да благословит вас бог, мистер Мэнвилл.
— А вы успокойтесь, не нервничайте, — улыбнулся в ответ тот. — Не будет никакого конца света… мы, в «Музе», знаем это наверняка — путешествовали и все видели своими глазами.
Он улыбнулся, и Слейд вымученно улыбнулся в ответ.
* * *Два дня спустя Джесс Слейд снова вошел в офис компании «Муза».
— Мистер Мэнвилл, — сказал он. — Я придумал, кого хочу вдохновить.
Слейд сделал глубокий вдох — и решился.
— Я вот тут думал, долго думал, и вот как бы так мне показалось, что было бы очень здорово отправиться в прошлое в Вену и вдохновить Людвига ван Бетховена на написание Хоральной симфонии, ну, вы знаете, на эту тему из четвертой части, где баритон так бам-бам-дидадада, бам-бам, ода к радости, и все такое.
Тут он застеснялся и залился краской.
— В общем, я не музыкант, конечно, но Девятая симфония и в особенности…
— Было уже, — отрезал Мэнвилл.
— В смысле? — не понял Слейд.
— Уже сделано, мистер Слейд. — В голосе Мэнвилла зазвучали нетерпеливые нотки.
И он облокотился на свой антикварный дубовый секретер 1910 года. И вытащил тяжелую черную папку с железным скобами.
— Два года назад миссис Руби Велч из Монпелье, штат Айдахо, отправилась в Вену и вдохновила Бетховена на написание этого фрагмента Девятой хоральной симфонии.
И Мэнвилл захлопнул папку и оглядел Слейда:
— Ну-с? Какие еще будут предложения?
Запинаясь, Слейд пробормотал:
— Н-ну… мне надо подумать. Дайте мне еще немного времени.
Мэнвилл посмотрел на часы и отрезал:
— У вас два часа. К трем пополудни вы должны сформулировать свое желание. Все, время пошло, Слейд.
И он встал, и Слейд машинально поднялся на ноги следом.
Час спустя, сидя в своем крошечном кабинетике в «Конкорд-консалтинг», Джесс Слейд вдруг озарился идеей. Он понял, кого и на что хотел вдохновить! Он тут же набросил пальто, отпросился у мистера Хнатта, который ничего не имел против отлучки, — и понесся вниз по улице в «Музу».
— Ну-с, мистер Слейд, — проронил Мэнвилл, глядя на запыхавшегося посетителя. — Как быстро вы вернулись, однако. Пройдемте в офис.
И он зашагал к кабинету.
— Итак, выкладывайте, что вы там придумали, — сказал он, когда за ними захлопнулась дверь.
Джесс Слейд облизнул разом пересохшие губы, кашлянул и нерешительно сообщил:
— Мистер Мэнвилл, я бы хотел отправиться в прошлое и вдохновить… впрочем, обо всем по порядку. Вы же знаете про так называемый золотой век фантастики — с 1930 по 1970 год?
— Ну да, знаю, — покивал Мэнвилл, нетерпеливо хмурясь.
— Я учился в университете, — продолжил Слейд, — в магистратуре. Специальность — английская литература. И мне, конечно, пришлось перечитать кучу научной фантастики того периода. Там много выдающихся авторов, но особенно сильно меня впечатлили трое. Первый — Роберт Хайнлайн и его видение будущего. Второй — Айзек Азимов, с его эпическим по размаху циклом «Основание». И… — тут он сделал глубокий вдох — было видно, что Слейд очень волнуется, — И третий — это писатель, по которому я писал диплом. Джек Доуленд. Из них троих Доуленд считался самым талантливым. Его произведения, посвященные будущему человечества, печатались с 1957 года — и в журналах, это были рассказы, и отдельными книгами, как полноразмерные романы. В 1963 году Доуленд уже завоевал…
