Борис Карлов - Снова на Луне
— Эй, вы! — грубо окликнул его Гризль. — Собирайтесь, пора сматываться отсюда.
— Как… вы смеете! — испуганно произнёс Пупс, поражённый как увиденным и услышанным с экрана телевизора, так и немыслимым поведением Первого министра. — Это мятеж! Я прикажу сейчас же…
— Ах, оставьте, ничего вы не прикажете.
— Что такое! В своём ли вы уме, господин Гризль? — Пупс задёргал шнурок колокольчика.
— Одевайтесь, ваше сиятельство, одевайтесь, никто не придёт. Охранники и прислуга разбегаются из дворца, словно крысы.
— Нет, нет, этого не может быть!
Гризль открыл сейф и начал шарить по полкам.
— Держите. — Он протянул Пупсу документы. — Это ваше новое удостоверение личности: с этого момента вас зовут Пуфик и вы старший приказчик галантерейного магазина в Сан-Комарике.
— Пуфик!.. А почему только приказчик?.. А вы думаете, они все выпили воду?..
Теперь Пупс говорил только для того, чтобы не молчать. Он всё понял и теперь быстро одевался. Надев на себя добротный шерстяной костюм, он окликнул Гризля, продолжавшего рыться на полках огромного сейфа:
— Что вы там ищете?
— Как это что! Где у вас тут наличные деньги?
— Наличные деньги? — удивился Пупс. — Я как-то уже и забыл, что это такое — наличные деньги. На банковском счету есть какие-то миллиарды…
Гризль перестал рыться и проговорил, глядя на Пупса с нескрываемой неприязнью:
— Вы понимаете, что мы теперь нищие?
— А у вас самого, что же, нет наличных денег? Гризль вынул пухлый бумажник и пересчитал купюры:
— Четыре тысячи шестьсот пятьдесят фертингов. И это вместо того, что у нас было…
— Ничего, на первое время хватит, — заметил Пупс примирительно.
Гризль посмотрел на него ещё более враждебно, но ничего не сказал. Разыскав в гардеробе пузатый чемодан-саквояж, он принялся сгребать в него всё, что подворачивалось под руку: золотые и серебряные безделушки с полок; статуэтки, чернильницу и пресс-папье с письменного стола. Пупс снял со стен несколько картин, отодрал холсты от рам, кое-как свернул и тоже уложил в саквояж.
Внезапно и громко зазвонил телефон. Оба вздрогнули и переглянулись.
— Не подходите, — сказал Гризль. Но не успел замолкнуть первый телефон, как его трель на свой лад подхватил второй, третий, четвёртый… Кабинет наполнился тревожным и пронзительным перезвоном стоящих на письменном столе телефонных аппаратов.
— Идёмте, — сказал Гризль. — Сейчас сюда придут.
Они вышли в пустой коридор, и Пупс направился к парадной лестнице.
— Не туда! — схватил его за рукав Гризль. — Сюда, через кухню!
Пробравшись через опустевшую кухню и подсобные помещения, они вышли на хозяйственный двор и, перескакивая через грязные лужи и отбросы, заторопились в сторону темнеющего за каменной оградой леса.
— Если пойдём напрямик, выйдем к железнодорожной станции, — объяснил Гризль. — Помогите мне забраться.
Пупс подтолкнул Гризля на кромку стены, подал ему саквояж и протянул руку.
— Ну, помогайте же теперь мне! — зашептал он в нетерпении.
Но Гризль не спешил давать ему руку. О чём-то задумавшись, он медлил.
— Вы даже не знаете моего нового имени, — сказал он, переживая внутренние колебания.
Но, как бы там ни было, Пупс стоил немножко больше, чем Гризль.
— Опознать ваш труп не составит труда, — заверил он своего бывшего министра, взводя курок огромного револьвера, извлечённого из-за пазухи, и прицеливаясь. — Новое имя вам даже не понадобится.
Гризль быстро протянул ему руку:
— Ну, давайте же! Что за ерунда пришла вам в голову?..
Пупс схватился за руку и, цепляясь ногами за неровности, вскарабкался на стену.
Они сели рядом и отдышались.
— В саквояже моё добро, — напомнил Пупс. — Оно стоит больше ваших четырёх тысяч.
— Хорошо, хорошо. Не хватало нам ещё ссориться из-за пустяков. Прыгайте первым.
— Нет, вы прыгайте.
— Хорошо.
По ту сторону стены загремел саквояж, затем почти бесшумно спрыгнул Гризль. Пупс прыгнул за ним следом, и земля ощутимо вздрогнула. Гризль сдавленно вскрикнул, — очевидно, он не успел посторониться. Послышались удаляющиеся шаги и затихающая брань.
С безграничной властью Верховного Правителя было покончено:
Телезрители звонят в студию, потому что этого шоу нет в программе. Бигль предлагает сдаться. Дикий коротышка против железного робота
Ханаконда закончил чтение манифеста и вперил свои колючие глаза в объектив телекамеры.
— Запомните этот взгляд, — прошипел он зловеще. — Теперь вы все будете меня бояться. Бояться и ненавидеть. Ненавидеть, но бояться. Мне не нужно вашей любви, мне нужно ваше послушание. Послушание и страх — именно это необходимо для поддержания нового порядка, который, — Ханаконда торжественно повысил голос, — я объявляю с этой минуты!
Он поднялся с места и тут только заметил, что Губошлёп делает ему какие-то отчаянные знаки из-за стекла режиссёрской кабины. Он приложил к уху радиосуфлер и услышал:
— Шеф, тут творится что-то непонятное! Зрители звонят наперебой и спрашивают, почему этого шоу нет в программе. Кажется, они принимают вас за клоуна из шоу вечерних страшилок!
— Что… Что ты сказал?.. — Ханаконда задрожал от ярости, на его губах выступила пена. — Они приняли меня за клоуна?..
— Погодите, шеф, ещё кое-что! На связь вышел Бигль, Тайный министр, он хочет с вами поговорить!
В радиосуфлер ворвался голос Бигля:
— Ханаконда, слушайте меня внимательно: только что мы взяли двух типов, которые запалили автостоянку. Это ваши дружки — Тефтель и Жмурик. Сейчас мы отправим их к вам, а дальше думайте сами. Они вам всё объяснят, потому что нам вы всё равно не поверите. Предупреждаю сразу: если не начнёте выходить по одному с поднятыми лапами, забросаем слезоточивыми шашками и начнём штурм. Вы всё поняли?
— Тьфу на тебя, — прохрипел Ханаконда. — Моя уже взяла, Пупсу хана. А этих двоих можешь оставить себе…
Но в это время в коридоре уже слышались голоса Тефтеля и Жмурика: «Не стреляйте, не стреляйте!»; Хорёк, который держал на прицеле дверцу лифта, пропустил их на этаж.
— Шеф! Шеф! — закричали те наперебой. — Всё кончено! Порошок больше не действует, они все очухались! Надо сдаваться, шеф, пока ещё не поздно! Бигль обещал, что, если мы выйдем с поднятыми руками, он устроит нам вполне приличные условия — там, на болоте. Чистые продукты, баня, смена белья…
— На болоте?! — взвизгнул Ханаконда и схватил Жмурика за горло.
Это было тем более несправедливо, что про болото сказал не Жмурик, а Тефтель. В запале Ханаконда душил всё сильнее и сильнее, и, если бы ему не разомкнули руки, работы у полиции бы поубавилось.
— Пошли, уходим, — скомандовал шеф. — Фараоны так и не поняли, что у нас есть вертолёт.
— Но, шеф… — пролепетал Тефтель.
— Что такое?
— Они знают, что у нас есть вертолёт.
— Откуда они могут это знать, болван?
— Я им сказал. Я же не думал…
Ничего не сказав, Ханаконда размахнулся и нанёс Тефтелю сокрушительный удар в челюсть. Но толстокожий здоровяк лишь покачнулся и потёр ушибленное место, зато сам Ханаконда схватился за кулак. и зашипел.
Из шахты лифта послышался голос Бигля, говорившего через рупор:
— Даю вам одну минуту! Только одну минуту! Спускайтесь вниз с поднятыми руками!
Это последнее предупреждение, через минуту мы начинаем!
— Все наверх, — скомандовал Ханаконда. — Росомаха первым.
Росомаха послушно поскакал первым, за ним следом побежали пятеро вооружённых бандитов. Выход на вертолётную площадку был свободен. Ханаконда открыл щиток и повернул рубильник.
Вспыхнули огни, и в ярком свете все увидели возвышающуюся на пути к вертолёту огромную фигуру лысого коротышки в тёмных очках и чёрном блестящем плаще, свободно свисающем до самого пола. Он был безоружен, руки его были спокойно сложены на груди, ноги уверенно расставлены.
— Огонь, — сказал Ханаконда.
Бандиты вскинули автоматы и разом затарахтели. Пули загудели и зазвенели по арматуре. Одна из пуль, расплющившись, рикошетом ударила Росомахе в истерзанную задницу. Несчастное существо взревело, как пароходная сирена.
— Взять его! Фас! — крикнул шеф.
Обезумевший от боли зверь-полукоротышка бросился на «Дружка» и вцепился зубами в его резиновое лицо.
— За мной, — махнул рукой шеф, и бандиты следом за ним быстро запрыгнули в вертолёт.
Робот отшвырнул от себя рычащего зверёныша, но в то же мгновение вертолёт оторвался от площадки. Сильно оттолкнувшись обеими ногами, «Дружок» прыгнул и уцепился за посадочную лыжу. Машина тяжело осела, но винт прибавил обороты и вытянул её на подъём. В момент снижения Росомаха с визгом прыгнул и тоже уцепился, но не за лыжу вертолёта, а за плащ робота, изрешечённый пулями. Словно кошка цепляясь когтями за дырки, он взлетел по плащу наверх и юркнул внутрь вертолёта. Машина взмыла высоко в тёмное небо, башня и высыпавшие на взлётную площадку полицейские скрылись из виду.
