Джеймс Блиш - Звездный путь (сборник). Том 2

И я посмотрел на него. Есть возможность противодействия любому психологическому удару, наносимому намеренно. Кто мог знать это лучше меня? Высокомерие далеко не лучшая человеческая черта. И я знал, как противостоять ей. Я наверняка знал, как обезоружить человека, пытающегося смотреть на тебя свысока. Это противодействие — смех. Никогда еще не было сколь угодно высоко вознесенного трона, который бы нельзя было поколебать смехом снизу. Но теперь, когда я посмотрел на этого взводного, я не мог рассмеяться.

Я не мог рассмеяться по весьма простой причине. Хоть он и был наполовину безумен, узколоб и ограничен, все-таки ОН скорее хладнокровно позволил бы сжечь себя на костре, чем предать хотя бы малейший кусочек своей веры. В то время как Я не смог бы продержать свой палец в пламени спички хотя бы минуту, чтобы удержать величайшие свои воззрения.

И он знал, что я знал правду о нем. И он знал, что я знал его понимание правды обо мне. Наше общее понимание было совершенно четко, как перегородка между нами. И поэтому я не мог рассмеяться над ним и таким образом восстановить самоуважение к себе. И я ненавидел его за это.

Я передал ему свои документы. Он просмотрел их. Затем вернул назад.

— Твои документы в порядке, — произнес он гнусаво. — Что привело тебя сюда?

— Пропуск, — произнес я, убирая свои документы и выуживая документы Дэйва. — Для моего помощника. Видите ли, мы передвигаемся туда и сюда по обе стороны боевых порядков и…

— Позади наших линий и через них не нужен никакой пропуск. Твоих документов журналиста достаточно. — Он повернулся, словно собираясь вернуться за свои столик.

— Но этот мой помощник…, — я удерживал бесстрастие в голосе, — не имеет документов журналиста. Я совсем недавно взял его, и у меня не было времени оформить ему все необходимые документы. Я хотел бы получить временный пропуск, подписанный одним из ваших штабных офицеров здесь…

Он вернулся назад к перегородке.

— Твой помощник не журналист?

— Официально. Нет. Но…

— Тогда он не имеет права свободы передвижения по нашим боевым порядкам. И никакого пропуска ему не может быть выдано.

— О, я не знал, — осторожно ответил я. — Я собирался получить его от вашего Старейшины Брайта на вечеринке на Фриленде, всего лишь несколько часов назад, но он уехал прежде, чем у меня появилась возможность обратиться к нему с этим.

Я замолчал, потому что взводный угрюмо покачал головой.

— БРАТ Брайт, — и по его выбору титула я наконец понял, что его ничем не сдвинуть. Только отъявленнейшие из фанатиков среди людей Содружества насмехались над наличием рангов среди них. СТАРЕЙШИНА Брайт мог приказать моему взводному атаковать пулеметную точку врага совершенно безоружным, и взводный не замедлил бы исполнить приказ. Но это не означало, что мой взводный считал Брайта лучше себя или мнение брата Брайта об истинности вещей лучше своего собственного.

А причина была очень простой. Ранг Брайта и его титул принадлежали его нынешней жизни и таким образом, в глазах моего взводного, были ничем иным, как игрушкой, мусором, пустым звуком. Они не оказывали никакого влияния на тот факт, что оба они, Брайт и взводный, были равны пред ликом Господа.

— БРАТ Брайт, — произнес он, — не мог выдать пропуск тому, кто может шпионить за нами в пользу наших врагов.

Была еще одна карта для игры, но, как я понимал, это была проигрышная карта. Но я все равно должен был попытаться сыграть и ею.

— Если вы не возражаете, — произнес я, — я бы хотел получить ответ от одного из ваших более высокопоставленных офицеров. Пожалуйста, позовите кого-нибудь, скажем, офицера Дня, если нет никого другого.

Но он повернулся и вернулся назад к своему столику и уселся за него.

— Офицер Дня, — произнес он с окончательной безапелляционностью, возвращаясь к бумагам, над которыми работал ранее, — не может дать тебе никакого другого ответа. Да и не буду я отвлекать его от его обязанностей только для того, чтобы он повторил тебе все, только что сказанное мною.

Это был жестокий удар по всем моим планам, но спорить с ним было бесполезно, и, убедившись в этом, я развернулся и покинул здание.

Глава 8

Когда дверь закрылась за мной, я остановился на верхней ступеньке, пытаясь просчитать все возможные варианты. Я рассматривал проблему со всех сторон, пытаясь найти решение. Где-то должен существовать выход к тому, чего я так добивался, лазейка, потайной ход, трещина в стене… Я снова посмотрел на офицерскую стоянку, заполненную аэрокарами.

И вдруг до меня дошло. Совершенно неожиданно осколки соединились и передо мной предстала целостная картина. И мысленно я дал себе пинка за то, что не разглядел этого раньше.

Во-первых, странно знакомая внешность адъютанта, который появился, чтобы увести Брайта с вечеринки в честь До-нала Грина. Во-вторых, незамедлительный уход Брайта после появления адъютанта. И, наконец, необычно пустая площадка у штаба, контрастирующая с заполненной стоянкой здесь, пустым офисом внутри и отказом взводного, находящегося в приемной, даже позвать офицера Дня.

Либо сам Брайт, либо его присутствие в зоне боевых действий привели в движение какой-то необычный план военных действий со стороны наемников Содружества. Неожиданный удар, сокрушающий силы кассидиан, и неожиданное окончание войны было бы отличным паблисити для попыток Старейшины как-то возвысить подразделения наемников его Содружества перед лицом общего неудовольствия на всех других мирах из-за их фанатичного поведения и отношения.

Но это не значило, что все уроженцы Содружества были столь неприятны, говорили мне. Но, встретившись с тем взводным, внутри, я теперь легко мог понять, что нужно было немного подобных ему, чтобы вызвать предубеждение против солдат в черных мундирах.

Таким образом, я мог поклясться своими собственными сапогами, что Брайт был сейчас внутри командного поста вместе со всеми его высокопоставленными военачальниками, подготавливая какую-то военную инициативу, чтобы застать рекрутов Кассиды врасплох. И с ним должен был быть адъютант, который вызвал его с вечеринки в честь Донала Грина, — и если только моя профессиональная память на этот раз мне не изменила, я догадывался, кто мог быть этим адъютантом.

Я быстро спустился по ступенькам и подошел к своему аэрокару, залез в него и включил радиофон. Централь Контревэйла неожиданно глянула на меня личиком хорошенькой молодой блондинки.

Я сообщил ей номер моей машины, которая, конечно же, была взята напрокат.

— Я хотел бы поговорить с Джэймтоном Блэком, — сказал я. — Он офицер сил Содружества. Мне кажется, что он сейчас должен находиться в их штабе около Контревэйла. Я не знаю точно, каков его ранг, — по крайней мере форс-лидер, хотя, может быть, и комендант. Это в некотором роде особая необходимость. Если вы свяжетесь с ним, не могли бы вы соединить его с этим моим радиофоном?

— Да, сэр, — ответила централь. — Пожалуйста, подождите, я соединюсь с вами через минуту.

Экран погас, и голос сменился мягким шумом, что означало: канал открыт, и соединение удержано.

Я откинулся на сиденье аэрокара и стал ждать; менее чем через сорок секунд лицо снова появилось на экране.

— Я связалась с вашим абонентом, и через несколько секунд он соединится с вами. Вы подождете?

— Конечно, — ответил я.

— Благодарю вас, сэр. — Лицо исчезло. Прошло еще примерно полминуты или около того мягкого шума, и затем экран вновь вспыхнул, на этот раз на нем возникло лицо Джэймтона.

— Здравствуйте, форс-лидер Блэк! — сказал я. — Возможно, вы не помните меня. Я журналист Тэм Олин. Вы когда-то знали мою сестру, Эйлин Олин.

Но его глаза уже сказали мне, что он меня помнит. Очевидно, я не настолько изменился, как предполагал сам. Или его память была очень хорошей. Сам он тоже изменился, но не настолько, чтобы его нельзя было узнать. Нашивки на погонах его униформы показывали, что ранг его остался прежним, но лицо стало более мужественным и более спокойным. Это было все то же неподвижное лицо, которое я запомнил в библиотеке своего дяди в тот день. Только оно, конечно же, было старше.

Это был уже далеко не тот мальчишка, каким я видел его в последний раз.

— Что я могу сделать для вас, мистер Олин? — спросил он. Его голос был совершенно спокоен и неэмоционален и звучал несколько ниже, чем раньше. — Оператор сообщила мне, что ваш вызов был срочной необходимостью.

— Некоторым образом это так, — произнес я и сделал паузу. — Я бы не хотел отрывать вас от чего-то важного, но я сейчас нахожусь здесь, в вашем штабе, у офицерской стоянки, прямо напротив командного центра. Если вы не слишком далеко отсюда, быть может, вы могли бы выйти ненадолго и переговорить со мной. — Я снова помедлил. — Конечно, если вы сейчас при исполнении служебных обязанностей…