Василий Гавриленко - Машина Наказаний
* * *
Солнце кинулось к Архипу, принялось тереть ему щеки, покалывать глаза под веками, но окончательно разбудил его лишь бодрый голос:
-Подъем, племяш.
Архип сел на диване, не сразу поняв, где он находится.
-Нам песня строить и жить помогает, - пел Максим Петрович, приседая. После каждого приседания он залихватски похлопывал себя по бедрам.
-Что вы делаете? - удивился Архип.
-А ты не знаешь?- удивился Иноненко. - Эх ты, деревенщина! Зарядка!
Агент рассмеялся, показав белые крепкие зубы.
-Ну вставай, иди умывайся, пока не набежали.
"Кто не набежал?" - изумился Архип, но тут же догадался: конечно, жильцы.
Максим Петрович был в трусах, волосы у него на голове мокрые.
Архип откинул в сторону одеяло и поднялся. Он, в отличие от Иноненко, провел ночь в ватных штанах и свитере.
-Да, брат, - покачал головой агент.- Ну и обычаи в твоей Твери. Сымай все - а то не поймут.
Пришлось подчиниться. Под ватными штанами у Архипа расположились трусы в зеленый горошек - блестящая подделка лабораторных швей.
-Вот возьми - мыло, бритва, - Иноненко сунул в руку Архипа бумажный пакет и полотенце. - И скорее, скорее... До конца по коридору, потом налево. Там же и сортир, кстати.
Архип выскочил за дверь и ... оторопел. Прямо на него, легко ступая по сырому выщербленному полу, шла белокурая девушка, отчего-то показавшаяся ему необыкновенно красивой. На ней было надето короткое пальто кремового цвета и аккуратная вязаная шапочка.
Смущенно прикрыв волосатую грудь пакетом, Архип смотрел на нее.
-Добрый день, - сказала девушка, улыбнувшись, и прошла мимо.
Архип растерянно промолчал; после, идя по коридору, ругал себя за это: по инструкции положено отвечать на приветствие.
Когда, умывшись, Архип вернулся в комнату, Иноненко уже был собран: черные широкие штаны, заправленные в высокие кожаные сапоги, черная кожаная куртка с обшлагами и блестящими пуговицами.
-Скорее, - попросил он.
Архип быстро натянул ватные штаны, свитер, фуфайку, обулся.
Они вышли из комнаты. Иноненко закрыл дверь на ключ и спрятал его в нагрудный карман.
-На работу, Максим Петрович?
По коридору шла незнакомая пожилая женщина.
-На службу, Раиса Степановна, - улыбнулся Иноненко.
Утро было зябким и сумрачным - растрепанные вороны с криком носились над растущей у подъезда березкой. Падали желтые листья.
Архип, сам не зная почему, вздохнул.
- Позавтракаем в гараже, - сказал Иноненко, неправильно истолковав его вздох.
Вынырнув из подворотни, они вышли на бульвар, но в метро Максим Петрович спускаться не стал.
-Дойдем пешком, - сказал он, - А то еще пристанет...
Иноненко не договорил, но Архип и сам догадался: патруль.
Кремлевский гараж, к некоторому удивлению Архипа, расположился вовсе не в Кремле, а в неприметном переулке, во дворе перед низким красным зданием с деревянной табличкой "АВТОКОЛОННА N1, г. Москва". Напротив здания находились, собственно, гаражи: пять высоких металлических ворот, вмонтированных в приземистое кирпичное строение. Одни ворота были отворены.
-Серег, с утра пораньше? - крикнул Максим Петрович.
Из гаража вышел белокурый улыбающийся парень, невысокий, но очень крепкий с виду. В замасленных руках он держал какую-то деталь и отвертку.
-С утра пораньше, Максим Петрович. Здравствуйте!
-Здорово, Сережа. Познакомься - Архип.
-Салют! - Сережа весело посмотрел на Архипа. - Давно шоферишь?
-Семь лет.
-Солидно, - присвистнул Сережа. - Ну, обращайся, если что.
-Хорошо.
-Сережа, мы с новичком пойдем чайку попьем, - словно извиняясь, сказал Иноненко.- Присоединяйся.
-Нет, спасибо, я уже попил, - засмеялся шофер.
Максим Петрович повел Архипа в красное здание. Здесь пахло пылью, машинным маслом, кошкой. За дубовым черным столом сидела худая женщина с искривленным носом и некрасивой родинкой на щеке. На плечи она набросила шерстяной коричневый платок.
-Доброе утро, Алла Марковна.
-Доброе, Максим Петрович. Там вам пакет со вчерашнего дня из управления.
Голос у женщины был простуженный, она все время зябко куталась в платок. Архипу стало жаль ее.
-Замечательно. Алла Марковна, наш новый работник, товарищ Сергеев.
-Здравствуйте, - глаза женщины мельком прошлись по лицу Архипа. - Оформлять, Максим Петрович?
-Успеем. Пока на испытательный.
Иноненко открыл покрашенную синей краской дверь.
-Проходите, товарищ Сергеев.
Архип вошел. Максим Петрович плотно притворил дверь.
В кабинете Иноненко было голо и скучно. Слегка оживляли его лишь прикрепленное к стене красное знамя да грубо сделанный макет автомобиля у стены. На столе, лицом к посетителю, стоял портрет Сталина. Вдоль стены - шкаф с бумагами.
-Присаживайся, - негромко сказал Иноненко.
Архип присел на стоящий чуть ли не посреди кабинета грубый стул и подумал: не перебарщивает ли Максим Петрович с аскезой? Едва ли у других начальников такие же кабинеты, а в тридцатые опасно выделяться чем-то, пусть даже и скромностью в быту.
Иноненко взял со стола кособокий чайник и поставил на электроплитку. Потом подошел к шкафу, порылся в верхнем ящике, достал какие-то бумаги. Сел к столу, стал что-то писать.
-Наливай чай, - сказал он, отвлекшись на секунду. - Сахар и хлеб в тумбочке.
Архип подошел к тумбочке, на которой стояла электроплитка, открыл ее. Чувствуя себя неловко, достал стакан, небольшой кусок хлеба и - из жестяной миски - два куска сахара.
"Чаем" Иноненко называл кипяток, подкрашенный морковным взваром. Архип вспомнил, что подобным образом насыщался в Смольном кумир Максима Петровича - Ленин.
Сахар был твердым и желтым, хлеб - черствым, но почувствовать себя вождем мирового пролетариата было приятно - кипяток как будто согревал кровь.
-Вот твой документ, - сказал Иноненко, протягивая красную корочку. - Смотри, не потеряй.
В корочке было записано, что товарищ Архип Игоревич Сергеев является работником Автоколонны N1.
-Теперь ни один патруль не прицепится, - сказал Максим Петрович, наливая морковного чая в жестяную кружку.
Он засмеялся, надкусил сахар, слегка поморщившись, словно от зубной боли.
-Ну, пошли.
Иноненко поставил кружку на стол, надел фуражку.
Сережа уже, похоже, куда-то уехал, гаражи были закрыты. Гремя ключами, Максим Петрович, открыл небольшую дверцу на воротах, затем - с помощью Архипа - отворил тяжелые ворота.
Архип увидел ЗИС - 101. Мощность девяносто лошадей, восьмицилиндровый двигатель объемом 5, 7 литра, но главное - внешний вид, не уступающий, а может, и превосходящий американский Паккард. Удлиненная, со срезанным по диагонали капотом, машина, казалось, дышала мощью даже стоя в гараже. Четыре года Архип учился ездить на ней - конечно, на тренажере - и теперь, когда увидел легендарный сто первый воочию, голова его слегка закружилась.
-Что, впечатляет? - Иноненко по-своему понял оторопь Архипа. - Да, штучка бронированная, по стеклам - хоть из "максима" свинцом поливай, ей хоть бы хны.
Он открыл дверцу машины, приглашая Архипа заглянуть внутрь. Салон был обшит черной кожей, в нем пахло чем-то сладковатым. Здесь, на заднем сидении, наверно, располагался он - Архипу стало немного не по себе.
Иноненко приоткрыл крышку капота не для того, что бы что-то проверять, а скорее, полюбоваться. Все детали блестели даже в свете тусклой электрической лампочки.
-Ну что, выгоняй, - сказал он, вздохнув, и опустил крышку.
-Я? - испугался Архип.
-А то кто же? Надо осмотреть маршрут.
Чувствуя легкую дрожь во всем теле, Архип сел на водительское место. Сколько раз он представлял себе этот момент! Так... Вот сцепление, вот газ, вот тормоз, вот рычаг скоростей. Ах да, нужно снять с ручника!
Машина заурчала, как кошка, у которой почесали за ухом, медленно выкатилась из гаража и остановилась. Архип сидел в ней ни жив ни мертв, на лбу его показалась испарина.
Иноненко быстро закрыл гараж и впрыгнул на место рядом с Архипом.
-Но-но, сынок, не нервничай, - сказал он и улыбнулся. - Машина она не зверь, не укусит.
Лихорадочно вспоминая занятия на тренажере, Архип медленно вывел ЗИС из гаражного тупика и повел по тонкому ручью переулка. Но вот - как ни исхитряйся - пришла пора влиться в шумящую реку бульвара.
-Смелее, - подбодрил Максим Петрович.
Автомобиль вполз на широкий проспект и медленно поехал по влажному асфальту.
Архип понемногу осмелел, почувствовал машину, ее нерв и норов, стрелка на спидометре колыхалась уже у отметки пятьдесят километров в час.
-Сейчас повернешь направо, - предостерег Иноненко.
Ну, направо, так направо.
Архип ловко притормозил, повернул, снова прибавил газу. Машина перестала быть для него машиной, став послушным живым существом, скорее всего, женского пола, а это значит, что он стал настоящим шофером.
