Юрий Мясников - Проект "Святогор" или Путь Черного Сталкера
Гриша тут же бросился восстанавливать чайник, а я сел за стол и начал собирать Клинский Бряк. Дело продвигалось быстро. Пока Арчибальд Галлилеевич курил у раскрытого окна, я собрал почти что всю пластину. Размером она была где-то тридцать на тридцать сантиметров. Приложив последние три кусочка, я получил нечто вроде щербатой улыбки в центре. Одного кусочка не хватало.
— Где? — спросил я, подняв Бряк перед собой и указав пальцем на отверстие. Неожиданно князь покрылся испариной.
— Н-н-не имею-с представления… может, из кармана вывалилось…
— Врет, — вынес свой вердикт Семен, но мне и так было все ясно.
— Значит, так, твое, блин, высокоблагородие, — громко сказал я и, подойдя вплотную, положил руку ему на плечо, — Мне твои легенды очень не нравятся. Главным образом из-за их недостоверности. Я предлагаю тебе альтернативу. Либо ты нам СЕЙЧАС рассказываешь все как на духу, либо мы отводим тебя в наше ВЕДОМСТВО (это слово я постарался произнести как можно зловеще), и там ты, рано или поздно, точно также все расскажешь. Но перед этим ты будешь просто мечтать о своей областной психиатрической, это я тебе гарантирую!
Князь Пржевальский позеленел (очевидно, мой психологический трюк прошел на "ура"). Он бухнулся на кушетку, прислонившись головой к стене, оклеенной серенькими дешевыми обоями, и прошептал:
— А мне это зачтется, как явка с повинной?
— Естественно. Давай с самого начала, — сказал я, доставая блокнот и карандаш.
— Я сам из Астрахани, — пустился в рассказ Пржевальский, — и о Зоне слышал только по телевизору. Да и то — только официальная хроника. В общем, существовал я спокойно. Жилплощадь сдавал постояльцам. Квартира у меня большая, а живу один — вот и сдаю две комнаты. В основном челноки всякие, кому перекантоваться в городе, пока товар закупают. А тут один странный человек позвонил по объявлению, пришел, снял обе комнаты и жил целую неделю. Молчаливый, скрытный. Почти все время у себя сидел, и изредка звонил по телефону. Через неделю пропал почти на сутки. Вернулся весь никакой, пьяный в стельку, но не буянил. Опять пил, и все приговаривал, что надо ему исчезать, что его рассекретили, и он уже не жилец. Про Зону что-то пытался рассказывать, про сталкеров, показывал мне какие-то прозрачные камешки, потом лег спать. Я утром к нему зашел — а его уже и след простыл. Вещи он свои взял, только маленькую сумку-карман в шкафу забыл. Я не утерпел, глянул, — а там те самые камушки и карта, а на ней некоторые места крестиками помечены. Я камушки поразглядывал, подумал, и решил показать одному знакомому ювелиру. Тот посмотрел, потом как-то позеленел, и спрашивает, за сколько мне их продали, я-то, типа, ему сказал, что ими со мной за сделку рассчитались. Ну, я от балды говорю — по десять штук рублей каждый. Тогда этот ювелир мой засмеялся, и говорит: "Арчибальд, хоть эти камушки к ювелирному хозяйству вовсе не относятся, настоящая их цена раз в пять выше." Начал что-то объяснять про коротковолновые передатчики, про мгновенную связь, но я ничего не понял. Спросил, купит ли он их у меня за полцены, настоящей цены, конечно. Согласился, да с каким рвением! А я дома сижу, деньги пересчитываю, и лезут мне в голову всякие разные мысли. Только гляну на карту, где крестики, и вижу я там не топографические знаки, а горы банковских билетов России, новенькие тысячерублевки в банковской упаковке. Я все вспомнил — и как надо мной коллеги смеялись, называли "человеком в футляре" за нерешительность, и как Нострадамус, сосед по палате, ну… вы знаете, в какой, говорил, что никакого успеха я в жизни не добьюсь. И такая меня злость взяла! Захотелось вот прямо сейчас доказать им! Взять и уехать к этим сталкерам, а потом вернуться богатым и опытным искателем приключений… ну, или хотя бы просто богатым. Купил внедорожник, карабин, припасов всяких, и поехал, благо, где Зона находиться, ни для кого не секрет.
— И вот прямо так легко влились в общество? — недоверчиво сощурился Семен.
— Ну, конечно, были кое-какие проблемы. Сначала меня уговаривали ходить за какой-то слизью, по сто рублей баночка. Оно мне надо? Я в первый же день начал разбираться с картой, проплутал полдня, но оказалось, что первый крестик указывает на место совсем рядом с заграждением. Я чуть не порвал куртку на колючей проволоке! Нашел то место, где крестик. Это было дерево, даже не просто древо. Натуральный баобаб! И там дупло, метрах в пяти над землей. А в дупле — целый лабаз с горами всякой чертовщины! Я выбрал, что попроще, и вернулся. Вернулся. Деньги, конечно, не как за камушки, но тоже приличные.
— Ну, естественно. Когда хабар утекает их Зоны, то увеличивается в цене в геометрической прогрессии, — заключил я.
— А в баре я объявил, что по случаю удачного дня всех угощаю, и таким образом расположил некоторых к себе. И выспросил у них, что больше всего цениться. Тогда и рассказали мне про Клинский Бряк. Через несколько дней опять пошел я к дуплу и нашел там два Бряка. Вот, собственно и все.
— Нет, не все. Где карта?
— А карту я в том же дупле спрятал.
Я повернулся к Семену.
— Слушай, по-моему, он держит нас за дураков. На кой ему надо оставлять карту в том месте, на которое она указывает?
— Ключ в сундук не закрывают! — подтвердил Гриша, любуясь восставшим из черепков чайником. Но Семен не согласился.
— Это, конечно, странно, но князь говорит абсолютно искренне.
— Искренне. Искренне! — заволновался Арчибальд — я вам все как на духу выложил — страшно мне стало, опасно это, не по мне. Завязать я решил, и карту я специально оставил, чтобы соблазна не возникло, а без карты баобаб и не найти, он хоть и велик, но место там запутанное…
— Место, говоришь, запутанное, — я снова взял в руки пластину Клинского Бряка с отсутствующим осколком, — значит, говоришь, кусочки тянутся друг к другу…
Пржевальский сглотнул и закивал, а мне действительно показалось, будто меня тянет влево. Я сделал шаг, и вдруг ясно понял, куда идти. Положил Бряк на стол — наваждение пропало.
— Вот так-то, гражданин товарищ князь. Видим, как вы завязали. Советую некоторое время посидеть тут и не высовываться. Григорий, давайте опросим третьего постояльца, и мне нужно будет наведаться к шефу.
Глава 4. Маэстро Воланд.
Бармен Гриша проводил нас к соседней двери.
— Тут живет Критик, его так все называют. Скандальная личность. Я думаю, что уж он-то в чем-нибудь да замешан.
— Не будем делать опрометчивых высказываний, — сказал я. Семен постучал. Ответа не последовало.
— Может, его нету?
— Как же нет, я видел, как он заходил к себе, когда мы шли к Пржевальскому, — ответил Гриша и почему-то обиделся.
— А обратно никто не выходил, я все время поглядывал в коридор, — добавил Семен.
— Ключи от комнаты есть? — спросил я у Гриши. Тот покопался в карманах и выудил разнокалиберную связку.
— Вот этот, с короткой бородкой.
Ключ никак не мог войти в скважину, а когда, наконец, мне удалось его протолкнуть, по ту сторону двери что-то звякнуло. Я отворил дверь и поднял с пола точно такой же ключ.
— Эй, есть тут кто?
Молчание. Я прошел в комнату, Семен и Гриша последовали за мной. В комнате было намного уютнее, чем у князя. Толстый ковер на полу, массивная мебель на гнутых ножках, светильник с двумя десятками лампочек в форме свечей, тяжелые бархатные портьеры, создающие в комнате полумрак. И роскошный камин, в котором весело играли языки пламени.
— Это люкс? — спросил я Гришу. Тот ответил не сразу. Челюсть его некоторое время балансировала на связках, готовая вывалиться, а сам Гриша пребывал в состоянии прострации. Пересилив себя, бармен открыл рот, но смог лишь выдавить:
— Нет… я это все впервые вижу. Еще вчера…
Неожиданно из-за окна донеслись голоса. Я прислушался.
— Как же он так?
— А я знаю? Я сам только подошел!
— Я видел! Он окно распахнул и как закричит: "Но пассаран!" И сиганул вниз!
— "Они не пройдут"? Кто? Что бы мелешь?
— Я что видел, то и говорю.
— И ведь угораздило его именно на забор свалиться!
Я выглянул в распахнутое окно. Под окнами столпились несколько сталкеров. Они стояли около забора, выполненного из металлических штырей с фигурными башенками на верхушках. На одном из таких штырей покоилось чье-то окровавленное тело. Покрасневшая фигурная башенка торчала у него из спины. Очевидно, несчастный, прыгая из окна, не разглядел, на что он может приземлиться. Я повернулся к Грише.
— Это Критик?
Гриша замотал головой.
— Не имею представления. Отсюда не видно. И… и… я не могу на это смотреть.
— А придется. Или… Кто-нибудь, его еще опознать сможет?
— Да, любой, почитай.
— Ладно. Семен, отведи Гришу вниз, а потом дуй ко мне. Комнату закрой, оба ключа возьми с собой. Я буду снаружи.
У злосчастного забора скопилась целая толпа, располагавшаяся по форме полукруга. В центре, у самого забора стоял высокий худой тип в клетчатом костюме и дурацких очках. Толпа слушала его, как зачарованная.
