Сомниум - Михаил Викторович Гречанников
— Знаешь, Виталь, как я скучаю по телу? — спросил он.
— Чего?
— По телу скучаю. По возможности прикасаться к предметам... и людям. По возможности говорить и слышать свой голос. Видеть. По-настоящему, глазами. Как я скучаю по возможности есть. Есть! Ты даже не понимаешь, как это прекрасно. Я тоже не понимал когда-то. Но то, что со мной случилось, заставило меня по-новому взглянуть на некоторые вещи. И после долгих раздумий, я решил, что тебе будет полезно пройти через то же, что и я.
— Не хочу я ничего проходить! Пошёл ты! Пошёл вон из моего тела!
— Нет, Виталь. Это ты пошёл вон из моего тела.
Копия личности Виталика была записана в мозг Артура как раз в тот день, когда корабль причалил в порту Земли Александры. Свою личность Артур из мозга удалил. Теперь этот кусок органики уже не имел к нему никакого отношения. Его телом стало тело Виталика. К лицу ещё предстояло привыкнуть, но это было лишь вопросом времени.
Когда Виталик — настоящий Виталик, запертый в четвёртом лепестке — стал адаптироваться к новым условиям, энцефалограмма выдала такое, что у Игоря глаза на лоб полезли.
— Это что? — спросил он у самого себя, глядя на экран. — Это...
Он замолчал, а через секунду так выругался, что все работники Четырёхлистника уставились на него.
— Комплексы острая-медленная волна! — крикнул Игорь. — У четвёртого лепестка! Вводите клоназепам, быстро! Отключайте его от остальных!
Несколько часов спустя, когда люк в бункер открылся, и по винтовой лестнице вниз стали спускаться люди в тёплых красных куртках, работы над Четырёхлистником ещё кипели.
— В каком это смысле — отключен? — переспросил Максим у Игоря.
— Он выдал эпиактивность! — Игорь переводил испуганный взгляд с Максима на людей в красных куртках и обратно. — Мы вынуждены были его отключить!
— Да что ты говоришь? — Максим ещё улыбался, но его улыбка всё больше походила на гримасу сумасшедшего. — И что ты предлагаешь мне сказать этим господам за моей спиной?
— Какие-то проблемы? — по-английски спросил его один из гостей.
— Нет, — ответил Максим на том же языке, поворачиваясь к ним лицом. — Никаких проблем. Однако сегодня увидеть работу «Гипноса» не получится. Боюсь, мы вынуждены отложить экскурсию до завтра.
— Завтра мы должны вернуться на корабль, — заметил другой гость. — Вы ведь понимаете, что мы ограничены во времени?
— Конечно! Конечно, господа, я понимаю. Но вы всё успеете, уверяю вас! А пока я вынужден просить вас вернуться в вездеход.
Когда гости вышли, Максим сжал кулаки и прошипел:
— У тебя времени до утра. Если не успеешь... нет, такой вариант я вообще не рассматриваю. Делай. А потом обсудим, что делать с тобой.
Он резко отвернулся и вышел, а Игорь плюхнулся в кресло без сил. Как восстановить работу Четырёхлистника, который вёл себя не как слаженная машина, а как четыре истерички в период месячных, он не знал.
— Нам нужно чудо, — шёпотом сказал Игорь. — Или нам всем конец.
Чудо ждало снаружи. Когда Максим вышел следом за гостями острова, он увидел подъезжающий второй вездеход. Из него выпрыгнул Гыча.
— А ты что тут делаешь? — спросил Максим.
Вместо ответа Гыча поднял руку с пистолетом и несколько раз выстрелил. Люди в красных куртках упали на снег, не успев даже испугаться.
— Что ты делаешь? — заорал Максим, глядя то на убитых, то на Гычу. — Ты сошёл с ума?!
— Нет. Напротив. Я излечился.
Тон, каким были сказаны эти слова, сама манера речи была не свойственна Гыче. Максим всмотрелся в его лицо, всё ещё не понимая.
— Что с тобой? — спросил он снова.
— Со мной всё в порядке, Максим. Я теперь снова человек.
— В каком это смысле — снова?
— Я снова могу чувствовать. У меня есть эмоции. Я живу. То, что осталось от меня там, внизу, — Гыча указал пистолетом на люк, — тоже можно условно считать жизнью. Но лишь условно. А сейчас я живу по-настоящему.
Ещё несколько секунд Максим смотрел на Гычу, не понимая, а потом, всё ещё не веря в свою догадку, осторожно спросил:
— Артур?
— Какой же я Артур? — ухмыльнулся тот. — Я теперь Номер Четыре.
Он наставил пистолет на Максима и выстрелил. Пуля пробила тому колено, и Максим повалился на снег, вопя от боли.
— А ведь ты мне не сказал всей правды, — сказал Артур, подходя ближе. — Мне пришлось восстанавливать события по старым документам и перепискам, ещё сохранившимся на отдельных компьютерах станции. Когда-то давно ты в составе группы беженцев обнаружил это место. Заброшенная научная станция. Вы думали, что вас не найдут, и решили здесь обосноваться. Но вас, конечно, сразу обнаружили. Ваши партнёры с Запада. Те, что внедрили и курируют проект «Сомниум» на территории бывшей России. Те, что когда-то победили Россию и раздробили её на части.
— Что тебе нужно? — прошипел Максим, держась за колено.
По штанине расползалось пятно крови.
— Вместо того, чтобы убить вас или вернуться в колонии, — продолжал Артур, — они увидели в вас неплохой потенциал и предложили работать. Дали испытательный срок, и вы из шкуры вон лезли, чтобы не возвращаться обратно. Регионы, на которые поделили Россию, только жители называют микрогосударствами, странами — для иностранцев это колонии. Но вы, вчерашние беженцы, придумали и другое название — Заповедник. Ведь вы презирали своих соотечественников и считали их животными, быдлом.
— Бывших соотечественников, — возразил Максим.
— Да ну? А гражданином какого государства ты стал?
Тот не ответил.
— Ведь никому из вас так и не дали гражданства в другой стране, не так ли? — продолжил Артур. — Вы застряли тут на годы, выполняя приказы своих западных хозяев, в надежде, что когда-нибудь вам разрешат к ним присоединиться. А вам всё обещают и обещают. И с «Гипносом» то же самое. Вы придумали новое оружие, которое поможет контролировать людей по всему миру, а вас так и не выпустили с острова.
— Ничего ты не понимаешь. — Максим криво усмехнулся. — Я хотя бы свободен. Не сплю в капсуле. Не работаю в колониях. Это мой выбор, быть здесь. И лучше уж сидеть на этом острове всю жизнь, чем ещё один
