Уилл Селф - Обезьяны
Увидев, о чем жестикулирует Саймон, Хамбл поднял брови. Буснер распоказал ему про состояние Саймона по видеофону, когда сообщал о визите, так что натуралист приготовился к атрофии конечностей, к удивительной последовательности психоза и к исключительной настойчивости, с которой Саймон объявлял себя человеком, но тут было нечто новое. Хамбл сложил пальцы домиком и показал:
— Как вам будет угодно, Саймон. Что же, верно, я видел диких людей «грррннн» в дикой природе. — Он снова безошибочно снял с полки нужный предмет — на сей раз человеческий череп — и передал Саймону; тот не выпускал его из лап на всем протяжении последовавшего обмена жестами. — Вы совершенно правы, предполагая, что их поведение значительно отличается от поведения людей, содержащихся в неволе. Но услуга за услугу: я распокажу вам про свой опыт общения с дикими людьми, а вы в отзнак распокажете мне про то, как вы понимаете природу человека. Мне особенно интересно, как у людей обстоит с сексом «хуууу».
Хамбл коснулся самого больного места в воспоминаниях художника, и Саймон, хотя и старался по возможности следить за жестами натуралиста, оставался жутко напуган перспективой распоказывать про свои плотские дела.
— Итак, — начал Хамбл, — в прошлом году я провел шесть месяцев в Конго и, хотя специально не занимался изучением диких людей, мне случалось их видеть «гррруннн». Я четверенькал по экваториальным лесам в компании местных жителей-бонобо. Мы не забредали слишком глубоко, ограничиваясь «хууу» опушкой, где деревьев не так много. Бонобо в основном прыгали с ветки на ветку, а я находил более удобным четверенькать. Как-то раз мы спустились в широкую, но неглубокую речную долину и увидели на противоположном берегу целую стаю людей «хуууу». Их было очень-очень много.
— Вам, значит, стало страшно «хуууу»? — спросил Саймон.
— «Вррааа!» Еще бы! Сотня с лишним особей стояли меж деревьев как армия каких-нибудь зомби. Поэтому местные так их и боятся — люди всегда передвигаются очень большими группами и, если встречают небольшую компанию бонобо, могут разорвать их на куски за счет элементарного численного превосходства. Как бы то ни было «грррннн», наша группа немедленно остановилась, мы стали плотным кругом и принялись ждать, что будут делать люди. Нас разделяли примерно пятьсот восемьдесят три с половиной метра, но даже с такого расстояния мы отчетливо слышали, как они жестикулируют своими странными, низкими вокализациями, даже прибегают к грубым жестам. Судя по всему, мы вычетверенькали к месту, где они спят, — в лесу виднелись грубые постройки…
— Они строят себе укрытия на ночь «хуууу»?
— Именно так «гррннн». Дикие люди страдают чем-то вроде агорафобии, не выносят, когда у них нет крыши над головой. Ну да ладно. Через некоторое время стая, видимо, приняла какое-то решение. Я увидел, как крупный самец, явно вожак, пугающего вида, с гигантской гривой, показал, что им нужно разделиться на две группы и взять нас в клещи. Вы спросите, а как же река «хууу»? Открою вам страшную тайну: люди совершенно не боятся воды, иные даже плавать умеют! Так что можете себе вообразить, как мы «хуууу» перепугались.
Саймон не слишком внимательно следил за пальцами Хамбла, перед глазами у него роились собственные воспоминания, как тени в плохо освещенном переулке. Вдобавок его отвлекали уханья детенышей Хамбла, которые бегали туда-сюда по дому, — эти звуки болезненно напоминали Саймону о его собственных детенышах. Но сейчас, видя, что Хамбл опустил лапы, Саймон машинально вскинул свои:
— И что же вы сделали «хуууу»?
— Мы направились к реке, лая и ухая что есть мочи. Бонобо прихватили с собой ружья — фантастически старые, можно показать, не ружья, а пищали», — но они неустанно раз за разом прочищали стволы, заряжали и стреляли в воздух. Это произвело «ггрррн» желаемый эффект — стая людей отступила, а мы направились восвояси. В общем, повезло — могли остаться там навсегда.
— «Хууууу?» — Саймон резко выпрямился в кресле, тряхнул головой. — Неужели вы хотите показать, что дикие люди обладают настоящей способностью мыслить сознательно «хуууу»?
— Разумеется, разумеется, означенная способность у них, несомненно, имеется, хотя вовсе не на таком уровне и не в таких масштабах, какие приписывают им радикальные антропологи.
— Что вы хотите показать «хуууу»?
— Я имею в виду, если взять фильмы вроде тех, что делала Севидж-Рамбо,[157] про то, как людей в неволе учат жестикулировать, и прокрутить их на замедленной скорости, то станет ясно: люди просто повторяют жест за жестом жесты инструкторов-шимпанзе. Повторяют с точностью до миллиметра. Иначе показывая, они достаточно умны, чтобы запоминать показанное и показывать такие же знаки самостоятельно, но ничто покамест не убеждает меня, что они умеют знаками манипулировать — самостоятельно составлять их в последовательности и тому подобное «гррннн». Суть в том, что, как показывал Стивен Джей Гульд,[158] нет никакого смысла обучать животных одного вида манерам и поведению животных другого; тем самым масштабы человеческой способности мыслить однозначно должны определяться на диких людях — путем изучения того, что они делают сами, по собственной воле, без обучения и принуждения. Я не прав «хууу»?
Щелкая пальцами, Хамбл задней лапой извлек из внутреннего кармана камуфляжной куртки пакет с какой-то травой, подбросил его в воздух, поймал и помахал им перед носом Саймона:
— Как насчет покурить «хуууу»? Если старина Зак меня не обманул, вам случалось «хуууу», как показывается, четверенькать по траве. — Игривая улыбка растянулась до ушей, полумесяцем пересекая серую морду натуралиста.
— Право, даже не знаю «хуууу»…
— Да ладно, давайте-ка мне бактрианину, я ее вам забью, а вы тем временем покажете мне знак-другой про человеческую сексуальность. Вы ведь знаете, в антропологическом ученом сообществе межвидовой секс — обычное дело, хотя об это» мало показывают «хууу».
— Вы серьезно «хуууу»?
Хамбл проворно перехватил бактрианину и продолжил жестикулировать освобожденной лапой.
Серьезнее некуда. Есть подозрения, хотя никто их так до сих пор и не подтвердил, что у Дианы Фосси,[159] самки, которую Луис Лики отправил в Африку изучать руандских горилл, был «уч-уч» роман — если так можно показать — с молодым самцом гориллы по кличе «клак-клак-клак» Палец. Не правда ли, удачное обозначение «хуууу»? Когда Пальца убили браконьеры, у Фосси поехала крыша, и она начала эту свою кампанию против охотников, которая и закончилась ее гибелью. А может быть, приложили лапу местные бонобо, которых не слишком тешила мысль, что шимпанзе спаривается с гориллой. Есть и другой пример — самец по обозначению Аспинол.[160]
— Аспинол, владелец казино «хуууу»?
— Он самый. Вы, наверное, знаете, у него в Кенте есть зоопарк, там смотрителям позволено вступать «чапп-чапп» в более близкие отношения с животными, чем в других заведениях подобного рода. Аспинол неоднократно заявлял, что у него самого отношения с гориллами очень-очень близкие. Наверное, потому-то недавно одна из них и оторвала лапу смотрителю — ей захотелось с ним «клак-клак» по-обниматься!
В задней лапе Хамбла возникла зажигалка, он изящно прикурил толстый косяк и уселся в кресло довольно попыхивая.
Из расслабленной пасти натуралиста потянулся язычок дыма, синие кольца и завитушки поплыли к потолку сквозь шерсть. Дым был такой плотный, что сквозь это грозовое облако Саймон видел лишь часть жестов:
— Но теперь вы должны удовлетворить и мое любопытство, Саймон «хууу», ведь вы утверждаете, что у вас есть опыт жизни в мире, где доминантным видом среди приматов являются люди. В мире, который на макроуровне выглядит совершенно так же, как наш, а именно там есть и индустрия, и японские игровые приставки, и «уч-уч» — ох и резкая же трава! — гидропонные помидоры; но на микроуровне там все иначе — телесность и сексуальность выглядят совсем по-другому, все по-другому, спариваются там по-другому и так далее «хуууу»?
На некоторое время в комнате воцарились тишина и беззначие; Хамбл передал Саймону косяк, и тот, не задумываясь, задней лапой принял дымящийся предмет и затянулся. Впервые со дня припадка наркотическое вещество немедицинского назначения влилось в его кровеносную систему, впервые он использовал задние, а не передние лапы.[161] Саймон снова поднес лапу к морде, удивляясь, какая она гибкая, как четко движется, как легко поднести ее туда, куда хочется. Экс-художник сделал еще одну глубокую затяжку, вдохнул характерный цветочный аромат. Ему так понравилось, что он сделал еще затяжку, еще и еще, вдыхая и выдыхая одновременно, как делают саксофонисты, когда играют длинные непрерывные последовательности нот.
