Андрей Ваон - Чемпионат
Владельцы рвали и метали, продолжали кампании против «Московии» и её последователей. Борьба вне стадионов продолжалась и, в отличие от полей, преимущество «Московии» было не столь очевидным. Честность и искренность имели много слабых мест в соперничестве с хитростью, ложью и обманом.
Тем не менее, в Российской Республике «Московия» продолжала разворачиваться, не встречая заметного сопротивления. Империя захватывала не только умы сограждан, но и физически подгребала под бочок различного рода организации, не до конца загнувшиеся в современных реалиях. Статус различных компаний, которые, так или иначе, объединяла «Московия» (процессом рулил Ахметдинов) юридически был не совсем ясен, в государственных законах царила некоторая путаница, но, тем не менее, народ уже чётко понимал — это «по-московитски», а это нет. Исчезла предвзятая неприязнь к столице. С оговоркой — если к чему-либо столичному имела отношение «Московия».
Периодически возникала идея «гастролировать» с играми команды в другие города Русской равнины. Однако пока её отвергали — хотели оставлять принадлежность к центральному городу, с постоянной «пропиской».
В самой команде царила какая-то уже устоявшаяся рабочая атмосфера с привычкой побеждать. Что заставляло беспокоиться Ларионова. Главным консультантом и советчиком у него всё больше и больше становился Бобров. Тимур был в курсе всех мелочей футбольных, но для дум про будущее у него не хватало времени.
— Смутное беспокойство последних дней обретает осязаемые черты, — вызвал как-то летом, перед перерывом в Чемпионате к себе Юру главный тренер. — Теперь вот озабочен вполне конкретной проблемой.
— Ого! Олег Иванович, кому скажи, что тренер команды, которая с лёгкостью кладёт соперников одного за одним, имеет отрыв в середине турнира в девять очков над ближайшим преследователем, испытывает неприятные ощущения, он сказал бы: «Зажрались!».
— Так, может, это так и есть. А ты взгляни на всю ситуацию стратегически. Вот многие ребята уже пять и более лет в команде. До сего года шли по возрастающей. Стимулы были. А теперь? Вот выиграем в этом году. При всём суеверии, всё-таки это наиболее возможный вариант. Хотя, конечно, всякое бывает. Но не про это речь. Дальше-то что? Твой взгляд собственный не подходит, ты человек особенно уклада. Ты подумай про ребят. Что будет ими двигать?
— Ага, вот вы куда копаете! Думал и я про эту ситуацию, но как-то она не сильно меня озаботила. А всё оттого, что я как раз взглянул на эту проблему совсем уж стратегически. В рамках Империи. Ребята входят в самый смак молодости. Зреют. А росли-то они вместе с командой и их восприятие футбола отличается от стандартного в Чемпионате. Карьеры у них сложились, славы хоть отбавляй. Но не зря было создано «Возрождение», и умы конопатили им все эти годы тоже не зря. А уж прошлый год и вовсе целиком на это ушёл.
— На что «на это»?
— А на воспитание в них духа… рабочего, что ли. Они, надеюсь, принимают эту игру как некую мессию. Не как способ поиграть, порезвиться, заработать денежек и прославиться. Здесь хорошо виден предел, за которым наступает апатия и конец прогрессу. Пока растёт Империя, через футбол мы несём идею справедливости и искренности. И парни это чувствуют, помимо того, что я или Лера частенько им это втолковываем. От этого и свежесть в игре не должна ещё долго пропадать. Лишь когда возраст подойдёт. А это уже ваша задача, Олег Иванович — как подпускать юных пацанят к составу, чтобы лет через пять не случился неожиданный провал. Тут вот момент и будет сложный. Но ещё нескоро это будет, не через год или два.
— И вот откуда в тебе мудрости столько в твоём-то возрасте? — подивился Ларионов, немного иронизируя.
— Зря смеётесь, Олег Иванович, точно вам говорю, что другая в головах ребят работа идёт, отличная от обычных футболистов лучших команд Мира. А мы ведь — одни из лучших?
— Да говорят так… — деланно развёл руками Ларионов, и они оба заулыбались.
Так и продолжали «тянуть лямку» футболисты «Московии», чувствуя высшую цель, не томясь, а одухотворяясь ею.
Сыновья Боброва росли вдали от сложных деяний родителей. Их больше заботили соперничества в детском саду, первые заступничества, поражения, радости и огорчения. Детсад занимал не полное их время — была ещё бабушка, да и родители спешили к своим чадам в любую свободную минуту. Традиционная бабушкина мягкость компенсировалась строгостью деда, а авторитет родителей разрешал практически любой сложный воспитательный момент.
Звёздный статус семьи совсем не соответствовал «западному» образцу. Боброва узнавали везде, Лера была любимицей многих тысяч, но на их мироощущении это не сказывалось. В том числе и благодаря самим поклонникам — они возвели в культ приравнивание Боброва (в меньшей степени других игроков «Московии») к обычным гражданам. Исключили бесконечные восторженные восклицания в Интернете, дифирамбы в прессе.
Также не совались уже давно в «Московию» любопытные агентские носы, получавшие не раз жёсткий отлуп, как от клуба, так и от самих игроков, на которых они клали свой недобрый глаз.
Спокойной такую жизнь назвать было нельзя — бесконечные переживания, переезды, физические и психологические нагрузки — но, тем не менее, была некоторая уверенность в завтрашнем дне, чувство развития, а желание двигать и двигаться вперёд владело не только приближенными к «Московии» людям, но и всеми, кто хоть как-то был вовлечён в Империю. В чисто бытовом плане люди не зажили в роскоши и сплошной благодати. Но они чувствовали себя частичками Большой Силы, которая не только забирает себе результаты их труда, но и прикрывает крылом от всяких невзгод. А, главное, тянет за собой в какую-то, пусть и далёкую, но важную и светлую высь.
Идеологическая машина «Возрождения» работала. Причём пропаганда не опиралась на воздушные замки — «ходячих» примеров было достаточно, с какой стороны ни взгляни. И как ни крути, все дорожки вели к исходнику — футболу «Московии».
Постепенно сформировались устойчивые враги и друзья вовне. Европа не целиком стремилась отмежеваться от социальных идей клуба из Москвы, появлялись и сочувствующие, и симпатизирующие. Итальянцы стали поворачивать на курс честной игры, испанцы застряли где-то посередине. Немцы же, англичане и даже французы — игры с «Московией» у себя преподносили как «борьбу со Злом» абсолютную и беспощадную. При тенденции к уменьшению популярности такого подхода, постоянные и ярые поклонники всё же имелись. Такие выезды для «Московии» были гораздо большим стрессом, чем дальние перелёты к по-прежнему сильным по игре соперникам из Бразилии и Аргентины.
Тем не менее, «Московии» удалось установить рекорд по количеству беспроигрышных матчей подряд, а её преимущество в середине осени грозилось вот-вот обернуться досрочным и вторым уже чемпионством. Безоговорочным и подавляющим.
Особняком стояли матчи с «Зенитом». Клуб с северо-запада, несмотря на огромные финансовые вливания, играл несуразно и вновь боролся за прописку в Чемпионате. В ход, как водится, шли любые методы: от подкупа судьи до провокаций на матчах в гостях.
По иронии судьбы, в матче, в котором, в случае победы, «Московия» должна была стать победителем, она встречалась с этим клубом из Северо-Западной Республики. Напротив, проигрыш «Зенита» отправлял его в ПреЧемпионат.
Болельщики готовились сами, в сотрудничестве с «Рысью». Все были наслышаны о целых отрядах «зенитчиков», которые засылались в «стан врага» с целью различных подрывных акций. Хозяева стремились обеспечить максимально чистую борьбу, исключив запрещённое влияние с трибун.
— Вот довелось ведь так сложиться! — сокрушался до игры Ларионов в беседе с Тимуром. Президент выделил время, чтобы посмотреть решающий матч.
— Олег, так это возможность очередная доказать, в чём сила! Победим, несмотря на их мощное, не сомневаюсь, противодействие (а выйдут они, как на последний бой), взберёмся на новую ступеньку. А вот проигрыш отбросит нас сильно вниз. Так что, думаю, не стоит сожалеть. Очередное испытание.
— Да уж. Сколько их уже было, этих испытаний. Ну да ладно! — хлопнул себя по коленям Ларионов и встал, собираясь уходить.
— Удачи, Иваныч! — пожал ему руку Тимур, и они разошлись в некотором всё же волнении.
— Юрка, умоляю, сильно не лезь в мясорубку, — напутствовала с утра Боброва жена. — Они же будут сегодня головорезами натуральными. И, похоже, судья будет им потворствовать. Так что всё только в ваших руках. И в первую очередь твоих. Ногах, то есть. Вот они и будут лупить.
— У меня же крепкие деревяшки, — засмеялся Юра и постучал по голени. — Леруська, ну не буду же я от них прятаться? Ударят, так ударят. Надо будет — отвечу!
Лера вздохнула:
— Ну, в общем, да. Сносить гадость и подлость тоже не следует. Но, может, всё же голами будет отвечать?
