Дарина Гордина - Сансара
— Филя, ты, как коммунист на допросе! — Рахманов легонько двинул его плечом. Тот ответил легким ударом. — Потом, Филя, потом.
— Стоять! — вмешался Голубев. — Не психовать! Без четкого плана ничего предпринимать не будем, давайте осматриваться и действовать согласованно! В любом случае плюс в том, что они нас всех вместо оставили, а вместе — мы великая сила!
— Не кричи гоп, доки не перескочишь, — вспомнил народную мудрость Филиппенко и, недолго думая, скинул на пол одежду и залез в ванну, став под струю теплого душа. Все по очереди сделали то же самое, хоть и было на сердце тягостно, но после воды и чистого полотенца даже какая-то тихая радость наступила. Видимо, похитители очень хорошо знали тонкости человеческой психики, и не зря такой уют и комфорт предоставляли своим пленникам.
Примерно через час раздался звук падающего на пол ключа. В замок просунули другой, снаружи. И в комнате опять появилась Ева, в той же короткой синей юбке и синем пиджаке; на этот раз она вошла в комнату с подносом, на котором блестели и переливались три золотых кирпичика. Счастливо улыбаясь, она торжественно водрузила его на стол и, предвкушая такую же счастливую ответную реакцию мужчин, следила за ними глазами. Но не желавшие ее радовать пленники реакции не выдали. Обожженные прошлым опытом мужчины демонстрировали назло Еве холодное равнодушие.
— Я свое обещание помню и от своих слов не отказываюсь! Всем по кирпичу! — любезно улыбнулась Ева.
Обнаженный до пояса Рахманов, вытирая полотенцем мокрую голову, направился прямо к ней, изо всех сил потряхивая мокрым ежиком волос, нарочно осыпая ее множеством мелких брызг. Она брезгливо поморщилась, но с другой стороны, ее плотно прижал к стене благоухающий гелем для душа Филиппенко:
— Слышь, ты, подруга. — Он пододвинулся к ней вплотную. — Если мы никогда, как ты сказала, отсюда не выйдем, то зачем нам твои кирпичи? А? — заорал он.
— Для удовлетворения!
— Для чего? — у обоих глаза округлились.
Ева сделала вид, что ее не волнует натиск двух молодых парней, хотя еще секунда, и они могли бы свободно придушить ее: тихо и без свидетелей.
— Вы, наверное, об этом не знаете, но человек должен испытать в жизни определенный набор положительных эмоций! Это очень важно! — Неожиданно она резко двинула обоих и, улизнув из «объятий», выскочила на середину комнаты.
— Кстати, об эмоциях! — радостно продолжала инструктор. — Вы видели, как легко удаляются из памяти кадры агрессии и недовольства? Хочу открыть секрет — также удаляется и вся память! Стирается на аппарате! — Ева была уверена, что ее слова впечатлят ребят.
— Такие опыты проделывают слиперы или опытные хиллеры, — со знанием дела поддержал беседу Голубев, — но чтобы так просто на аппарате!
— Вы проникли в нашу зону с агрессивными намерениями, но мы сохранили вам жизнь! — Ева подчеркнула эту фразу. — Хотя, согласитесь, могли бы этого и не делать! Человеческий материал для нас гораздо важнее, а содержимое в теле можно и поменять! Как видите — ничего личного, поэтому, если хотите сохранить себя — лучше покорно подчиняйтесь нормам и правилам поведения в Номе.
— Где-где, простите? — хором спросили Филиппенко с Рахмановым.
— В Номе — в великой древней цивилизации тэдов! — видя подозрительное выражение лиц у всех присутствующих, Ева показала на вид из окна. — У нас на улице лето, несмотря на то что мы под землей, это означает, что цивилизация более продвинутая, чем ваша, — усмехнулась Са, — поэтому любые ваши трепыхания мы воспримем только сигнал к наказанию. Мы ведем себя лояльно, но никому не позволено нарушать порядок в Номе. Порядок — это сила, нарушение порядка — преступление! Будете выполнять все, о чем вас попросят — обеспечите себе счастливую жизнь, намного счастливее, чем на земле.
— Интересно, каким это образом?
— Произойдет смена приоритетов! Постепенно прежние желания начнут замещаться новыми, вы найдете новых друзей и сможете построить здесь свои семьи, растить детей. — Ева говорила это заученно, будто много лет давала подобные уроки. — Вы сможете получить от жизни все, что хотели, но не могли получить раньше.
— Интересно, что же это такое? Чего раньше мы не могли получить? — язвительно переспросил Игорь.
— Убедили! — неожиданно согласилась Ева. — Я проведу вас как экскурсантов по нескольким отсекам Нома. Должны же вы иметь представление о том месте, в котором вам предстоит жить долгие годы.
— Какие, я не расслышал годы? — Филиппенко, казалось, готов был на нее накинуться, и Игорь ее заслонил.
— Если девушка тебе сказала — долгие, значит — долгие!
Ева легко отшвырнула парней, освобождая себе проход и толкнув ногой дверь, вышла в коридор, где ее уже ожидали охранники. Она тем не менее приказала им убираться восвояси, видимо, желая продемонстрировать свое бесстрашие.
— Выходите в коридор, погуляем!
Все трое мгновенно переглянулись, почуяв некую скрытую возможность побега. Ева шагала впереди по коридору, виляя изящными бедрами, как дрессировщица, ведущая по клетке тигров. А слегка растерявший свою агрессию отряд готов был снова к решительным поступкам. Голубев рассматривал эту хрупкую изящную девушку, и обида, и стыд буквально захлестывали его. Она одна смогла захватить отряд из сильных и опытных бойцов спецподразделения. Как только прошли в лифт, Голубев мгновенно почувствовал непреодолимое желание схватить Еву за горло и взять как заложницу. Мысль его, видимо, прозвучала громко, потому что Ева тут же ответила:
— В лифте встроены камеры слежения, в коридорах тоже! Для нарушителей у нас существуют оригинальные меры наказания — можно лишиться всего: памяти и даже собственной личности! Если вам дорого ваше прошлое и все, что составляет внутреннюю суть человека, то хорошо подумайте перед тем, как бежать! Может случиться так, что, потеряв память, вы забудете, куда хотели вернуться! Да и бежать здесь некуда! Разве только вниз, — и она захохотала заливистым смехом. Видимо, сама идея показалась ей очень смешной. Но скорее всего, именно в такой свободной беседе и заключался инструктаж для новеньких.
— Раньше, нужно отдать должное, убивали очень гуманным оружием, — уничтожая только тело! Душа могла выйти из тела в том качестве, в котором она в нем пребывала, а с помощью наших последних технологий тонкое тело человека можно разобрать на несколько составляющих: чувства, мысли, образы, память.
От этих слов становилось страшно всем, потому что это была самая злая правда! «Так вот оно, оружие продвинутых, чем выше прогресс, тем страшнее наказание», — содрогнулся Голубев. А Ева щебетала дальше:
— Поэтому советую резкие движения не совершать и о душе подущать! Бежать от нас еще никому не удавалось — ни одного побега за всю историю! Но зато, — она сделала акцент на этой фразе, подняв палец вверх, — правильным поведением можно заработать себе хорошую счастливую жизнь!
Ее манера убеждать напомнила Голубеву передовых комсомолок шестидесятых, они всегда знали, что для человека лучше! И Ева тут же подтвердила его мысль.
— Поверьте мне, у нас есть все, что нужно для вашего счастья! — Голубев прыснул смехом. А Рахманов, настроившись на псевдосексуальную волну, решил бить на нижние чакры. Он все ближе пододвигался к конвоиру, томно заглядывая в глаза.
— Я не сомневаюсь! — прошептал он так, словно они были одни. Ева отстранила его как назойливую муху.
Игорь, обладая красивой внешностью и веселым нравом, пытался опробовать тактику заигрывания. Она действовала успешно на всех девушек на поверхности земли, видимо теперь он решил поупражняться на служителях преисподней. Голубев и Филиппенко понимающе переглянулись.
— Если рядом такая дама, как вы, я готов ехать в этом лифте до скончания света! А кстати, сколько же лет вашей истории?
— Более десяти тысячелетий! — победно вскинув голову, ответила экскурсовод. Двери лифта раскрылись, и все наконец вывалились наружу.
Коридор оказался таким же железным длинным, но уже без окон, настоящий тюремный дизайн, в котором усиливались и отзывались эхом шаги четырех пар ног. Они долго шли в конец коридора, который завершала будка с охранником. Охранный пост находился в тупике, возле огромной железной двери с колесом посредине. Подойдя к охраннику, Ева протянула ему вместо удостоверения руку с часам, тот снял с них данные, и железная дверь, заскрипев, медленно отворилась, запуская их в один секторов Пирамиды. Несколько шагов они проделали в полной тьме, пока Ева не нашла выключатель и не включила свет.
Вспышка яркого света полоснула по глазам, и все инстинктивно зажмурились. Сияло золото — его было много: стены, потолок, статуи, тонны золотых слитков, сложенных вдоль стен. Не врала ведь Ева тогда в лесу, говоря, что золота в подземных бункерах видимо-невидимо. Только не сказала, откуда и кому принадлежит. Голубев прошелся по рассыпанным по полу золотым монетам — груда их валялась под ногами, Ева уже шла дальше, включая свет в следующих залах подземного дворца. Трое зачарованных мужчин следовали за ней, как завороженные крысы за дудочкой крысолова. Их глаза отражали золото, оно отражалось в многочисленных зеркалах в старинной золотой оправе, отражалось в зеркальном потолке и в позолоченных стенах, оно пробиралось в сознание, и внезапно Голубев почувствовал сильную тошноту, которая исходила именно от этого невероятного количества золота. Сергею показалось, что его душат, буквально затягивают удавку у него на шее. Ева вела экскурсию по залу и что-то рассказывала, но Голубев не слышал ее, ему казалось, что она хлопает ртом как рыба. Его замуровали в этом золотом склепе, и он хочет вырваться наружу, но не может, потому что он и сам рыба в золотом аквариуме. Эксперимент, направленный, видимо, на то, чтобы подавить в человеке самоуважение — достиг цели. Прибитые роскошью люди почувствовали себя маленькими и немощными. Голубев отстал от экскурсии и вяло поплелся к выходу. Непонятно почему, но у него не возникло ни малейшего желания захватить с собой хоть горстку мелких украшений из больших старинных сундуков. Он неожиданно ощутил резкое отвращение к этому металлу, словно сразу понял всю суть этого эксперимента. У человека, никогда не видевшего богатства, такое количество золота вызывало шок. Этот шок подавлял и растаптывал слабую личность, как подавляет простого смертного миллиардер только тем, что за его плечами стоит нечеловеческое могущество, способное растоптать и уничтожить любого. Голубев сразу почуял трюк, новый психологический выверт. Позднее он узнает о том, что подобные сеансы на людей действовали магически, они привязывали — золото пожирало мысли, становилось главной навязчивой доминантой сознания. И все мысли о побеге проходили через золотую комнату и на ней обрывались. Люди так привязывались к мыслям о об этом соблазне, что навсегда добровольно оставались в Пирамиде. У них появлялось навязчивое желание вернуться в золотую комнату и любой ценой завладеть частью ее содержимого. Мысли людей попадали в рабство, кружились по кругу, доводя человека до одержимости этой маниакальной идеей. Голубев выскочил в коридор, у него начались рвотные позывы. Он раскрыл рот и задышал часто и глубоко, как собака. Это помогло справиться с тошнотой. Они ломают мозг! Почему же так дурно, как будто зельем опоили. Голубев прижался к холодной железной стене и сполз вниз на пол. Вяло выползли и остальные. Парии, казалось, совершенно не поняли сути эксперимента. Но это было еще не все.
