Дарина Гордина - Сансара
— С этого дня это ваша комната — 607. Надеюсь, не нужно объяснять, что после того, какие файлы мы обнаружили в вашем подсознании, не может быть и речи о том, чтобы покинуть нашу базу!
— Кто это мы? — спросил Сергей, но Ева не отреагировала.
— Обратите внимание — мы не пускаем вас в расход, не сажаем на голый пол в железные казематы, мы предоставляем вам номер класса люкс и говорим: осваивайтесь, господа, будьте как дома! — Ева хозяйской походкой прошлась к окну и приоткрыла жалюзи.
Из окон на всех ударил яркий свет все того же сказочного лета. Как только свет залил комнату, сразу же обнаружилось, что в ней уже есть один человек — на кровати спиной к ним лежал мужчина и тихо похрапывал. Филиппенко подошел к кровати и осторожно повернул мужчину, тот во сие перевернулся на спину, и все трос тихо ахнули — это был Никитенков. Он спал так глубоко, что ни крики, ни похлопывание по щекам не могли вернуть его в реальность. Филиппенко тормошил его и трепал во все стороны, но видя его полнейшую индифферентность к происходящему, снова накрыл его одеялом и плюхнулся на рядом стоящую кровать.
— Можете не стараться, — посоветовала Ева, — он проспит не меньше суток, все с вашим другом будет в порядке, — добавила она улыбнувшись и вышла из комнаты.
Рахманов рванул за ней, открыл дверь, но, увидев охрану, тут же хлопнул ею у них под носом и повернул в двери ключ.
— Я не понял, что там она сказала про файлы, про то, что нет речи покинуть базу… Она че, гонит в натуре? Какое они имеют право нас здесь задерживать, кто они вообще здесь такие?!
— Они-то, наоборот думают, кто такие мы? В себе они явно не сомневаются!
— В том-то и дело, что не думают, они точно знают! — Голубел ходил по комнате взад-вперед, не находя себе места.
Рахманов скинул ботинки и, как и был в куртке и штанах, растянулся на нежном шелковом покрывале кровати:
— Никто не сочтет меня дезертиром, если я немного посплю?
— Да, ничто человеческое нам не чуждо, даже в глубоком вражеском тылу, — поддержал друга Филиппенко.
— А все же, несмотря ни на что — мы попали куда нужно! — подскочил к Рахманову Голубев и стал тормошить засыпающего бойца. Идеи озаряли его, одна ярче другой. — Это и есть штаб невидимых! Так?
— Так!
— Ну и что, что затянулось путешествие, зато не с пустыми руками возвращаться будем! — потер руки Сергей. — Мы с собой заложников приведем!
— Вообще-то нас только что предупредили, что наше возвращение не планируется, Сергей Викторович! — вяло напомнил Филиппенко.
— А что, обязательно у них разрешения спрашивать? Что мы не спецподразделение? — очнулся Рахманов. Он всегда был готов к какой-нибудь авантюре.
— Ты, «Спец» — где твое оружие и где документы? — возразил ему друг. — Так, тише всем! Мы должны грамотно разработать операцию! Нет такого места, из которого невозможно было бежать!
Голубев уже простукивал стены и внимательно осматривал углы на предмет прослушивающих устройств.
— Ловко, очень ловко замаскировали, — бубнил он себе под нос, но ведь где-то же они их прячут. — Голубев уже продолжал исследование второй комнаты и коридора и издал короткий радостный вопль, обнаружив в этом стильном гостиничном номере небольшую ванную комнату с душем, туалетом и умывальником. Он коротко присвистнул, созывая бригаду в тихое место, и трое крепких мужчин, задевая плечами друг друга, забились одновременно в небольшую ванную комнату, открыв на полную мощь все краны, оживленно зашептали, перебивая друг друга.
— Нужно выработать план побега! Нет такого места, из которого невозможно было бежать!
Рахманов нашел в кармане пачку сигарет и закурил, ванная наполнилась дымом, закурил и Филиппенко.
— Для начала нужно все разузнать про них: кто такие, что за организация и кто их финансирует, — возразил Голубев. — Судя по опытам и навороченной технике, здесь проводят какие-то сверхсекретные эксперименты на людях. Но что удивительно, ФСБ об этом объекте ничего не известно…
— А откуда вы знаете, Сергей Викторович, что неизвестно? Может быть, это засекреченный бункер высших эшелонов власти, а мы вторглись сюда без предупреждения?
Все замолчали, чувствуя, что из приоткрытой двери, ведущей к тайне, веет невообразимым холодом.
— Да нет! — потряс головой Голубев. — Если бы это был даже самый засекреченный объект, то хоть какая-то информация бы просочилась, я бы хоть краем уха слыхал. А что, если… — он нахмурился и сам испугался того, что лезло на ум. Быть не может! Он подошел к крану и подставил голову под струю холодной воды. — А что, если правду сказала Ева, и отсюда бежать не удастся?
— Все от нас зависит!
— Вот и вопрос, всегда и все ли зависит только от нас? Они тут такие штуки понаразрабатывали, что наши наиновейшие — отдыхают! Кто знает, как их приборы обдурить?
— Особенно эти опыты с памятью, я так и не понял, что это было? — шептал Филиппенко. — Но когда я увидел на экране себя с Геркой, моей девушкой, я подумал, что у меня в мозгу встроенная камера, очень уж жутко стало.
— Так и есть, Олежка, — Голубев сочувственно похлопал его по спине, — только камера эта твоя память, и она все записывает, а они эту ленту как видео смотрят.
— Честно, я в шоке!
— Да мы все в шоке! Если это все так серьезно, то, значит, нам отсюда не выбраться! — Рахманов в ужасе сползал по кафельной стене на пол. У него начиналась тихая истерика. — Я не могу, братцы! Я к матушке в Ростов на день рождения обещался…
— А кто может! — грозно пресек нытье Голубев. — Я уже молчу о брифинге и о начальстве! Я же в самовол, никого не предупредил. Но ведь дома-то жена и дети! Я и думать боюсь о том, что они там думают! — Голубев не жаловался, а хотел хоть как-то поддержать друзей. Он же старше всех, не только по возрасту, но и по званию, а значит должен быть человек-кремень.
— Тут только одно и может помочь: все узнать, просчитать, разведать, и когда представится удобный момент, разоружить охрану и рвануть! Но сначала нужно хотя бы понять план здания. Нам нужно время! — Голубев пытался сам поверить в то, что говорит, и настроить на хорошее в первую очередь самого себя, но внутри все рвалось на части от отчаяния и гнева.
— А кто сказал, что случай представится? — теперь засомневался Игорь. — Я фильм такой видел! Там тоже одни попали в секретный бункер, думали на день, на два, а оказалось на всю жизнь! — Игорь высказал вслух то, во что никто не хотел верить.
— Тьфу, что б у тебя на языке прыщ вскочил! — пожелал ему Филиппенко. — Мастер Лоу говорил: что все задуманное рано или поздно проявляется! — Пусть бы Лоу этот сам проявился! А то закинул нас сюда!
— Так выдал же он очки, мы ведь ушли бы, если б не Никитенков!
— А почему это он всего одни очки на всю команду выдал? Что, стекол не хватило? Может быть, он знал, что так случится?
— Подставил он нас!
— Вот теперь пусть он нас вытаскивает!
— Я никогда не поверю в это! И вам запрещаю! Веру нельзя терять! — властно приказал Голубев. Он знал, должна быть точка опоры, вокруг которой вертятся мысли, если ее убрать, вера рассыпется.
— Он верил, что мы справимся, он же взял за нас за всех ответственность, начав нас учить!
— Тогда пусть придет сюда и нас вытащит, если он такой всемогущий!
— Значит, не время еще! — уверенно сказал Голубев и почувствовал, что эта уверенность передалась ребятам. Ну и пусть пока так думают, главное, чтобы держались.
— Вот интересно узнать, кто всю эту тему крышует, очень хотелось бы на их «первое лицо» выйти, — перевел на другую тему Игорь.
— Интересно, слышат они нас или нет? — Голубев внимательно постучал по кафелю, по трубам, просмотрел углы, но никаких жучков не смог обнаружить.
— Да конечно слышат, а может, еще и видят! Им не нужно нас здесь прослушивать, Сергей Викторович! Они могут всю нашу голову просмотреть! — и тут все заржали. Да уж и правда, зачем жучки, когда можно в голове порыться!
— Да кто они такие, в конце концов! — справедливо возмутился Филиппенко. — По какому такому закону нападают на защитников Родины! Да еще на особый отдел!
— Филя, ты, как коммунист на допросе! — Рахманов легонько двинул его плечом. Тот ответил легким ударом. — Потом, Филя, потом.
— Стоять! — вмешался Голубев. — Не психовать! Без четкого плана ничего предпринимать не будем, давайте осматриваться и действовать согласованно! В любом случае плюс в том, что они нас всех вместо оставили, а вместе — мы великая сила!
— Не кричи гоп, доки не перескочишь, — вспомнил народную мудрость Филиппенко и, недолго думая, скинул на пол одежду и залез в ванну, став под струю теплого душа. Все по очереди сделали то же самое, хоть и было на сердце тягостно, но после воды и чистого полотенца даже какая-то тихая радость наступила. Видимо, похитители очень хорошо знали тонкости человеческой психики, и не зря такой уют и комфорт предоставляли своим пленникам.
