Ольга Онойко - Море Вероятностей
Как бы то ни было, он оставался зрячим.
Преследователи ощущались теперь как тени. Они скользили над пробуждающимся городом, словно морские хищники в толще вод. Пытаясь игнорировать бешенство Копья, Данкмар стал искать в живой картине мысли и чувства этих людей.
Различить их самих было трудно, но возможно. Сложнее оказалось добраться до их разумов. На мгновение Данкмару померещилось, что гонятся за ним не люди вовсе, а какие‑то ущербные существа со скупой и примитивной нервной деятельностью. Их сжигало единственное желание – «догнать, догнать!» — непримиримое и мучительное, как голод. Данкмар почти растерялся. Никакая нормальная мотивация, будь то вознаграждение, страх или приказ, не могла настолько упростить человеческое мышление.
Но его собственное мышление, оптимизированное дарами безликих древних, тотчас нашло ответ. Из глубин памяти всплыл фрагмент университетского курса антропологии: ровный голос профессора, линии энцефалограмм на огромном экране – бодрствование, быстрый сон, медленный сон…
Молитва.
Все, кто гнался за ним сейчас, непрерывно и истово молились.
Данкмар саркастически рассмеялся – и снова взвыл от приступа головной боли. В глазах потемнело. С удивлением от почувствовал в уголке губ каплю влаги. Выбитая болью слеза была почти пресной.
Он закрыл второе зрение и откинулся на спинку сиденья. Боль притупилась, но легче не стало. Самочувствие оставалось отвратительным. Знобило, точно в лихорадке. Напряжение страшно измучило его. А события неуклонно шли к кульминации. Авиетка уже начала спуск, оставалось несколько минут до того, как она подойдёт к стоянке кондоминиума. Хорошо, если он встретит там бойцов «Зари». А если нет?
Данкмар попытался помассировать лоб и виски. Руки дрожали. Трудно было держать их поднятыми, даже включённый экзоскелет не придавал сил. Данкмар сдался и расслабился, безвольно растекаясь в кресле.
Если придётся сражаться, он, конечно, преодолеет слабость. Он задействует ресурс. Но каждая атака будет ранить и выматывать его самого. Да, он сможет сбросить с неба две, три, пускай четыре машины, остановить полдюжины сердец – но их больше!..
Он думал войти в чей‑нибудь разум и отыскать там сведения: что это за группа, кто командир, кто их послал и зачем. Этого сделать не удалось, но часть ответов Данкмар получил и так. Даже самые фанатичные вигилианские дружинники не сумели бы организовать загонную охоту на человека, не выходя из состояния религиозного транса. В конце концов, идеалом вигилианина всегда был воин–марйанне, которому храбрость не мешала оставаться спокойным, а вера – мыслящим.
Его преследовали мицариты.
Но зачем?!
Этого Данкмар понять не мог. Чем и как он успел насолить мицаритам? Настолько, чтобы средь бела дня отправить за ним боевое крыло? Он вспомнил статьи Америго Джел–Маи, потом собственные исследования мицаритских сетевых площадок…
…Потом он выругался так, как не ругался со школы и выхватил из бардачка визитку Роша Финварры.
Гарнитура распознала номер. Прозвенел мелодичный, неуместно мажорный сигнал вызова. Финварра ответил тотчас. Его уверенный, напористый тон поддержал Данкмара, как подставленный локоть. Финварра не тратил времени на приветствия.
— Мы вас видим, господин Хейдра, — сказал он. – Мы вас встречаем.
Данкмар поднял взгляд от дисплея, на котором отображались данные абонента. Амортизационные системы отклоняли назад спинку водительского кресла. С жуткой скоростью приближались знакомые здания. Они будто сами летели навстречу. Отстранённо, безо всяких эмоций Данкмар осознал, какую скорость развила его машина. Пора тормозить, иначе даже встроенные страховочные программы не помогут избежать жёсткой посадки…
С верхних стоянок кондоминиума к нему направлялись авиетки «Зари». Они были антрацитово–чёрными. Три авиетки.
Данкмар сбросил скорость, и байкеры поравнялись с ним. Они тоже снижались. «Что они собираются делать?» — вяло подумал он.
Контуры машин охраны замерцали – включились силовые поля.
«Будут стрелять?» Вслед за этой мыслью пришла другая, совершенно логичная, но сейчас показавшаяся чудовищно нелепой. Данкмар подумал, что если его авиетку заденут, ему нужно будет срочно заказывать машину аналогичного класса в службе такси. Нельзя лететь в «Гаагу» на машине, которую поцарапало пулей, из этого может выйти большое разбирательство и скандал… Потом он подумал, что не успеет позавтракать. Придётся читать четырёхчасовую лекцию на голодный желудок.
Он велел автоматическому водителю приземлиться на стоянке и отвернулся, приникая к окну. Сейчас в воздухе развернётся настоящее сражение…
Он ошибся и не удивился этому. В вопросах тактики городских боёв он никогда не был компетентным.
Никто не стрелял. Данкмар разминулся с первой машиной «Зари» и увидел, как массивная, размытая визуальным эффектом включённого поля чёрная авиетка врезается в лёгкую седловую. Столкновение произошло по касательной. На таких скоростях байкер должен был размазаться по борту кровавой кашей, но этого не случилось. Мицарит отлетел в сторону, как резиновый мячик. Его седловая авиетка бешено вращалась, но система ремней надёжно удерживала всадника.
«Разумно», — отметил Данкмар. Боевое крыло мицаритского прихода – не цыплята, они не отправляются на серьёзное дело без брони. «Я тоже поставлю силовую защиту, — решил он. – Эффективность впечатляет. Композитная броня – позавчерашний день…»
Прямо над головой раздался глухой удар.
По спине сбежали мурашки. Данкмар заметался. Он не мог видеть то, что происходило на крыше авиетки, разве только вторым зрением, но сейчас использовать его было бы слишком затратно… Его бросило в пот. Сердце подскочило к горлу. Он схватился за руль и резко развернул машину. Истерически дрожа от натуги, представительская авиетка выписала туго сжатую «S», затем в одно мгновение сбросила пару метров высоты.
Байкер, примостившийся днищем на крышу, соскользнул.
А потом случилось нечто невероятное.
Мицаритский боевик точно прилип к его авиетке. Сквозь оконное стекло Данкмар видел жутковатое нелюдское рыло, сложенное из двух частей – сверху зеркально отливающие очки глухого шлема, снизу выступ специального респиратора для полётов на большой скорости и высоте. Самое время было задействовать второе зрение и остановить охотнику сердце. Так Данкмар и поступил бы, не будь при нём Копья Итариаля. Оружие ирсирры, разгневанное посягательством на свою священную чистоту, неистовствовало в убогой темнице…
Данкмар заморгал. Он видел, как мицарит поднимает руку и приближает к дверце его машины какой‑то округлый предмет. Боевик двигался необычайно медленно. Всё вместе казалось видеозаписью, заторможенной раза в четыре.
«Ирсирры? Священную? Что за бред?! Просто древняя хеттская игрушка…»
Боевик прижал свой подарок к дверце авиетки и сразу же отстранился.
Гадать было не о чем.
«Взрывчатка», — понял Данкмар и ещё понял, что лекцию придётся отменять в последний момент, причём не ему лично… лично Данкмар не скоро сможет даже принести извинения.
До взрыва несколько секунд. Обезвредить бомбу с помощью второго зрения он не успеет. Экзоскелет позволит ему уцелеть, но взрыва и падения будет достаточно, чтобы слечь на месяцы.
…Смутная тень, даже на вид тяжёлая, упала сверху. Лёгкая седловая авиетка содрогнулась. Расплывчатая мутная тень охватила байкера, словно спрут. Силуэт стал совершенно нечеловеческим – сплошные бугры и острия.
Теневая фигура приблизилась. На этот раз перемещение было стремительным. Фигура подняла непропорциональную конечность, на которой нельзя было определить число суставов. Данкмару почудилось, что к стеклу протягивается узловатая лапища с когтями полуметровой длины.
Когти сорвали взрывпакет. Авиетку тряхнуло.
Чудовищная тень отшвырнула бомбу в сторону, и авиетку тряхнуло ещё и ещё: ударная волна вбила байкера в борт, силовое поле спружинило… Оно отразило и значительную часть удара, пришедшего по авиетке Данкмара. Даже стекло не треснуло.
Теневая фигура держалась крепко.
Один саблевидный коготь приблизился к стеклу и поманил Данкмара.
Данкмар вдруг понял, что уже много секунд не дышит. Он резко втянул воздух лёгкими. Закружилась голова, но до странности прояснился взгляд.
По ту сторону окна на плечах у мицаритского байкера восседал Рош Финварра, взлохмаченный ветром и очень довольный. Остатки брюк и рубашки облетали с него клочьями, обнажая огромный волосатый торс. Рот Данкмара искривился в какой‑то судороге вместо ухмылки: представшая ему картина была законченной и, пожалуй, даже художественной в своём абсолютном идиотизме.
