Надежда Ладоньщикова - Ответ Сфинкса (сборник)

– Смеешься. Хорошо, вот: ты уверена, что сегодня только что красила крышу?

– Сам видел. Ну, – Релла мучительно соображала, что происходит.

– Я тебя еще и в другом месте видел. Причем в то же самое время. В одном из миров. Как тебе?

Ничего не знает?

– Ты существуешь в двух лицах, ты понимаешь хоть? Но это ты! Ты и больше никто! Немного моложе, конечно, немного другая внешне… Впрочем, понятия не имею, как ты выглядела в этом возрасте… Но это ты! Погляди.

И Ридан показал ей Дину у Макса в доме, и рассказал ей всю историю Лина.

– Я. Да, именно так я и выглядела. Но моя молодость осталась совсем в другом месте, причем… Ну, не буквально же! И сам понимаешь, моя молодость была в другое время, не настолько давно.

– «Где твои семнадцать лет», – грустно пошутил Маг. – Как сказал кто-то из древних. И что теперь делать?

– Ну, у меня есть пока только соображения. В мистику не верю, наверное, какое-то природное явление.

– Нет таких природных явлений.

– Кто у нас есть, кому эту чушь можно рассказать? Ну, Зоя. Еще?

– Наверное, никто.

Не было еще такого. Думай, Ридан.

Вдруг Ридан понял. Понял гораздо больше, чем сам ожидал. Не было другого выхода – надо отправляться туда, где не существует времени. Он слышал, что есть существа, которые живут одновременно в прошлом и будущем, неизвестной природы существа. Вообще-то Маг имел весьма слабое представление о них, но поискать все это решился.

Ибо то, что произошло, произошло в мире вообще, а не с кем-то из людей. И построенный Город может быть не только воплощенной на земле любовью одного человека – он может одним своим появлением изменить время, изменить что-то в мире. Все же надо идти туда, к этим сверхсуществам, за ответом. В другом месте его не найти.

Маг вызвал Лина – возможно, прощаться.

А самое сложное – сейчас объяснить все это Зое.

Все произошло для Лина слишком быстро. Он не верил ушам, не готов был остаться без Мага. Мелькнула дурацкая мысль: «Наверное, я снова начну превращаться…»

– Неужели из-за меня?

– Нет, мир сам, наконец, пришел к этому. Пойми, мир существует в нас, мы и есть этот мир, со всеми нашими городами, он же не не сам по себе, не что-то отдельное от нас – мир этот. Пойми, что-то случилось, никто не знает, что. Я отправлюсь туда, где не существует времени, а что потом – не знаю.

– Маг, может, останься и ты, и все, как есть?

– Ты хочешь, например, завтра увидеть не меня, а крокозябру? Или я буду (или не я, а кто угодно), как Релла, в нескольких экземплярах и при этом неизвестно где? Лин, да пойми же, не в тебе дело! Что-то случилось – у нас. У нас, а не у тебя.

– Маг, а почему эти существа сами нас не спасают? И как можно жить там, где не существует времени?

– Ты у меня, что ли, спрашиваешь?

Лин задумчиво отправился строить Город. Все вокруг будто замерло, будто ничего, просто ничего не было нигде, кроме дороги под ногами и слышной откуда-то старой песни, когда-то даже любимой.

Лин вспомнил о Релле, о Максиме, обо всей этой истории, и вдруг подумал, что, когда люди строят свои города, они изменяют прошлое, настоящее и будущее. Изменяют свою жизнь своей жизнью. Какая простая мысль. Лин повернул назад, чтобы пойти и сказать это Магу.

Увы, Ридана он уже не нашел. Нигде.

Город строился. У Лина был все тот же Туннель, не было Ридана. С его исчезновением исчезло что-то очень важное. Лин строил Город так, будто не себе помогал, а воплощал идею всего святого, всего, что потеряно с уходом Мага. Они часто виделись с Зоей и детьми. Она ждала. Она стала для Льина продолжением его единственно родной души здесь. Да, он думал навестить Макса, но не мог – Макс просто не поймет эту потерю в мире, становящимся чужим Лину. И все-таки теперь он не одинок, пока строит Город.

Туннель выглядел странно. Льин не мог досмотреть его до конца, по всей длине. Все, что можно было выразить, Лин, как мог, выразил. Где-то посередине просматривался яркий, но мягкий свет, не поддающийся никакому описанию. Теплый свет. Не задумываясь о том, что означает этот свет посередине туннеля, Лин постарался как можно лучше отобразить его в реальности.

В самом центре города зажегся огромный светильник в окружении фонтанов. Что это, Льин не знал. Он только каждый день смотрел, как переливалась радуга и светилось всеми цветами стоящее рядом женское изваяние.

Статуй и светильников в городе было много. Людей и животных, реальных и фантастических. Получался очень красивый город. Его дом, его мир в мире без Ридана. Теперь это особенно чувствовалось. Оставался дом со звонком и Зоя с детьми.

Наверное, это то, к чему привыкнуть нельзя.

Однажды, глядя в знакомое зеркало в доме Мага, Лин понял: он уже вечность ни в кого не превращался. Стал старше, но это был он. Можно теперь просто жить, как живут его все люди. Впрочем, они живут по-разному. И, если бы Маг передал ему хоть немного своих знаний, кто-то еще, наверное, построил бы город. Что же произошло, если то, что произошло, было важнее этого?

Несколько раз встречал Реллу. Помолодела будто за это время, вся в делах – помогает кому-то оформлять интерьеры, нормальный себе человек.

Это понять невозможно. В мире что-то случилось, Ридан бросился спасать, можно сказать, принес себя в жертву. А не случилось ничего. Как-то невероятно спокойно все. И бед как будто никаких в последнее время, а ведь раньше – повсюду. Что же тогда случилось?

Какая прекрасная погода.

Лин подавил в себе истерику, встал и пошел в свой город. Там ему было легче.

По дороге, навстречу ему, шел Маг. Счастливый и совсем не изменившийся.

Подошел к остолбеневшему ученику и сказал:

– Я только что виделся с Зоей.

– И это все?!

– Привет, Лин.

– Где ты был?!

– …Да, так ты спрашивал, почему они нас сами не спасают, – Маг хлопнул Лина по спине, повернулся, и они пошли в город. – Так вот: они не могли нас спасать, пока хоть кто-нибудь, хоть один человек, не захочет этого. Ну, я и пошел. Ты не заметил, что мир стал лучше?

А ведь так и есть. Лин припоминал, как постепенно все менялось, как сам он перестал превращаться, а Релла становилась счастливой, только его ничего не волновало это время, кроме Города и потери Ридана. Да, так и есть, получается.

– Пойми, не вдруг же! Да, и самое главное: мы тоже их спасли.

Лин даже остановился:

– В каком смысле?

– В прямом. Мы – их часть, как ты – часть Макса. И они, а вернее, оно, существует в прошлом и будущем сразу. Мир – целое. Кстати, идем твой Город смотреть. Город твой в том мире очень понравился, а я-то еще его и не видел.

– Когда ты исчез, я подумал – про города…

Лин понял, как был прав Маг, когда сказал, что вся эта его очень личная история ему крайне необходима неизвестно почему. Все становилось на свои места.

В свою очередь, Маг, надо признаться, до сих пор понятия не имел, что произошло на самом деле. Он ничего не выдумал, но и сам все равно мало что понял. Да и зачем понимать?

– Да, наверное, все замечательно, – сказал себе Лин, идя с Магом по знакомым улицам, мимо знакомых причудливых домов к приближающемуся своему (или не совсем своему) Городу. – С кем не бывает?

Психология для чайников

Все это началось, когда наш педколлектив надумал обзавестись психологом. Звали нового специалиста Алина Витальевна, она использовала странные жаргонизмы вроде «техника», «коррекция» и т. п. применительно к нашему учебно-воспитательному процессу, отчего получила прозвище «наладчик педагогической системы».

Однако с настоящим техником у них наблюдалось глубочайшее непонимание. Однажды он сказал ей:

– Я перезагрузил. Работайте.

– Не выражайтесь, пожалуйста, – ответила Алина Витальевна.

– Но я правда перезагрузил! Только что.

– Употребление жаргона в детском доме неадекватно. Здесь вам не подворотня.

– Ученье – свет! – засмеялся техник и приставным шагом отправился за дверь.

– Психопат, – покачала Алина головой и занялась работой.

Лично у меня подобное непонимание начало возникать с директором. Дело в том, что мне казалось более целесообразным завести у нас самодеятельность, финансирование которой было теперь сокращено безобразным образом, только ради того, чтоб не отставать от времени. Мне было обидно и грустно, и в печали своей я забрел к Алине на какой-то тренинг или что-то в этом роде. Может, это не так уж и плохо. Нет, наши выступления не заменит ничего.

Наша вечной памяти художественная самодеятельность… Я слонялся по коридорам и думал о том, что иная художественная самодеятельность по мощности воздействия на личность далеко обскакала все тренинги мира.