Карел Чапек - Война с саламандрами (сборник)

Капитан вынул из нагрудного кармана большой блокнот и начал его листать.

– Так, какое у нас число сегодня? Ага, двадцать пятое июня. Вот, например, что было двадцать пятого июня. В прошлом году. Вот здесь. Даяк убил акулу. Lizards страшно интересуются этой дохлятиной. Тоби – это был такой маленький ящерка, но жутко умный, – объяснил капитан, – мне пришлось дать им разные имена, понимаешь? Чтобы писать о них в этой книжке. Так вот, Тоби совал пальцы в рану от ножа. Вечером они приносили сухие ветки к моему костру. В общем, ничего особенного, – проворчал капитан. – Я лучше найду какой-нибудь другой день. Вот, пожалуйста, – двадцатое июня. Lizards продолжали строить эту… как это сказать – jetty?

– Плотина?

– Ja, плотина. В общем, такая dam. И они строили эту новую плотину на северо-западной оконечности залива Дьявола. Братишка, – горячо объяснял он, – это было просто чудесное сооружение! Настоящий breakwater.

– Волнорез?

– Ja. На другой стороне они откладывали яйца и хотели, чтобы там не было волн, понятно? Они сами придумали, что для этого нужно построить там этот самый dam, но скажу тебе, что никакой чиновник или даже инженер, служащий в Waterstaat в самом Амстердаме, не придумал бы лучшего чертежа для такой подводной плотины. Работа просто мастерская; вот только вода им все разрушала. Они под водой себе вырывают такие глубокие ямы под берегом и в них днем сидят. Очень, очень умные животные, прямо как beavers.

– Бобры.

– Ja, такие большие мыши, которые умеют строить плотины на реках. У этих ящерок много было в заливе Дьявола всяких плотин – побольше и поменьше. Такие красивые, ровные плотины – все вместе они выглядели как будто целый город. И наконец они захотели построить этот dam через весь залив. Вот так. «Они уже умеют убирать большие камни при помощи рычагов, – читал капитан дальше. – Альберту – это был один из tapa-boys – камнем отдавило два пальца». «Двадцать первого». Даяк сожрал Альберта! Но потом у него стало плохо с желудком. Пятнадцать капель опиума. Даяк пообещал, что больше этого никогда не сделает. Весь день шел дождь. Тридцатое июня: Lizards строили dam. Тоби не хочет работать». Он, сэр, был очень умный, – с восхищением объяснил капитан, – а умные никогда не хотят работать. Он все время выкидывал разные фокусы, Тоби этот. Вот ведь, и ящерки все разные, не похожи друг на друга. «Третьего июля. Сержант раздобыл нож». А этот Сержант был такая большая, сильная ящерка. И, кстати, очень ловкая. «Седьмого июля. Сержант убил ножом cuttie-fish» – это такая рыба, которая гадит таким темно-коричневым, понял?

– Каракатица?

– Ja, именно. «Десятого июля. Сержант убил ножом одну большую jelly-fish»: а это такая тварь, похожая на студень, и при этом жжется, как крапива. Гадкое животное. А вот теперь слушайте, пан Бонди. «Тринадцатого июля. (Я тут это подчеркнул.) Сержант тем же ножом убил небольшую акулу. Весом в семьдесят фунтов». Вот так, пан Бонди! – торжественно провозгласил капитан Я. ван Тох. – Тут это записано, черным по белому. Это был великий день, братишка. Да, как раз тринадцатого июля прошлого года. – Капитан закрыл блокнот. – Мне стыдиться нечего, пан Бонди: я тогда на берегу этого самого залива Дьявола встал на колени и разрыдался от чистой и искренней радости. Отныне я знал, что мои tapa-boys умеют дать сдачи. Сержант за это получил отличный новый гарпун – а лучше гарпуна ведь для охоты на акул ничего не придумано, братишка, – и я ему сказал: be a man, Sergeant, и покажи всем остальным tapa-boys, что и они могут защищаться. Братишка! – вскрикнул капитан, вскочил с кресла и несколько раз в восторге ударил кулаком по столу. – Да знаешь ли ты, что всего через три дня там плавала огромная дохлая акула, full of gashes, как это сказать?

– Вся израненная?

– Ja, вся в дырах от этого самого гарпуна. – Капитан выпил с таким шумом, что у него заклокотало в горле. – Такие дела, пан Бонди. И вот тогда-то я заключил с этими tapa-boys… Ну, нечто вроде контракта. То есть я им как бы дал свое слово, что если они будут приносить мне эти раковины с жемчужинами, то я им за это буду давать разные harpoons, knives, ну, в общем, ножи, чтобы они могли защищаться, see? Это честный business, сэр. Тут уж как заведено: и с животными нужно быть честными. Я им еще и досок разных дал. И две железные wheelbarrows…

– Тачки. Тележки.

– Ja, тачки. Чтобы они могли камни возить на плотину. А то им, беднягам, приходилось все таскать в этих своих ручонках, понимаешь? В общем, кучу вещей я им дал. Я их вовсе не хотел надуть, это точно. Слушай, братишка, а теперь я тебе кое-что покажу.

Капитан ван Тох одной рукой потянул кверху свой живот, а другой вытащил из кармана брюк холщовый мешочек.

– Вот что у меня тут имеется, – сказал он и высыпал его содержимое на стол.

Там была едва ли не тысяча жемчужин самого разного размера: маленькие, как семена конопли, большие, как горошины, и даже несколько величиной с вишню; жемчужины безупречной каплеобразной формы, жемчужины изогнутые в стиле барокко, жемчужины серебристые, голубоватые, золотистые, с черным и розовым отливом. Г. Х. Бонди, будто лунатик, не в силах сдержать себя, начал пересыпать их, ощупывать кончиками пальцев, сгребать обеими руками.

– Какая красота! – в восторге прошептал он. – Капитан, неужели мне это не снится!

– Ja, – невозмутимо ответил капитан. – Красиво, что тут скажешь. За тот год, что я с ними провел, акул они убили, наверное, тридцать. У меня тут все записано, – он похлопал по наградному карману, – а уж сколько я им дал ножей, и этих самых harpoons штук пять, наверное. Между прочим, эти ножи стоят почти два американских dollars a piece, то есть за одну штуку. Отличные ножи, братишка, из такой стали сделаны – ее никакая rust не берет.

– Ржавчина.

– Ja. Потому что это подводные ножи. Ну, для моря. И батаки – тоже в кучу денег мне обошлись.

– Какие батаки?

– Ну, туземцы на том острове. Они, понимаешь, верят, что эти tapa-boys – на самом деле черти, и страшно их боятся. Когда они увидели, что я разговариваю с этими чертями, они даже убить меня хотели. Ночи напролет они звонили в такие колокола, чтобы, значит, этих чертей отогнать от своего кампонга. Шум стоял страшный. А по утрам всегда требовали от меня заплатить за этот самый звон. Ну, за свою работу, понимаешь? Ну а что поделаешь – такие уж они свиньи, эти батаки. Но вот с ящерками этими, с tapa-boys, сэр, – с ними можно делать честный business. Да-да. Очень выгодное дело, пан Бонди.

Г. Х. Бонди казалось, что он попал в сказку.

– Покупать у них жемчуг?

– Ja. Вот только в заливе Дьявола никакого жемчуга больше нет. А на других островах нет tapa-boys. В этом все дело, братишка. – Капитан ван Тох с победным видом надул щеки. – Это и есть то Большое Дело, которое я обмозговал в своей голове. Слушай, братишка, – сказал капитан, тыкая в пространство толстым пальцем, – кстати говоря, с того времени, что я с этими ящерками занимаюсь, их стало куда больше! Они ведь теперь умеют защищаться, you see? Да? А будет их еще больше! Ну что, пан Бонди? Разве не чудесное предприятие?

– Но я все еще не понимаю… – неуверенно начал Г. Х. Бонди, – в чем, собственно, ваша идея, капитан?

– Да как же, возить tapa-boys на другие острова с жемчужными раковинами! – вырвалось наконец у капитана. – Я обратил внимание, что эти ящерки сами по себе не могут переправиться через открытое и глубокое море. Они, конечно, могут какое-то время плыть, а какое-то – идти по дну, но на большой глубине для них слишком сильное давление; слишком мягкие они, смекаешь? Но если бы у меня было такое судно, в котором можно было бы устроить такой tank, ну, емкость для воды, то я бы мог их развозить, куда мне нужно, see? И они в тех местах искали бы жемчуг, а я бы ездил к ним и привозил ножи, harpoons и всякие прочие вещи, которые им понадобятся. Эти бедняжечки в своем заливе Дьявола так… распоросились, что ли?

– Расплодились.

– Ja, расплодились. Да так, что им там жрать будет нечего. Они едят всяких мелких рыбешек, моллюсков и всякую водную мелочь; но и картошечкой не побрезгуют, и сухарями, и вообще разной нормальной едой. В общем, можно было бы их кормить в этих самых tanks на борту. А в подходящих местах, где людей мало, я бы их выпускал опять в море и делал бы там – как это сказать? – такие farms для этих моих ящерок. Я бы хотел, чтобы у них еды было вдоволь, у этих милашек. Они ведь такие чудесные, такие умницы, пан Бонди. Вот как только ты их увидишь, братишка, так сам первый скажешь: hullo, Captain, полезные у тебя зверушки. Ja. А ведь в наши дни люди с ума сходят по жемчугу, пан Бонди. Вот такой вот большой business, который я придумал.

Г. Х. Бонди пребывал в сомнениях.

– Мне очень жаль, капитан, – уклончиво начал он, – но я… я, право, не знаю…

В небесно-голубых глазах капитана Я. ван Тоха блеснули слезы.

– Это плохо, ой как плохо, братишка. Я бы мог тебе оставить весь этот жемчуг как… как guaranty за это судно. Но сам я его купить не могу, понимаешь? Я знаю об одном просто замечательном судне – стоит здесь, в Роттердаме… у него Diesel motor…