Артем Матюшенко - Станция-Крепость(СИ)
— Четыре бутылки ацетона и две пятилитровых банки столярного лака.
— Три рулона темной шерстяной ткани, два рулона ситца и два рулона плотного брезента, рулон теплого драпа.
— Мотки веревки и проволоки, бухта толстого каната.
— Восемь десяти литровых оцинкованных ведер, четыре детских ванночки и две доски для ручной стирки.
— Фанерный ящик со спичками. Коробка детского мыла и две коробки хозяйственного.
— Коробка тройного одеколона.
Отдельно висела готовая одежда — с дюжину ватников, четыре плащ — палатки, так же с дюжину теплых ватных штанов, с десяток шерстяных свитеров.
— Пол дюжины теплых армейских бекеш.
На полке лежало десять меховых армейских шапок и с дюжину серых кепок — мечта агронома.
— Алексей не приминул вставить шпильку. — Петрович, колись ты свою кепку не в этом складе надыбал?
Пар двадцать резиновых сапог разных размеров и примерно столько же кирзачей.
Одна коробка с теплыми меховыми варежками, другая с толстыми махровыми носками.
Отдельной полкой стояла алюминиевая посуда: миски, тарелки, кружки, вилки и ложки. Кострюли на три, пять, семь и одна на двадцать литров и три чугунных сковороды. Пустой деревянный бочонок и два небольших эмалированных бачка.
— В углу лежало двадцать ватных матрасов и стояло шесть разобранных металлических кроватей с панцирной сеткой.
— Несколько упакованных катушек, разной толщины, хорошей японской лески микадо.
— О вот это нужная вещь! — На полке стояла машинка для снаряжения патронов и четыре банки пороха сокол, коробка капсюлей на триста штук и две коробки латунных гильз двенадцатого калибра по двадцать пять штук каждая, набор для чистки оружия и две литровые банки ружейного масла.
— Жаль ружья нет! — Попенял Петрович.
Довершали картину две квадратных печки — буржуйки.
— Это откуда же такое счастье привалило? Леха смотри примус! Вот теперь будет чего починять на досуге! — Шутил довольный Петрович.
При инвентаризации продовольственного склада обнаружилось:
— Три мешка картошки, два мешка лука, четыре мешка зерна, шесть мешков крупной засолочной соли, три мешка сахара песка.
— Мешок риса, три мешка перловки, два мешка гречки и два мешка сухого гороха.
— На полке специи в трехлитровых запаянных банках и восемь десятикилограмовых пакетов с мукой высшего сорта.
— Коробка индийского чая со слониками. Десять двухсот граммовых банок индийского кофе.
— Две коробки тушенки говяжей, две коробки тушенки конской.
— Коробка говядины с перловкой и коробка свинины с горохом.
— Четыре коробки разных рыбных консервов и две коробки завтрака туриста.
— Три коробки макаронных изделий.
— Две коробки овощных голубцов и две коробки солянки с грибами.
— Четыре трехлитровые жестяные банки томатной пасты.
— Четыре трехлитровые жестяные банки повидла яблочного.
— Двадцать пятилитровых жестяных банок яблочного сока.
— Две алюминиевые фляги с подсолнечным маслом.
— Два ящика посольской водки и три ящика грузинского киндзмараули.
— Четыре коробки мелких сушек и коробка весовой халвы.
— Двадцать пятилитровых банок ассорти и двадцать двухлитровых банок сладкого компота венгерского глобуса.
Не обошлось без казусов. Нашли коробку двухсотграммовых банок воды питьевой.
— Я такие еще в советские времена у десантуры в пайке видел. — Сказал Алексей. — Только зачем они в этом лабазе не понятно.
От охваченного волнения вышли на свежий воздух.
— Откуда это все здесь? Не сдержала эмоции Татьяна. — это же Клондайк в нашем положении!
— А курева нету!!! — Сплюнул с досады Петрович. — Вот как специально! Все есть! Даже водка! И ни папиросочки!!! Хоть бы самосаду подкинули… сцуки! Уши пухнут!
— Слушай а ты заметил, что почти все продукты с датой выпуска до семидесятого года, а вроде не протухло ничего. Халва опять — же, я попробовал отломить — мягкая. И картошка в мешках. Да она через месяц прорастет! Как — будто все вчера появилось или тут стоит и не портится!
— Заметил я все Леха, не зимовало тут это добро — это однозначно! Ни одна коробочка мышами не погрызена. Вон, тот же сок полопался — бы! И компот.
Провозились на складе часа два. Алексей достал блокнот и ручку и составил весь список, до мелочей.
Время шло к вечеру, поэтому решили заночевать на складе. Освободили немного места, кинули матрасы и пошли заниматься ужином. Сначала хотели перекусить консервами. Но многим захотелось похлебать горяченького. Развели огонь, заварили чай и сварили похлебку на тушенке с горохом, естественно картошка, лук, специи. И наконец удалось посолить пищу! Все лопали так, будто ничего вкусней в жизни не ели. Вместо хлеба хрустели сушками. Алексей с Петровичем приговорили бутылочку посольской водки закусывая венгерскими огурчиками и помидорчиками, а для Дмитрия и Татьяны открыли грузинское вино. В общем посидели знатно! Да как говориться — хоршего понемножку! День выдался насыщенным на впечатления, поэтому все устали и улеглись еще засветло. Караул решили не выстовлять, окон не было, а дверь изнутри имела засов. Бочки с топливом и фляги с керосином они вытащили из помещения, да и вентиляционных окошек хватало, поэтому хоть и присутствовали разные запахи задохнуться они не боялись. Их лежанки были рядом.
И Петрович зашептал. — Леха ты как думаешь, чье это все добро? Как может такое быть посреди рощи и лабаз стоит. Для нас, что — ли приготовили?
— А кто его знает. Может и для нас! Может у инопланетян такая планета — зоопарк. Населили животных и птиц разных, а теперь нас перенесли. И склад, чтобы не померли. Мол обживайтесь в естественных условиях, а мы за вами наблюдать сверху будем.
Пошептались минут десять строя разные версии и догадки и решили спать.
Алексея разбудила скрипнувшая дверь. Через вентиляционную решетку заглядывала луна, в ее свете можно было сориентироваться и не налететь на заставленный стелаж. Лежанка Петровича пустовала. Аккуратно встав, стараясь не шуметь и не уронить ничего Алексей прокрался к выходу.
Поляну перед входом щедро заливал лунный свет. Было свежо, но не холодно. Алексей стоял дыша свежим воздухом и прислушиваясь.
Чуть поодаль раздался треск кустов. На автомате Алексей расстегнул ножны и перехватил сайгу. Треск раздался снова и с новой силой, что то больше и массивнее человека ломилось через кусты.
Громкий и мощный рык разорвал ночную тишину. И тут же раздался истошный крик Петровича. — Бляяяяаааа!!! Он бежал к домику путаясь в штанах и придерживая их руками.
Следом на поляну выпрыгнул зверь. Он был огромен и страшен, крупнее амурского тигра. Пасть была открыта и из нее торчали два больших изогнутых клыка. — Махайрод!
В один гигантский прыжок он настиг бедолагу и сбил его с ног. Все, кранты Петровичу, пасть зверя уже опускалась, сейчас он сомкнет свои мощные челюсти у него на затылке. Алексей чтобы отвлечь монстра прыгнул вперед и нажал на курок. Боясь зацепить лежащего Петровича, за долю секунды до выстрела дернул ружье вверх. Плотное облако картечи своим нижним краем пробороздило зверю шкуру на спине. С быстротой молнии он развернулся и прыгнул в сторону Алексея.
— Первый картечь, потом заряжал пулевые. — Пронеслось в голове.
Выстрел! Еще! Еще! Последним выстрелом Алексей бил в упор приземлившегося рядом с ним зверя. Тяжелая пуля двеннадцатого калибра пробила грудь хищника. Но он все же прыгнул на него. Туша в пол тонны весом сбила Алексея с ног и навалилась на него, выбив воздух из легких. Скорее всего тигр умер уже в полете, так как валился он безжизненной грудой плоти. Массивное тело припечатало Алексея к земле, как будто бетонной плитой. Свободной осталась голова и правая рука. Алексей нащупал и рванул нож и не помня себя начал кромсать наверно уже мертвое тело, с мерзким чавканьем вгоняя нож снова и снова. Он что то кричал и втыкал нож, пока мышцы на руке от напряжения не свело судорогой. Только тогда он захрипел и уронил руку на траву.
Сознание вернулось к нему, когда кто — то пытался вытащить его из — под зверя.
— Аккуратнее вы! Может он еще жив!
Оканчательно придя в себя он пытался разлепить залитые кровью глаза. Наконец ему удалось разорвать на несколько миллиметров слипшиеся веки. В щелки он увидел, что Дмитрий и Петрович навалились на толстый сук, подоткнув его под тушу зверя и исользуя как рычаг. А Татьяна тянет за комуфляжную куртку.
— Ты за руку попробуй! Да подожди, дай я!
— У него нож в руке, я не могу его из кулака достать!
— Петрович отпустил сук и наклонился к руке Алексея. Корнеев хотел разжать пальцы и отпустить рукоять, но кисть прилипла от загустевшей крови к ножу, а пальцы свело судорогой. Петрович с силой тянул за пальцы и они с натугой и хрустом начали разгибаться.
