Артем Матюшенко - Станция-Крепость(СИ)
— Ну, что командир? Заходим? — Прошептал Антон.
— Неудобно, как — то без приглашения ломаться. Свет горит, значит люди внутри есть! Серый ты машину контролируй, а ты Антон чуть в сторону за этот куст спрячься!
Когда его друзья заняли позиции Максим громко крикнул. — Эй хозяева! Есть кто дома?
Секунд через двадцать, когда Максим уже начал терять терпение и хотел постучать в стену избы прикладом своего ППШ, дверь со скрипом отворилась, но не на полную ширину, а сантиметров на сорок. Из щели показалась всклоченная борода, а затем уже остальная часть головы и раздался басовитый мужской голос.
— Погодь хлопцы, не входи пока! Щас, Ваську выгоню, а то кинется! — Бородатая голова скрылась за дверью и оттуда послышалось. — Давай иди прогуляйся! Гулять, кому сказал! — И через минуту дверь распахнулась и в темноту двора метнулась тень.
— Все заходь! Убег ирод. — Пробасил бородатый.
Макс осторожно, чтобы не отломить, отворил калитку. — Пустишь в гости хозяин?
— Так, русский человек гостям завсегда рад! Если это не татары! — Усмехнулся хозяин. — Да заходите уж все, чего по кустам — то прятаться? Я один живу, окромя меня никого в доме и нет.
Макс махнул рукой и Антон вышел из — за куста, Сергей тоже сделал пару шагов к калитке. — Парни, не расслабляться, но и агрессию не проявляем! — Тихо сказал Максим. — Пошли уж, раз приглашают!
Изба представляла из себя одну комнату, посередине которой стояла беленая печь. Она как бы делила помещение на две зоны, небольшую кухоньку, со столом и несколькими деревянными табуретками и зону отдыха с деревянной же кроватью. Причем одного взгляда было достаточно чтобы определить, что вся мебель сделана хозяином самостоятельно. Под потолком на вбитом крюке висела керосиновая лампа. Кровать была застелена синим солдатским одеялом, а в изголовье стоял большой синий сундук.
— Проходите хлопцы, присаживайтесь! В ногах правды нет! Хотя говорят нет ее и чуть выше! — Опять усмехнулся бородатый.
Макс оглядел хозяина. Лет уже за шестьдесят, но еще крепкий. Ростом он был повыше Антона и Сергея, но чуть уступал Максиму, зато по ширине плеч превосходил его! Массивная голова на толстой шее, густая темная окладистая борода, густые же брови, пудовые кулаки, да и ширина плеч делали его похожим на богатыря из мультика. А еще голос. Он даже не басил, а как — то рокотал! Макс не капли не удивился бы представься хозяин Ильей или Добрыней. Одет он был в широкие темные штаны, чуть пошерканные на коленях, застиранную темно — красную рубаху в черную клетку, которую носил на выпуск и войлочную безрукавку — душегрейку, изрядно поношенную и засаленую. На ногах у него были растоптанные армейские берцы, завязанные на несколько нижних петель.
— Вот хлопцы, присаживайтесь! Выдвинул он два табурета из под стола, щас еще лавку принесу. — И он вынес из спальни небольшую лавочку. — О, вот вчетвером и усядемся! У меня как раз мясо истушилось!
Только сейчас, Максим обратил внимание на мясной запах из большого чугунка стоявшего на плите.
— Да мы вобще — то сыты! — Сказал он и непроизвольно сглотнул слюну.
— Так, погодь робяты! Так не пойдет! Раз уж в гости ко мне приехали, то застол садись! У меня мясо с картошечкой, да грибка белого сушенного добавлено для аромату! Чай смородиновый, да с вареньем малиновым! — И он почти насильно усадил всех троих за квадратный стол. — Я щас мигом! — И он кинулся в зону отдыха, где отодвинул половик и открыл крышку подпола.
Минуты через три он уже расставлял глубокие миски, а на столе стояла двухлитровая банка с солеными огурцами и такая же с соленым груздем. А сам хозяин, на разделочной доске, пластал шмат розового сала.
— С тех времен еще запасы, варенье вот, да огурцы. Моя жена солила, а ее уже четвертый год как нет! — Он отложил нож и размашисто перекрестился. — Царствие ей небесное! А вот грибочки, это уже здешние, да не боись робяты, не потравлю, ужо всю зиму их ем и нормально! Меня кстати, Пахом Ильич зовут. В дедки я вам еще молод, а так дядька Пахом меня и зовите!
Ребята тоже представились ему по очереди. Максим спросил.
— Пахом Ильич, а вы давно здесь? Расскажите как вы сюда попали?
— Э нет, так не годится! Лучше без отчества! Просил же, дядька Пахом!
— Ну хорошо! — Усмехнулся Максим. — Дядька Пахом, так давно?
— Так десятый месяц уже миновал как! Перезимовал я тут ужо!
— Ого! — Удивился Макс. — И как оно? Тяжело было?
— Да не чажельче чем там! — Махнул рукой Пахом. — Я же и там привык один жить. Раньше — то в поселке рабочем жил, в своей квартире. А там как работы не стало, так квартиру продал и дочери деньги в город переслал, уже после смерти жены дело было. Ну не все конечно, оставил себе тысяч двадцать да затарился папиросами, чаем, крупами разными и уехал на свою малую родину. Вроде как на пенсии век доживать. Там правда от деревеньки, жилых домов всего с дюжину осталось, а мой, так совсем на окраине стоял, даже электричество не подведено. Так и прожил один два года. На старых запасах, да на охоте. Ну тут — то охота не в пример богаче будет!
— Подожди дядька Пахом! Так ты с домом своим, что — ли провалился?
— Ага, прямо вот с избой и очутился тут! Да смешно даже вспомнить! — Начал он рассказывать. — Меня в соседнюю деревушку печь позвали класть, ну а как сложил, хозяева со мной салом, яйцами да самогоном рассчитались. Ну я грешным делом и загулеванил! А как через несколько дней глаза продрал. Глядь! А остальных домов — то и нема! Я тогда уж думал со мной приступ белой горячки приключился! Ох и перепугался я робяты! Просидел еще сутки дома, потом пошел разведать. Нет, точно не привиделось! Так и есть лес девственный вокруг и озеро в километре к востоку образовалось, широ — окая! Ну, я сначала погоревал день, а потом думаю, а чего с меня убыло, что — ли? Изба не развалилась, сарайка с баней на месте, огородишко цел, да и колодец во дворе стоит как и был. Даже урал с люлькой на месте, в сарае стоит. Скотины у меня никакой и раньше не было. Там жил один как перст, дочь из города за два года так и не навестила ни разу! Запасы кое — какие имелись еще. Вот и стал тут жить, адаптироваться значитца! Ага! Так, это потом уже дорогу асфальтную нашел, а потом и за озером грунтовку. Но в том годе по осени вообще машин не было, а теперь видел пару раз, да они мне не пондравились совершенно! Сплошь рожи наглые да косоглазые и стреляли как — то в меня, так убег!
— Бандиты это, дядька Пахом! Много народу поубивали уже, но ничего, мы их скоро всех выведем! Не долго им еще осталось! — Воскликнул Антон.
— Ага, стало — быть свезло мне что сбег? Ну как говориться, все что не делается, так все к лучшему, ага! Ну все двайте миски я вам мяса кабанчика, да с картошечкой своей! Пальчики оближите! И вот грибочки, накладайте! Эх, хлебушка вот нема и отметить встречу нечем! Нет, я‑то себе бражку брусничную ставлю, но больно кисла без сахару зараза! — Пооткровенничал Пахом.
— Так у нас же и хлеб есть и еще кое — что найдем! — Вскочил Макс. — Серый, пойдем до машины сходим!
— Да пусть, Сережа, кушает! Пойдем я с тобой выйду, покурю вот! — Показал Пахом на папироску. — Из последней пачки! Да и Васька возле дома может тереться, броситься еще!
— А кто это Васька? Пес, что ли?
— Да нее, кошак! По осени нашел котенка камышового, он у меня и прижился. Но здоров стал мироед, мне по колено будет! — Показал он рукой. А у нас раньше кот Васька жил, когда еще жинка живая была, так я его так и назвал.
Максим с дядькой Пахомом направились к дверям. Пахом ловким движением из — за вешалки с одеждой выдернул двухстволку. — Во, тулка еще! — Продемонстрировал он ружье Максиму. — Ну я вижу у вас стволы по серьезнее будут!
— Ага, есть такое дело! — Только кивнул Максим.
Макс вытащил из вещмешка буханку хлеба, три банки персикового кампота и бутылку шнапса найденного в бункере.
— Ух ты! Кучеряво! — Поразился Пахом.
— У тебя тулка двенадцатый калибр? — Когда они уже вернулись в дом, спросил Максим.
— Ага, он самый!
— А патроны есть?
— Так вот из последних запасов и накрутил, семь штук вышло! — Достал Пахом из настенного шкафа латунный цилиндрик. Я вам хлопцы скажу по секрету, поиздержался я уже! Соль кончается, для осеннего засола ужо и не будет, специй никаких нет, керосину литра три осталось, папирос тоже последняя пачка хоть и экономил шибко, хлебушка сколько тут живу столько и не едал! — И он бережно взял со стола отрезанный ламоть и понюхал, закатив глаза. — Гречи правда еще мешок есть, да перловки с пол мешка будет, да засолов старых еще с дюжину банок.
— Так, ты говоришь, у тебя мотоцикл в сарае? — Уточнил Макс. — Ездил тут?
— Было дело, поехдил малехо, даже до замка бандитского доезжал. Правда щас уже месяца три как бензин кончился, так и стоит. Не, ну есть правда нз двадцатка, но это так… на крайний случай, это я уже на трассе с машины разбитой слил. Хорошо, когда провалился, запасец хороший был.
