Пусть вспыхнет пламя - Барталомей Соло
– Значит, Тиберий был прав, – с грустью проговорил Траян. – Он с самого начала говорил, что ты не дойдёшь до конца. Говорил, что сдашься, как только появятся первые реальные трудности. Результаты всех тестов гласили так. Именно поэтому он хотел провернуть быструю операцию, в которой у противника не будет шансов на победу. Именно поэтому он дал Жанне такие полномочия. Он всегда оказывается прав.
– Пускай так, – ответил Адриан.
– Ты не имеешь права! – вдруг выкрикнул Райан. – Там ждут люди. Они ждут тебя, Адриан, точно так же, как ждал я. Именно ты стал для меня толчком, который определил мою дальнейшую судьбу. Им важен твой образ – образ человека, способного встряхнуть этот грёбаный мир и сделать его лучше. У тебя нет права на отдых и на любовь, пойми это. Ты не просто человек, ты – олицетворение целой философии.
– Я знаю, – кивнул Адриан и положил Райану руку на плечо. – Но ещё я знаю, что самой великой силой является любовь. Она победила в этой войне, победила меня и дала мне шанс быть счастливым. Всю жизнь я блуждал, всю жизнь я искал себя, и каждый раз, приходя к какой-то точке, я думал, что наконец-то нашёл. Но даже тот Адриан, которого вырастил Тиберий и отправил в бой, как верного солдата, это не настоящий я. Я играл эту роль, не являясь тем, кем хотел быть. Я был ненастоящим. Ненастоящим мусорщиком Тони, ненастоящим Адрианом. Все эти светские беседы, богемная жизнь, все эти рассуждения о мире – это всё не моё. Настоящим я стал только рядом с ней. И я хочу и дальше оставаться самим собой, но проблема в том, что меня настоящего народ не примет. Я не символ сопротивления, нет, – он покачал головой. – Я лишь образ, в который может войти любой другой. Так создайте новый символ, вложите в него всё, что нужно, и продолжайте борьбу. Но уже без меня.
– И ты бросишь всё, вот так? – не сдавался Райан.
– Я выбрал свой путь, – кивнул Адриан. – Выбрал из множества, и, наверное единственный раз в жизни, этот путь кажется мне верным. Я совершил много дурных поступков. Там, в Тридцать Втором, я бросил своих людей – Дона, Тяня, Мендеса, Лару. Я не знаю об их судьбе и всегда буду вспомнить об этом с грустью. Но теперь я хочу сосредоточиться, чтобы сделать счастливым хотя бы одного человека, а не целый мир.
Траян и Райан переглянулись.
– Мы уедем завтра, – был ответ Траяна. Тихий и печальный. – Заберём с собой Женевьера и выдвинемся в Двадцать Четвёртый.
– Почему бы вам не отправиться сегодня же? – спросил Адриан.
– Борис уехал в город, – ответил Райан. – Вернётся только утром.
– Предупреди Стеллу, что мы заберём её отца, – сказал Траян. – Подготовь её к этому. Он не пострадает, мы произведём обмен, и та сторона сможет соблюсти условия, он окажется на свободе. Но после этого война продолжится и уж там… Там за его безопасность мы больше отвечать не будем.
Райан молча развернулся и побрёл прочь. Траян посмотрел на Адриана исподлобья.
– Я знаю, что это не трусость, – сказал Траян и похлопал Адриана по плечу. – Мы классно проводили время в Первом. Помнишь тех девок из «Националя»?
Адриан рассмеялся.
– Помню, – кивнул он. – Помню, как мы любовались морем после пробежки. Ещё помню погони на машинах по магистралям и полёты на коптерах. Помню разговоры с Тиберием и Клео. Помню уроки Нерона и лекции Октавиана. Помню, как легко и прекрасно нам жилось там. И эта память останется у меня навсегда, останется как лучшее время, которое только было в моей жизни. Спасибо вам за это.
– Прощай, дружище, – Траян обнял Адриана. Голос его дрогнул.
– И ты прощай. Я надеюсь, что у вас получится сделать то, чего я не смог.
– Обязательно получится. И я надеюсь, что ты будешь счастлив тут.
* * *
Адриан лежал в постели, глядя в окно, из которого на него смотрела жёлтая луна. Стелла лежала рядом и мирно спала. Он думал. О сне не было и речи. Встал с постели, прошёлся по хижине, лёг обратно. Стелла открыла глаза. Положила голову ему на грудь и уставилась в окно.
– Мы остаёмся, – сказал Адриан, держа её руку. – Я решил. Я говорю совершенно уверенно, Стелла. Мы здесь, и мы вместе.
– Я не в силах ни отговорить тебя уезжать, ни убедить остаться, – ответила она. – Я хочу, чтобы ты делал так, как подсказывает тебе разум. Ты выбрал меня – и я никогда в жизни ещё не была так счастлива. Но я вижу, что тебя гнетёт это. Если ты, Адриан, понимаешь, что несчастен здесь, тогда нужно идти. Тебе уже уготовано место в истории, но я знаю, что для тебя этого недостаточно. И если для твоего счастья нужно вернуться, так тому и быть.
– Нет, – он покачал головой. – Я всё решил. Мне нравится здесь. Да, тут и люди чудаковатые, и скука порой заедает до смерти, но здесь мы сможем построить идеальную жизнь. Вместе. Мы сможем завести детей, наплевав на глупые законы, царящие там, в большом мире. К тому же, используя связи с внешним миром, мы сможем получать книги и информацию. Разве это не счастье? Читать книги вместе с любимым человеком, воспитывать детей, строить свою жизнь так, как хочется.
– Похоже, это и есть настоящее счастье, – улыбнулась Стелла. – Я помню, какими мы были. В так называемой прошлой жизни. И я знаю, какие мы теперь. Если ты решил, значит, в очередной раз меня осчастливил. Спасибо тебе за всё.
Адриан стиснул губы, помолчал, попытался закрыть глаза. Не получалось.
– Слушай, я хотел тебе кое-что рассказать, – резко проговорил он, обрывая ночную тишину.
Стелла открыла глаза, вздохнула, одолеваемая сном.
– Может, не стоит? Давай оставим всё, что было в прошлом мире?
– Мне нужно это рассказать.
– Хорошо, – она поднялась на локте и поправила подушку, устраиваясь поудобнее. – Должно быть, это что-то важное, раз ты выбрал для рассказа позднюю ночь.
– Мальчиком я нашёл книгу в библиотеке приюта, – с трудом подбирая слова, сказал Адриан. – Художественную книгу в царстве технической литературы. Я читал каждый день, скрываясь от остальных воспитанников, от воспитателей и учителей, но меня раскрыли. У нас был мальчишка – Яцик. Крупный, как боров.
