Борис Миловзоров - Рок
Георг обернулся и не узнал Нореха. Вместо длинного плаща с капюшоном он был одет в такую же белую одежду, которую носил Ян, только вместо ремня на нем был пояс из золотых узорчатых пластин. Ректор нахмурился, Георг спохватился и прошмыгнул мимо него в дверь. Он оказался в высоком и широком коридоре, похожем скорее на тоннель. Он уходил вдаль метров на двести. «Ничего себе, гору изрыли!» – поразился Георг. Ближайшая дверь слева была полуоткрыта, из нее доносился легкий шум. Норех вывел на середину столовой Георга.
– Здравствуйте, – еле слышно прошептал тот.
В комнате стояли несколько столов, за которыми молча и сосредоточенно ели одиннадцать человек, среди них был и Ян. Он увидел Проквуста и призывно кивнул на место рядом с собой, оно было свободно. По комнате пронесся легкий шум, из угла до Георга донеслось: «Бегущий».
– Тихо! – пресек разговоры Ректор. – Знакомиться будете после занятий, а сейчас займитесь делом. – Он обернулся к Проквусту: – Идите, молодой человек, можете сесть с Яном.
Норех проследил взглядом за своим новым студентом, а потом прошел через всю столовую в дальний угол. Оказалось, что там есть еще дверь.
– Яло! – загремел его голос. – Неси порцию новенькому и запомни: теперь у тебя на одного едока больше.
Ректор прошел к небольшому столику, видимо, это было его персональное место. На кухне что-то загремело, стукнуло, и через минуту оттуда вышел дородный пожилой мужчина в белом фартуке. Он нес глиняную тарелку с утренней кашей и торчащей оттуда ложкой, кружку, из которой валил пар, и краюху хлеба. Все это он водрузил на столе перед Проквустом, с достоинством кивнул в ответ на его приветствие и удалился.
Георг огляделся вокруг. Странно, здесь никто не разговаривал, все уткнулись в свои тарелки, на него, новичка, даже украдкой никто не глазел. Он тоже наклонил голову и занялся едой, надо было привыкать быть как все.
После завтрака все поднялись и направились к выходу. «Порядки как в полиции», – мелькнуло в голове Проквуста.
– Молодой человек!
Георг вздрогнул и вскочил из-за стола. Рядом стоял Норех и сверлил его суровым взглядом.
– Следуйте со мной.
Проквуст думал, что они пойдут в кабинет Ректора, но он почему-то свернул из столовой налево и двинулся в глубь теперь ярко освещенного коридора. В его торце чуть ли не до потолка высились красиво подсвеченные резные двери. Они миновали с десяток закрытых дверей по обеим сторонам и остановились перед последней с левой стороны, совсем рядом от парадных дверей.
– Это вход в наш Храм, – сообщил Норех, гремя ключами. – А здесь я живу, проходи.
Они вошли в просторную комнату. В ней было уютно: обычный письменный стол, шкафы, книги, два плетеных кресла. На стене висел красивый светильник, а чуть поодаль стоял мольберт, и стена над ним была увешана картинами, благо места хватало.
– Присаживайся, Георг. Вот в это кресло.
– Спасибо.
– Я должен поговорить с тобой.
– Конечно. Я готов.
– Буду откровенен, – Норех откинулся на спинку кресла и задумчиво потер подбородок. Орлиный нос на худощавом лице придавал ему вид гордый и неприступный. Проквуст чувствовал себя как нашкодивший школьник. Ректор усмехнулся:
– Я пока сам не чувствую тебя, Георг, но я верю в проницательность Монаха, он знаток человеческого Рока. – Он опять сделал паузу. – Западная школа, которой я руковожу, – высшее учебное заведение Церкви Рока. Попасть сюда мечтает каждый студент. Несмотря на молодость, все они прошли длительную подготовку под руководством опытных учителей, плюс воспитание и соответствующий образ жизни. Для них учеба здесь – честь и награда, поэтому они с радостью выполняют все наши правила, они считают их своими, и это совсем не похоже на воинскую дисциплину. Хотя в Горной Стране есть и она, особенно там, где готовят Стражей и воинов. Тебе все понятно?
– Да, Ректор, – голос Проквуста прозвучал чуть слышно. Он все понял, и ему было стыдно, потому что еще Белоус говорил ему, что мысли иногда бывают более разрушительны, чем слова.
– Скажи, как ты сам относишься к тому, как складывается твоя судьба? – спросил Норех, не обращая внимания на смущение своего гостя.
– Если честно, то я еще об этом серьезно не задумывался.
– Вот именно! Я понимаю твои ощущения: после безумного перехода через Свалку, дыхания смерти в затылок ты и твои товарищи попали в страну приключений и фантазий, в которой ты вдруг оказался неким исключением, не так ли?
Георг кивнул головой.
– Не красней, на самом деле твоя реакция совершенно нормальна для твоего возраста и ситуации. Но в том-то все и дело, что слишком нормальна! – Норех в волнении поднялся и заходил по комнате, потом опять сел напротив собеседника.
– Пойми меня правильно, Георг, для меня ты пока совершенно обычный человек, а у меня в школе учатся только необычные!
– Простите, Ректор, но если вы считаете, что я не подхожу для учебы, то отправьте меня назад. Мне очень неловко, что…
– Вот! – перебил его Норех. – Ты даже сейчас реагируешь предсказуемо. Нет, Георг, я буду учить тебя. Что-то если не в тебе самом, то вокруг тебя есть странное. – Он опять задумчиво потер подбородок. – Дух тебя вызвал… Ведь сам вызвал?
– Да, сам. Я про него тогда и не знал совсем.
– Вот видишь! – Норех опять вскочил, но тут же сел и вздохнул. – Что-то я слишком волнуюсь. Давно такого со мной не было. Значит, так, Георг, давай договоримся, что ты будешь искренне и старательно постигать то, чему тебя здесь будут обучать. По вечерам, когда у меня будет возможность, я буду заниматься с тобой дополнительно. Согласен?
– Конечно!
– Отлично. С чего же начать? – Норех начал размышлять вслух. – На общих занятиях тебе пока делать нечего, у меня уже выпуск скоро. Вот что! Ян у нас занимается в школе всего второй месяц, трудновато ему со старшими, но он уже кое-чему научился, и неплохо. С сегодняшнего дня он тобой и займется. Иди пока в келью, а я поговорю с Яном. До моего распоряжения – он твой учитель. Ясно?
– Да, Ректор.
ГЛАВА 4 в которой новый мир показывает свой дурной характер.
На противоположный берег из-за деревьев вразвалку вышло странное существо. Оно передвигалось на толстеньких коротеньких ножках и было покрыто короткой, но очень густой черной шерстью. Настороженно оглядевшись, животное подошло к воде и сунуло туда длинное рыло.
– Вот это да! – сдавленно воскликнул Чарли.
– Дай я посмотрю.
Бенни надолго прильнул к окулярам. Нет, это животное явно не было крысой. Что-то знакомое проглядывало в его облике, где-то виденное… Да это же кабан!
– Чарли! – обратился он к Пульдису, не отрываясь от бинокля. – Это же кабан, лесная свинья! Они же исчезли тысячи лет назад!
– Я тоже вспомнил, а что толку? Разве такую тушу ножом возьмешь?!
– Это точно, не возьмешь. Но ты зря расстраиваешься, – Адамс повернулся к другу. – Если здесь есть животный мир, значит, мы что-нибудь придумаем. Ловушки какие-нибудь или капканы, главное, с голода не умрем. Ты посмотри вокруг, сколько здесь жизни!
Бенни кивнул в сторону поляны, где носились неведомые маленькие создания. Пульдис машинально поглядел в сторону и опять уставился в бинокль, рассматривая неторопливо пьющее животное. Однако через полминуты он вдруг опять резко перевел взгляд на свой берег.
– Бенни! – Чарли сжал плечо друга так сильно, что тот поморщился.
– Чего ты всполошился, здесь я.
– А ты ничего не замечаешь?
– Слушай, Чарли, хватит темнить! Говори, что я должен замечать.
– Смотри внимательно, – Пульдис вытянул руку к другому берегу. – Там на берег то и дело звериные тропочки выходят, а здесь, – он махнул рукой вниз, – на нашем берегу, ни одной нет!
Адамс внимательно осмотрелся. Действительно, как он раньше этого не заметил: другой берег вплоть до изгиба реки носил на себе следы многих существ, спускающихся к воде, а их берег был абсолютно пуст.
– Ты прав, Чарли. На том берегу и лес немного другой, погуще, что ли. А у нас деревья пониже, полян побольше, и трава повыше. Но мало ли различий в природе, что над всеми голову ломать?
Голову Бенни ломать действительно не хотелось, она до сих пор болела и совсем не хотела думать, к тому же восторг от окружающего буйства жизни еще не прошел.
– Главное, – Адамс торжественно поднял руку с биноклем, – здесь много жизни!
– Прямо рай, – согласился Пульдис, но в голосе его радости не чувствовалось, скорее озабоченность. – А ты, командир, как думаешь, живут в этом раю другие жители, которые о двух ногах?!
Бенни уставился на Чарли. С глаз словно пелена спала, и голова сразу как-то прошла. Зато хорошее настроение безжалостно убывало, и удержать его было невозможно, как воду в ладонях. А действительно, что он так обрадовался? Ну, попали они в эту долину. Но ведь каких только гадостей про нее не наговорил Клео! Пульдис, видимо, думал о том же.
