Ник Гали - Падальщик
— Ой! — радостно воскликнула Катарина. — Теперь я узнаю многие слова…
— Гы!.. — сказал Звеллингер.
Катарина было надулась, но Звеллингер, не обращая на нее внимания, повернулся к Ли-Ваню:
— Вы просто молодец, святой отец! Так вы говорите, теперь можно ввести пароль на сайте? Вы уверены? Ну, конечно, — он хлопнул себя ладонью по лбу, — там же сказано — «поверните ключ»!
Счастливый, Ли-Вань кивнул. Да, теперь он был уверен. Правильно повернуть ключ в замке Врат, чтобы впустить Яхи, а не Падальщика, чтобы прекратить ужасы и разрушения на земле — вот, что от него требовалось. И именно это он сделал… Все встало на место. Леонардо да Винчи, художник и ученый, про которого он не знал много, но о котором слышал, был Седьмой Свети Учитель. Он же был мастер, создавший модель Врат и назвавший эту модель своим именем, написанным наоборот. Седьмой знал про Врага и обманывал его тем, что писал справа налево. Свое перевернутое имя он заложил и в конструкцию Врат, когда описывал их устройство. Врата, отозвавшись на это имя, механически открылись, но открылись, как и ожидал Леонардо, не для того! Лишь защищенный от воздействия языка хитрый пароль открывал Врата правильно — Ли-Ваню нужно было догадаться повернуть ключ — повернуть имя Одра Ноэль и ввести его в машину наоборот! И тогда машина впускала через себя Яхи, начинала строить Алгоритм Счастья. Ну конечно! Девин говорил на презентации о программном зеркале, которое составляет суть технологии Лизы, — все сходилось: слова в привычной форме искажают истину, работают на хаос, и за ними прячется Падальщик. Но слово, перевернутое наоборот, как в древнем гадании, обмазывает его — Враг за столько лет не смог испортить пароль.
— Давайте зайдем на сайт сейчас же! — захлопала в ладоши Катарина.
Звеллингер, Батхед и Геня переглянулись.
— В конце концов, что с того, что мы откроем свои сайты, не дожидаясь Дипака и Самуэля? — пожал плечами Звеллингер.
Ли-Вань заколебался — но и он тоже хотел скорее убедиться.
— Только не спрашивайте ничего у машины про себя, пока мы не узнаем Правило.
Кивнув, Геня села к компьютеру, вошла в почту и нажала на ссылку. По экрану заструился алый фон, посередине выскочило белое окошко с курсором.
«Поверните ключ».
— Ввожу «Леонардо»!
Ли-Вань кивнул.
— Давай, — дернул плечом Звеллингер.
Геня быстро ввела пароль. Окошко пропало.
На экране появилась странная схема — во множестве изображенные на ней черные квадраты были соединены друг с другом тонкими стрелками. Квадраты эти, словно емкости чернилами, были заполнены на разных уровнях, колеблющимся черным цветом. Некоторые квадраты были уже полными «чернил», другие залиты ими наполовину или меньше. Возле каждого стояло несколько очень длинных, мелко написанных цифр. Цифры эти постоянно менялись в правой своей части, — от этого, и от колеблющихся в квадратах «чернил», весь сайт тихо шевелился, будто по экрану ползало множество маленьких черных мух.
Квадраты с чернилами были в свою очередь заключены в три квадрата побольше, последние делили всю схему на три большие группы. Над группами было написано «Прошлое», «Настоящее», «Будущее». Еще выше по странице сайта шла строка ввода текста. Справа от строки было два белых квадратика, под которыми было написано «Да» и «Нет».
Едва страница открылась до конца, в левом верхнем углу экрана выпрыгнуло диалоговое окошко. «Добро пожаловать, Евгения! — с изумлением прочитали избранные. — Я готова к роботе. Введите свой запрос в строку, и вы получите от меня указание, следуя которому вы сможете скорректировать свою интенцию».
Геня изумленно обернулась.
— Так просто? Что вы на это скажете?
— В точности как «Золотой человечек» дяди Дипака, — пролепетала Катарина, — но тот его обманул!..
— А у нас будет Правило! — с неожиданным энтузиазмом выпалил Звеллингер.
— Ясно пока одно, — завороженно глядя в экран, сказала Геня. — Лиза работает. Спросим ее что-нибудь?
— Нет!
Мнение маленького монаха за последние полчаса стало весить много — Геня, словно обжегшись, отдернула руки от клавиатуры.
— Но… — кашлянул Батхед. — Спросите… Просто… Включена ли.
— Можно? — повернулась к Ли-Ваню Геня.
— Не спрашивайте ничего, что касается ваших собственных будущих действий.
Геня кивнула и быстро ввела в окошко текст: «Ты сейчас включена?»
Ответ пришел незамедлительно: «Да» Катарина ахнула и закрыла рот ручкой. Геня вновь прошлась пальцами по клавиатуре: «Где ты?»
«Вопрос не может быть принят. Включен режим Конечного Алгоритма. Задайте вопрос о предполагаемом действии».
Ответы появлялись на экране мгновенно.
«Какие вопросы ты можешь принять? Как с тобой работать?»
«Режим Конечного Алгоритма предполагает использование текстовой строки портала. Наденьте на руку браслет-коммутатор и введите вопрос в строку ввода на компьютере. Вы можете также ввести вопрос в коммутатор. Опишите в вопросе предполагаемое действие, и я отвечу, будет ли это действие способствовать строительству интенции, ведущей вас к счастью».
«Ничего не вводите, — тревожно сказал Ли-Вань, — еще раз: мы не можем задавать вопросы о будущем, пока не поймем, как это делать Правильно.
Все замолчали.
— О'кей, — выдохнула наконец Геня, нехотя отодвигая клавиатуру. — Но не пытайтесь остановить меня, когда я узнаю Правило.
Глава XII
Игры Леонардо
Когда Самуэль с Дипаком приехали, за окном уже смеркалось.
Самуэль был в возбуждении. Он вошел в кабинет и торжествующе положил на кофейный столик перевод рукописи — стопку отпечатанных на компьютере листов.
— Не знаю, как я мог проглядеть, что речь идет о Леонардо и его тетради! — воскликнул он. — Еще три года назад я бредил Леонардо! Столько раз пересматривал его рукописи в книгах, столько раз смотрел на чертежи в музеях… Не могу поверить: Дипак получил в наследство знаменитую Libro W!
— Libro W! — озадаченно переспросила Геня.
— Ну да! В записках секретаря Леонардо, указана работа с таким названием. Второе ее имя — Трактат о Свете и Тени. Но этой рукописи нет среди дошедших до наших дней его произведений. По слухам Libro W видели в Милане в 1861 году, а затем снова там же — уже в 1958. Трактат странным образом несколько раз всплывал в Европе — будоражил мир слухами о себе — и так же внезапно, как появлялся, исчезал. Энтузиасты бросались по его следам, но ничего не находили. Странность, кроме всего прочего, заключается в том, что у Леонардо был другой трактат на ту же тему, хотя известно, что он никогда не писал дважды об одном и том же…
— Так просто было догадаться! — повторил Самуэль слова Катарины. — Ведь смотрите: Леонардо был ученый, учившийся не по книгам, а внимательно наблюдавший мир вокруг себя. И все, что сам узнавал о нем, затем стремился передать людям, минуя посредство языка. Инвертная манера письма — чем только ее не объясняли! И желанием защитить свои открытия от плагиат; и тем, что гусиное перо легче «тащить» по жесткой бумаге справа налево… А Леонардо обманывал язык! Даже в живописи он без конца прятал скрытые смыслы-послания людям. Например, спрятал в одной картине изображение птицы, похожей на коршуна или грифа…
— Взгляните!
Он присел на корточки рядом с Катариной и полистал у нее на коленях книгу с репродукциями. На одной иллюстрации по складкам одежд женских фигур был вычерчен жирный черный контур.
— А теперь смотрите!
Самуэль поднял книгу и повернул ее на бок. Все ахнули. Контур стал силуэтом птицы с огромным хищным клювом[16].
Вернув книгу Катарине, Самуэль встал и прошелся по комнате. Он был не в силах остановиться:
— Еще: Леонардо славился загадками и ребусами, которыми развлекал придворных на балах. На самом деле, как я теперь понимаю, он создавал разные уровни смысла в найденных сочетаниях слов, пряча от языка истину. Леонардо хотел с помощью слов создать некую новую, обратную словам, интенцию, — перепутав слова, обмануть язык. Придворные думали, что он сочиняет изящные шутки, и Леонардо был для вельмож занятным собеседником, двусмысленно и загадочно шутящим, — не более того. А он экспериментировал! Некоторые исследователи даже утверждают, что именно в памяти его играх с языком Мона Лиза зовется в Италии Джокондой — женщиной-шутницей.
— Ой, смотрите! — ахнула Катарина.
Книга о Леонардо, которую она продолжала листать, была раскрыта на странице с репродукцией Моны Лизы.
Все посмотрели на портрет.
— Поразительно! — воскликнул Самуэль, отводя от глаз кудри. — Я все время знал, что эта машина кого-то напоминала мне…
— И имя!.. — в изумлении прошептала Геня.
Самуэль сел за компьютер.
