Коллектив авторов. Составитель С. Лукьяненко - Гуманный выстрел в голову
— Но зеленая полоса! Визуальные наблюдения показали…
— Визуально наблюдаемая зеленая полоса — образованные штормами скопления оксидов меди. В морской воде повышенное содержание меди. Здесь, вдали от моря, больше шансов отыскать разум, поскольку благоприятные условия обеспечиваются регулярными дождями. И нет испарений аммиака. В морской воде повышенное содержание аммиака.
— Что ж, — решил вожак пришельцев, — в таком случае, инспектор, проверьте исправность модулей, а мы займемся исследованием местной фауны. Коробка Кейс, следуй за мной!
— Не выходите из круга, командор, — бросил им вслед инспектор, — помните о мерах безопасности.
— Я помню, Фурункул Прыщ!
Я понимал почти все, о чем говорили пришельцы, поскольку их ментальные рисунки были просты, если ли не примитивны, что позволяло легко считывать мысли.
Действия чужаков показались мне очень интересными, хотя особого смысла в их поступках я пока что не нашел. Из любопытства я покинул свое убежище и пополз за двумя — командором и самкой. Меньший самец просто молча обходил «черепашек» и что-то с ними проделывал. Поскольку он молчал и был сосредоточен на своем занятии, его ментальный рисунок колебался слабо и он был для меня менее привлекателен. Зато командор трещал без умолку:
— Знаешь, Коробка Кейс, я мечтал об этой экспедиции. Я надеюсь отыскать следы чужого разума, хотя бы следы. Понимаешь? Нам необходимо знать, что он существует, этот разум, отличный от драконьего!
— Зачем, Ящик Бокс? — я уже догадывался, что тихий голос соответствует неуверенности и нерешительности, о которых свидетельствовали сглаженные очертания ее ментального поля и преобладание холодных тонов в ауре.
— Видишь ли, — с воодушевлением затараторил командор, — мы изнежены, использование техники портит нас, а отсутствие потенциальной угрозы делает нас слабыми и нерешительными. Наша раса, раса драконов — гегемон Вселенной! Мы не ждем угрозы извне, мы не боимся конкуренции, наши бойцовские качества утрачены… И если когда-нибудь перед нами окажется настоящий враг — мы будем не готовы к смертельной схватке… Нет, драконам позарез нужны сведения хотя бы о следах иного разума, хотя бы намек, хотя бы подобие вероятности угрозы…
— И если мы отыщем эти следы…
— Если мы отыщем эти следы, то это подстегнет воображение наших соплеменников, мобилизует лучшие силы расы… Это вдохнет огонь в… Стоп! Смотри туда!
Я машинально поглядел туда, куда указывал коготь. Среди камней и пучков пропыленной травы притаился небольшой варан. Драконы направились в его сторону. Даже когда они уже нависали над ящерицей, та и не думала убегать. Спокойно она (это была самка) следила за их приближением, выстреливая периодически розовым язычком. Ее инстинкты молчали относительно врагов такого размера.
— Разумен ли ты? — прогремел голос командора. — Понимаешь ли ты меня? Способен ли ты к контакту? Я повторяю свой вопрос: разумен ли ты?..
И это огромное чудище еще считает себя разумным! Неужели оно всерьез надеется, что мыслящее существо иного мира, встреться оно горе-исследователям в самом деле, будет непременно обладать такой убогой коммуникативной системой, как звуковая речь? И что оно будет пользоваться той же кодовой таблицей? И вообще, что такое разум? Умение отступить от инстинктов? Ну, вот такое, как, к примеру, мой боковой прыжок? Не уверен, не уверен. Старый Оркал, по-моему, самое мудрое существо в степи, и его мудрость проявляет себя в том, что он НИКОГДА не нарушает повелений инстинкта и обычая — и в то же время умудряется всегда находить выход их опасных и щекотливых ситуации. Иногда — нестандартный выход. Легко ли ему? Скорее легко варану, тоже слепо подчиняющемуся инстинктам, но не принимающему нестандартных решений. Вот потому-то Оркала уважает вся степь, а варанов — никто… И тут я заметил, что большой дракон-самец сжимает в протянутой к варану лапе один из блестящих предметов, украшавших обвивающую его «змеиную шкуру». Щелчок, вспышка — и вараниха осела в быстро разливающейся луже крови. А может, подумал я, критерий разумности — умение убить «неразумного»? И в этом случае я вряд ли смогу сравниться с Оркалом… И в то же время большинство могучих самцов из оркалова стада глупы, как… как быки! Я уже не говорю о коровах…
После заката драконы развели костер перед своим «кораблем». Вот, к примеру, огонь — это свидетельство разума пришельцев или нет? Мне он просто не нужен и, если я не развожу огня, это вовсе не говорит о моем неразумии. Командор Ящик Бокс держал над огнем разделанную тушку варанихи и напыщенным тоном (я быстро научился разбираться в связи оттенков эмоций и тональностью речи) разглагольствовал о прелестях мяса добычи, убитой своими руками. Ха! Своими руками! Да что это существо может понимать в таких вещах, как гордость и честь победителя! Он убил — при помощи хитрости — зверушку в сто раз меньших размеров и смеет равняться с такими героями поединка, как я! Я счел бы позором для себя назвать «победой» умерщвление твари, меньших размеров, чем я сам!
— Знаете, друзья мои, — провозгласил Бокс, — мясо добычи имеет особый, ни с чем не сравнимый привкус…
— Должен тебя предупредить, командор, — тут же скучным голосом проскрипел Фурункул Прыщ, — что я включу в свой отчет этот факт нарушения устава. Мясо инопланетной фауны употреблять в пищу запрещено и опасно…
Сам-то Фурункул Прыщ пожирал что-то лишенное запаха из блестящей «банки». И Коробка Кейс тоже. Но их вожак явно чувствовал себя в ударе и продолжал:
— Ерунда! Я чувствую, как во мне бурлит кровь моих предков! Огромные, могучие хищники — они сражались с врагами и опасной добычей, с боем отстаивая право на существование! А нам все дается слишком легко. За нас все делают приборы и машины. Нет, завтра же я полечу на охоту! И я отыщу на этой равнине по-настоящему крупного зверя. И убью его!
Конечно, убьет. Трусливо, бесчестно, при помощи своей
! блестящей штучки из «футляра». А перед тем как убить, вежливо осведомится, понимает ли жертва его примитивную речь… — Одиночные полеты запрещены инструкцией, — заметил Прыщ, — к тому же у нас есть четкий план. Охотничьи вылазки в нем не предусмотрены. И вообще, я настаиваю — ни шагу за круг сканеров.
— Я командор, — важно бросил Бокс, — и беру ответственность на себя! Поскольку одиночные полеты запрещены, со мной отправится Коробка Кейс. А ты, Фурункул Прыщ, сиди в своем кругу сканеров. Я же завтра отправляюсь в полет!
Тут самец впервые на моей памяти расправил крылья. Должно быть, он считал, что его жест грациозен и исполнен гордости… Но в затрепетавшем пламени костра я с удивлением разглядел, что крылья недоразвиты и скорее всего являются рудиментарным придатком. Интересно, как этот дурень надеется подняться в воздух? Пожалуй, любопытно будет проследить. Когда драконы заснули (меньшие в «корабле», а Ящик Бокс продолжал свое единение с природой, ночуя у костра), я обследовал «змеиные кожи» и плоские предметы на нем. Разумеется, ничего общего с понятием «существо» эти предметы не имели. Я отыскал безопасную щель в одном из «футляров» Бокса и устроился там. Полечу завтра с ними. Погляжу.
Наутро двое драконов, Бокс и Кейс, в самом деле собрались в полет. Они напялили на себя еще какие-то штуки, побольше обычных «футляров» и… в самом деле эти устройства давали им возможность летать, даже не пользуясь их вялыми спинными придатками. Я с огромным удивлением убедился в этом во время пробных полетов вокруг «корабля».
А вскоре парочка покинула лагерь — ну и я вместе с ними. Драконы, к моему удивлению, оказались прирожденными летунами. Вряд ли их ловкость в воздухе объяснялась исключительно тренировками, несомненно их предки были летающими существами. Собственно, на это и указывали рудиментарные крылья. Да, разумеется, навыки летунов объяснялись скорее инстинктами, чем приобретенным опытом. Это свойственно примитивно организованным существам… А драконы, кажется, наслаждались полетом, совершенно позабыв о своих заданиях и обязанностях. Думаю, они выглядели очень красиво со стороны — огромные самец и самка, выделывающие замысловатые петли и причудливые повороты в светло-голубом небе степи. Я, сидя в своем «футляре», только и делал, что катался по свободному пространству, когда мой скакун закладывал особенно элегантный вираж. Вдруг я уловил изменение в ментальном рисунке Бокса — он приметил интересную цель вдалеке. Крикнув Коробке что-то неразборчивое, самец устремился туда. Его рывок был настолько резким, что я… вывалился из своего убежища… Мне повезло — я упал с небольшой высоты и прямиком в густой пучок травы. Полетал, называется.
Когда я пришел в себя, драконов уже не было. Но я видел следы их пребывания — вдали отчетливо выделялась белесая туша убитого зверя. Все мое тело ныло после падения, но я заковылял туда. Я не хотел верить, я отказывался верить… Оркал,
