Сергей Буянов - Двугорбый Янус
Большое собрание молча ожидало продолжения аргументации.
– Он не сможет купить продукты, он не сможет уплатить за жилплощадь, он не сможет даже выйти на улицу! Его непременно арестуют и заставят написать заявление с просьбой добровольно принять маркер. Привьют и отпустят!
Собрание посмотрело на Алекса.
– У нас страна – демократическая. Такие методы неприемлемы! – Большое собрание зашумело. Алекс невозмутимо продолжил: – Зато все, уважающие себя люди, уже маркированы. Если Сэм уважает себя, почему бы Биллу ни сделать то же самое? Сэм сможет заработать, деньги в тысячу раз быстрее Билла, не вылезая из постели! А всё за счёт ХИМа! Ещё неделю рекламы, и каждый гражданин США привьёт себе маркер!
Раздались неуверенные хлопки. Алекс и Акульев широко улыбались. Аплодисменты усилились. Оба шефа секретной службы мира купались в лучах славы!
А по узкой улочке бежал маленький мальчик. Он споткнулся и упал, вытянув перед собой руки. Сзади подбежал его папа, поднял сынишку. Испуганно оглядел его ладони. Крупный пот выступил на лбу отца. Он лихорадочно ощупывал запястье ребёнка, наконец, ощутил крохотный чип, перекатывающийся под кожей. Отец с облегчением вздохнул, достал носовой платок и принялся вытирать кровь из разбитого носа ребёнка.
– Как ты меня напугал! Как ты меня напугал! – повторял он, плача от счастья.
* * *
Какой-то бомж, страдая от похмелья и голода, забрёл в опорный пункт.
– Пришёл вживить «мир»? – спросил его дежурный.
– Я слышал, он стоит большие деньги? – вопросом ответил бомж.
– Огромные! – подтвердил представитель власти, вынимая авторучку из ящика стола.
– Тогда, давай! Вживляй, хрен с ним!
– Подпиши! – дежурный сунул под нос бомжу стандартный лист.
– Это что за хреновина такая?
– Это твой электронный номер, «мир», слыхал?
– Точно, дорого стоит?
– Конечно!
– И задаром поставишь?
– Задаром.
– А почему?
– А потому что ты подпишешь вот этот документ. Давай шустрее!
– Не гони лошадей, начальник! Надо мне раскумекать, что тут к чему!
– Чего тут кумекать? Получишь маркер – станешь человеком!
– Так сколь он весит?
– Баксов на сто потянет!
– И всем ставишь?
– Только тем, кто успеет в течение недели, потом за бабки!
– Лепи, начальник! – бомж подмахнул бумагу и подставил руку.
– Левша?
– Ну, – бомж отвернулся. – Всё что ли, начальник?
– Всё. Свободен! – сказал дежурный, вынимая ручку из-под кожи бомжа.
Бич выскочил во двор, быстро свернул за угол. Дежурный опустил пакетик чая в кипяток. Успеется. Пусть бомж ещё пять минут побудет бомжом! А потом дежурный передаст, что ещё один человек, вживил «мир».
– Надо же, сто баксов! – восхищался бомж. Возьму за эту хреновину литру, не меньше!
Он вытащил ржавый складешок и осмотрел левое запястье. Куда этот мудак воткнул свою ручку? Он кое-как отыскал крохотное пятнышко: след от прививки: – Литру, не меньше!
Бомж зажмурился и воткнул остриё ножа под самой точкой укола, колупнул.
Дежурный отпил чаю и позвонил в Центр системы ГК.
– Кажись, вынул зараза!
Бомж не успел убрать нож, как кожа вспузырилась. Его ладонь превратилась в большой воздушный шар, перепачканный мазутом. Бомж не успел матюгнуться, как жар лопнул. Нестерпимая боль заставила, открыть рот, но закричать, он уже не смог: губы раздулись и треснули, глаза вывалились из орбит. Через несколько секунд у помойного бака лежал обезображенный труп, лоскутья кожи свисали с его лица, челюсти плотно сжались от нестерпимой боли, поломав остатки зубов. Сквозь дряблое варёное мясо проглядывали желтовато серые кости.
Апостолов отвернулся и сразу получил оплеуху.
– Сиди, и смотри!
Маленький человечек застыл перед широким экраном монитора. Он с удовольствием наблюдал сцену супружеской близости.
– Ну! Давай её! Давай ещё! Так! Так! – вдохновенно подбадривал он супруга. Затем недовольно отвернулся. – Разве так делают?
Коротышка перебрал кнопки клавиатуры. Супруг неожиданно соскочил с постели, побежал на кухню, вернулся с огромным ножом для рубки мяса и в несколько мгновений изувечил свою жену.
Маленький изварщенец хохотнул и вновь нажал какую-то кнопочку. Словно марионетка убийца супруги припрыгал на кухню, включил газовую конфорку. Затем он сбегал в спальню, приволок за волосы растерзанную жену, сунул её тело в духовку головой и зажёг спичку.
Вспыхнул воздух, домик взорвался.
Апостолов поёжился. Пошла следующая картинка.
В шикарном супермаркете прогуливается молодая нервная особа. Она выбирает сок, встряхивает упаковки, читает и с отвращением пихает обратно на полку. Она прошлась по всему магазину и, похоже, не нашла своего товара. Молодая особа подозвала продавца-консультанта,
Он что-то пролепетал, дежурно улыбаясь и согнувшись в три погибели. Наконец ему удалось убедить несговорчивую и привередливую покупательницу. Она берёт какую-то коробочку и подходит к кассе. Электронный аппарат считывает информацию с пакетика сока, затем молодая женщина кладёт ладонь на экран, встроенный в прилавок кассира. Звучит пронзительный сигнал.
– Извините, мэм! У вас на счёте пусто!
– Как пусто? А ну, проверь ещё раз!
– Мэм, наша аппаратура не ошибается!
Нервная особа хватает коробку с соком и швыряет её в лицо управляющему. Она разворачивается и, не оглядываясь, покидает магазин. У выхода её поджидает наряд полиции.
– Вы нарушили правила приличия. Ввиду вашей финансовой несостоятельности, штраф вам придётся отработать! – вежливо, но строго говорит полисмен. Женщина нехотя соглашается и уходит с полисменами.
Она же. Едва узнаваемая, с растрепанной причёской. Склонилась над унитазом общественного туалета и трет-трёт сухую поверхность, обильно поливая её слезами. На электронном табло сливного бачка светятся цифры. Как ещё далеко до суммы штрафа!
Как чуточку замешкается женщина, так цифры скачут обратно, она вздрагивает, садится на краешек унитаза и плачет навзрыд. А счётчик неумолимо отсчитывает двузначные цифры со знаком минус. Входит полисмен.
– Вы не справляетесь. Вам будет предложена другая повинность!
– Я справлюсь! – в отчаянии кричит женщина, хватаясь за грязную тряпку как за спасительную соломинку, но полисмен отбирает тряпку и выталкивает женщину из кабинки.
Она же. За швейной машинкой. Бешено строчит иголка, лицо женщины светлеет, на установленном напротив табло высвечивается заветная цифра штрафа. Она заканчивает работу с перевыполнением и улыбаясь, пропускает изделие через аппарат, контролирующий качество. Вдруг отчаянно хватается за голову: на табло уже трехзначные минусы!
– Вы не справляетесь!
Еще несколько испытаний с различными видами женской работы. И неизменный вердикт: «Вы не справляетесь»! Женщина не умеет готовить, прибирать, гладить, печатать на машинке – вообще ничего!
Она же. В лёгком купальнике ныряет в глубину океана. Проходит много времени, но никто не выныривает. Темнокожий матрос наконец обращает внимание на табло – сумма штрафа женщины пополнилась. Он вытягивает канат из глубины. На дощатом дне лодки скручивается мокрая верёвка. Один виток, два, десять.... Какая же там глубина? Наконец показывается бездыханное тело женщины. Мёртвой хваткой она держит морскую раковину. Матрос огромным ножом поочерёдно отжимает её пальцы, высвобождает раковину, раскрывает её, морщится, жемчужины нет! Он злобно сплёвывает и выбрасывает за борт бездыханную добытчицу.
Апостолов кивнул. Кого-то ему напоминает эта нервная неумеха.
Зал суда. Подсудимый обвиняется в терроризме повлекшем за собой гибель тысячи человек. Адвокат поёт соловьем. Прокурор морщится. Присяжные негодуют. Судья улыбается, он только что получил на свой чип огромную взятку.
– Заседание суда откладывается! – сообщает судья, стучит молоточком и удаляется под крики недовольной публики. Он входит в свой кабинет, разговаривает с каким-то важным человеком, возвращается в зал.
Никто не успел выйти. На судью смотрят с недоумением. Затем недоумение превращается в умильную маску. Сработала система глобального контроля.
Подходит время вынесения вердикта. Присяжные с вниманием заслушивают гневную речь прокурора, согласно кивают головами и все как один пишут: невиновен!
Под бурные аплодисменты и одобрительную улыбку прокурора террорист покидает зал суда.
– Довольно! – вскрикнул Апостолов.
– Не нравится? – вкрадчиво спросил тот же голос.
– Это фантазии шизофреника! Это бред! Это варварская дикость!
– Это плоды твоей пропаганды, уважаемый Николай Иванович!
– Моей? – удивился академик. – Это национальная идея?
– Нет, – рассмеялся голос. – Национальная идея – это пшик! Так, имидж. Основную работу ты проделал позже, когда усиленно пропагандировал внедрение системы ГК.
