Евгений Гаркушев - Русская фантастика 2012
Реформировать?..
Менять в корне?..
Создать с нуля новую армию?..
Погодите… Вы это серьезно сейчас? Новая армия — из людей? И никаких роботов? И я — главнокомандующий?.. Не смешите меня!
А почему такая спешка? Ах да, Уния! Они уже ищут рекрутов? Бесполезное дело, я считаю. Нам нечего бояться. Современные люди слишком изнеженны, трусливы и самолюбивы. Уния не найдет ни одного солдата… Что?! Тысячи?! Добровольцы?! Вдохновленные моим примером?!
А как у нас?.. То же самое?!
Невероятно!
Нет. Нет. Я не могу быть командующим. И офицером не могу.
Я боец. Солдат.
Да, конечно же, — воевать я пойду. С великой радостью. Лучше бы рядовым. Но могу и сержантом, раз вы так считаете. Поделюсь всем, что знаю, что умею, натаскаю — это без вопросов. Понимаю, что это мой долг. Благодарю за доверие. Точно так: война — мое призвание. Разве не об этом я весь день сегодня толкую?
Спасибо, господин министр!
Когда в строй? О, я готов уже завтра! Да, чувствую себя нормально. С протезом никаких проблем. Он даже лучше моей прежней руки и немного похож на манипулятор сержанта.
Что? Мое имя? А вы разве не знаете?
Номер семьдесят три ноль двадцать девять — вот мое полное имя.
А для друзей я просто — Двадцать Девятый.
Да. Именно. Вот прямо так и запишите.
Сержант номер…
Вот теперь все верно.
Теперь все правильно.
Алексей Гридин
Последний из Монсальвата
Инспектор Леониду сразу не понравился. Он был суетлив, постоянно что-то переспрашивал, вставлял по ходу разговора какие-то многозначительные намеки, подмигивал — мол, дорогой мой директор колледжа, мы-то с тобой два тертых калача, нам ли не знать, что вся эта беседа гроша ломаного не стоит, и яйца выеденного не стоит, и игра свеч не стоила. Все потому, что ты, дорогой мой директор колледжа, и персонал твой, все эти мальчики и девочки недавно из педагогических институтов, работой в школе пока не попорченные, обязательными программами министерства образования не придавленные, честные, наивные, желающие не просто денег заработать, а всерьез верящие в какую-то миссию, видящие в работе с детьми благородную цель, и вообще с шильями в задницах, и сами детишки в вашем колледже — вы все уже проиграли.
Леониду инспектора было немного жаль. Все-таки тот просто выполнял свою работу и искренне верил в то, что приносит пользу обществу.
И еще не знал, что ничего у него не выйдет.
— Знаете, — инспектор чуть подался вперед, положил ладони на край стола и проникновенно взглянул Леониду в глаза, — жалобы всякие поступают на ваш колледж.
— Правда? — вежливо удивился Леонид.
— Сомневаетесь? А вы не сомневайтесь, господин директор, не сомневайтесь, жалобы получены, жалобы зарегистрированы, а это значит, что жалобы должны быть рассмотрены. — Инспектор пару раз кивнул, словно стараясь придать значимости своим словам, и легонько улыбнулся. — Но вы не бойтесь, господин директор, вы же понимаете, работа у нас такая. Сказали — проверить, значит, будем проверять. Если у вас все в порядке, а сигналы, так сказать, не подтвердятся — так и запишем. Правильно ведь?
Он подмигнул Леониду и снова улыбнулся.
Врешь, подумал Леонид. У вас уже все подготовлено. Есть проект приказа о закрытии школы. Приказ еще не подписан, но вы вот-вот подсунете его Гонтмахеру. Гонтмахер — неплохой мужик, но в его годы не кидаются грудью на амбразуру. В его годы мечтается о пенсии, счастливой старости, укрытых шотландским пледом коленях и ораве внучат. Конечно, Гонтмахер поломается для виду — а потом, плюнув на все, поставит размашистый росчерк.
Вернее, поставил бы, если бы не некоторые обстоятельства, о которых не знают ни Гонтмахер, ни назойливый инспектор, ни те, кто его прислал, ни родители учащихся в колледже детей, строчащие дурацкие жалобы.
Леонид подмигнул инспектору. Тот расплылся в довольной улыбке.
— Мы же понимаем друг друга, господин директор? Вот и чудненько. Значит, проверка начнется с понедельника. Понедельник, конечно, день тяжелый, но ничего не поделаешь. Дура лекс сед лекс, так ведь?
— Так, — подтвердил Леонид, думая про себя: «Пора бы тебе и честь знать».
Он встал и протянул инспектору руку:
— Значит, в понедельник?
— Так точно, господин директор.
Инспектор тоже поднялся, шутливо козырнул и вновь подмигнул Леониду.
Его улыбочки и подмигивания начинали раздражать. Леонид мужественно терпел.
Ладно, подумал он. Ладно. До понедельника еще уйма времени. Вечер пятницы, суббота — целые сутки, да воскресенье — еще одни сутки. Но на самом деле все решится гораздо раньше. Бедняга инспектор, как же он удивится, когда в понедельник с утра ему будет предъявлена бумага от Гонтмахера, в которой общечеловеческим по белому сказано будет: проверку отложить до последующего распоряжения. А к тому моменту, как появится последующее распоряжение, либо падишах умрет, либо ишак издохнет. Либо еще что-нибудь случится.
Будем уповать на будущее, да и сами плошать не станем.
Инспектор терпеливо ждал.
— Вы меня не проводите, господин директор?
— Да, конечно, — рассеянно ответил Леонид.
Он открыл дверь, пропустил инспектора в приемную. Там сидела Машенька, юная чернокудрая богиня, которую господин директор колледжа для особо одаренных детей «Надежда» Леонид Гриневский не без оснований почитал главным человеком в колледже. Он ни секунды не сомневался, что, случись ему умереть, умница Машенька вполне сможет взвалить на свои изящные плечики груз управления колледжем. И нести его столь долго, сколько будет нужно.
При условии, что всякие дуры не будут писать жалоб, а подмигивающие суетливые инспекторы не станут приходить с проверками. Здесь Машенька уже не справится. Именно поэтому Леонид был директором, а она — лишь секретаршей.
— Вы уже уходите? — поинтересовалась она.
— Нет, Мария, — при посторонних он никогда не называл ее Машенькой, — немного еще поработаю. Сейчас провожу вот господина инспектора — и обратно, корпеть над бумагами. А вы что не идете домой? Рабочий день заканчивается.
— Мне тут тоже… — смутилась Машенька. — Немного доделать… И пойду. Ничего, что я задержусь?
Леонид прекрасно знал, что Машенька в него до одури влюблена. И безумно обижена, хотя и пытается виду не подавать. Она искренне недоумевала, почему господин директор старательно не обращает на нее внимания.
Потому что права не имею, напомнил себе Леонид. Потому что лучше тебе, Машенька, не знать обо мне ничего лишнего. Найди себе мужчину, умного, богатого, который накинет на твои божественные плечики песцовую шубку, на шейку наденет бриллиантовое колье и сделает все, чтобы ты забыла о необходимости самой зарабатывать на жизнь.
Я не для тебя.
Извини.
Тем, кто слышал колокол Монсальвата, не стоит связываться с женщинами надолго и всерьез. А по-иному с тобой — это уже будет нечестно.
— Ничего, Мария, — разрешил он. — Идемте, идемте, господин инспектор.
Инспектор подмигнул Машеньке. Та сделала вид, что ничего не заметила.
— До встречи, сударыня, — улыбнулся он. — Я к вам в понедельник с проверочкой, знаете ли. Будьте готовы.
— Хорошо, — спокойно ответила богиня и секретарша. — Приходите. У нас все в порядке, сами увидите.
Леонид слегка подтолкнул инспектора к выходу.
Ничего, Машенька. Не будет никакой проверки. Потому что я так решил. И сделаю все, что от меня зависит, чтобы так оно и было.
Если только…
Если только у Люцифера нет в рукаве какого-то козыря, о котором я еще не знаю.
Меч его звался Нагуаль. Дочерна выгоревший под жарким солнцем Астурии испанец дон Хуан выковал этот клинок из полосы лунного света. Дон Хуан ковал меч для себя, но случилось так, что ему пришлось покинуть Монсальват. Он не предполагал, что меч понадобится, и оставил его в замке, но в далекой заморской стране дону Хуану было суждено сойтись в поединке с Каменным Командором. Причиной раздора была женщина, и, хотя она уступала красотой Елене Троянской и войн из-за нее не случалось, все же пролилась кровь. Дон Хуан пал у порога ее опочивальни, а Каменный Командор переступил через его тело, чтобы вступить во владение тем, что выиграл.
Оставшийся без хозяина меч выбрал себе нового владельца.
У ворот Эдемского сада царила осень.
Люцифер явился раньше и в ожидании Леонида неторопливо прохаживался туда-сюда, заложив руки за спину. Под ногами шуршало огненно-рыжее золото листьев.
На Люцифере был длинный черный плащ с высоко поднятым воротником и шляпа. Он сунул руки в карманы, чуть сгорбился и был похож на американского гангстера времен сухого закона.
— Тебе опять что-то нужно, — вздохнул Люцифер.
— Мне всегда что-то нужно.
