Ирина Крупеникова - Застава
– Ну, ребята, вы даёте! – реплика сорвала бренчащий перезвон бутылок. Врач заглянул в конверт. – Это ж даже на коляску хватит с гаком!
– Теперь тебе трудиться и трудиться, – вдруг оживился заведующий. – Без отгулов и выходных. Отцовство – дело непростое.
– Материальное придёт, – перебил Всеволод Полозов, приподнимаясь. – А я предлагаю выпить за то, что всегда сопутствует человеку. За то, что является великим богатством каждого: за родителей. Нет будущего у того, кто не помнит прошлого. Память предков, вставшая за спиной с рождения, сопровождает человека на жизненном пути. Хранит от невзгод, дарит мудрость и духовную силу. Отец, помни корни свои и научи сына нести эту память по долгой дороге жизни.
Над столом повисла тишина. До притуплённого алкоголем сознания присутствующих медленно доходил смысл прозвучавших слов.
– Всеволод Васильевич, – выдохнул молодой хирург, – вы прям… как… Я это навсегда запомню. Как здорово сказано! Спасибо, Всеволод Васильевич!
Он залпом осушил стопку. Остальные последовали его примеру, и посыпались разрозненные хвалебные реплики в адрес автора неординарного тоста. Заведующий метнул недобрый взгляд на дежуранта. Доктор Полозов ощутил холодок, коснувшийся правого плеча, и осторожно посмотрел в сторону начальника. Над ним висела вязкая чёрная плёнка. Тур напрягся, готовый ухватить незваного призрачного гостя и скомкать в кулаке, однако в следующую секунду понял, что потусторонних субъектов поблизости нет. Тьму и мёрзлость источал дух человека, зажатого в тиски зависти и бессмысленной злобы на весь неустроенный для его персоны мир.
Затрещал телефонный аппарат.
– Хирургическое! – весело крикнула в трубку врач, сидящая ближе других к телефону.
Выслушав сообщение, женщина изменилась в лице.
– Из приёмного нам везут, – проговорила она и тревожно посмотрела на старшего дежуранта.
Всеволод Полозов поднялся.
– Встречу.
– Огнестрельное проникающее брюшной полости, – медленно продолжила невольный диспетчер.
Члены дежурной бригады нерешительно принялись вставать из-за стола.
Доктор Полозов невозмутимо кивнул и направился к дверям.
– Я не разрешаю вам оперировать! – вдруг выкрикнул заведующий.
Сотрудники отделения растерянно застыли на своих местах.
– По какой причине? – спокойно осведомился хирург.
– Вы пьяны, Полозов.
– Один и тот же процесс не для всех заканчивается одинаковым результатом.
Он вышел в коридор и уверенно зашагал в предоперационную.
Положение было более чем неприятным, Всеволод Полозов это прекрасно понимал. Однако тратить драгоценные минуты на споры с начальником не собирался. Равно как не стал утруждать себя анализом причин беспечного поведения бригады за праздничным столом.
Грохнула дверь ординаторской, и по коридору прокатилась сбивчивая дробь быстрых шагов.
– Полозов!
Он вынужден был остановиться. Заведующий нагнал его в рекреации.
– Я не позволю вам!..
– Прекратите, – оборвал хирург. – Вы прекрасно видите, что я трезв.
– Если вы переступите порог операционной, я немедленно звоню начмеду! Вас вышибут из больницы завтра же!
– Завтра и обсудим. А сейчас я должен быть с пациентом. Вы радеете за отделение, не так ли? Уверяю вас, репутация его не пострадает.
Помощник хирурга, анестезиолог, Лидочка и вторая медсестра приблизились к доктору Полозову, невозмутимому, как скала, и к взбешённому заведующему, пританцовывающему от возбуждения.
– Коллеги, – врач обратился к членам своей бригады, – я прошу вас готовиться к операции.
Приближаясь к дверям, за которыми мерцали синие кварцевые лампы, он слышал за спиной тишину. В сознании осела горькая мысль: придётся работать в одиночку. Это было не ново для доктора Полозова. Многолетний опыт операций в домашних условиях научил его успешно выполнять функции всех сотрудников бригады – от медсестры до реаниматолога. И всё же тяжёлая капля задела сердце. Бригада. Коллектив. С каждым шагом он удалялся от них безвозвратно, как будто опять уходил в Переход. Оставлял позади людей, яркие лица и открытые души которых вдруг рассмотрел сквозь туманную завесу безразличия, ещё недавно плотно висящую перед глазами.
«Ты не спасёшь его. Он уйдёт за мной», – холодный кровавый взгляд мелькнул в темноте.
– Я не отпущу без боя человеческую жизнь.
«Он мразь! Он подставил меня, и он умрёт. Ты не вытащишь его, док».
– Ты знаешь, кто я?
Кровавый след на стене зашипел.
«Здесь знают всё. Но ты один. Ты не победишь в этом бою. Не будь дураком, док. Отступи сейчас, пока не взял в руки скальпель. Мразь подохнет, а ты отмоешься. Я даже помогу тебе отмыться. Я не хочу тебе зла. Мне нужен он».
Тур неопределённо усмехнулся, а сам подумал, что призрачный мститель мыслит логично. Если он возьмётся оперировать один и проиграет, шумных последствий не избежать. Заведующий не преминет свалить прокол отделения на одного «пьяного» дежуранта. Если хирург отступит перед операционной, дело кончится общебольничным скандалом. И тогда он подставит под удар всю бригаду, но в первую очередь руководителя отделения, допустившего пьянку на рабочем месте. Это последнее недальновидный молодой начальник ещё не понимает.
«Ты видишь, как паршиво складываются обстоятельства?»
– Сгинь. Я не продам человеческую жизнь за личное благополучие.
Всеволод Полозов толкнул перед собой двери, и синий кварцевый свет упал к его ногам.
И вдруг позади, в коридоре, стукнули об пол звонкие тапочки медсестры Лиды. Загудели половицы под тяжёлой поступью рослого анестезиолога, и эхом откликнулись шаги другого врача. Доктор Полозов замер на мгновение. В груди жарко воспрянуло сердце. А над руками, охватив пальцы, кисти и предплечья, вспыхнул призрак солнечного огня, как салют преодолевшим порог неуверенности и страха.
День двадцать второй
Ворон бросил смятую травину, и река проворно унесла стебелёк в журчащие просторы.
– Повезло фирмачу! А твоей бригаде и подавно.
Тур откинулся на прибрежный песок.
– Мы делали общее дело. Они стойко выдержали восьмичасовую операцию. После праздничной выпивки это было непросто.
– Догадываюсь. Но знаешь, опять и опять удивляюсь твоему профессиональному упрямству. Ты прекрасно видел, что у мужика шансы остаться в живых были близки к нулю. Зачем ты полез, да ещё и без перчаток? Ты же фактически просто прикрыл задницу своего придурошного заведующего.
– Мы спасли человека, Ворон. Не важно, кто он: мразь, гений, пьяница или президент. Он живой человек. А про зава я думал меньше всего. Кстати, он сам всё испортил. Сгоряча позвонил начмеду.
Ворон повернулся к близнецу.
– И что? – на лице расписалось нескрываемое любопытство.
– Догадайся с трёх раз, – Тур подмигнул.
– Сдаюсь без боя. Слишком много красочных вариантов на горизонте.
– Бригаде объявили благодарность.
Ворон сморщил лоб. Тур повёл бровью в его сторону, но уточнять пока не собирался.
– Не понял… Ага! – он просветлел. – Так это ты с начмедом разговаривал в час ночи?
– Именно. Она совсем недавно была оперирующим хирургом. После звонка шефа бросила все дела и поднялась к нам в операционную отстаивать честь клиники. Присутствовала до конца. Потом мы поговорили.
– А как твой шеф себя чувствует теперь?
– Это его проблемы. Я сдал дежурство и отправился в отпуск.
Ворон рассмеялся.
– Я тобой восхищаюсь, близняшка! Итак, отмечаем начало твоего отпуска?
– На счёт «три». До того берега и обратно!
Разрешение на «шестёрку» Лис получил сразу же, как только объяснил Туру, куда собирается поехать.
– Вы договаривались о встрече? – удивился старший брат.
– Нет. Но я её найду, – уверенно заявил юноша.
Он действительно не сомневался, что найдёт Олю. И не где-нибудь, а в огороде небольшого частного домишки. Картина, представшая перед его глазами в реальности, точь-в-точь повторяла ту, спонтанно возникшую утром перед вещим взором. Оля в спортивном костюме и косынке, из-под которой виднелись густые пряди тёмно-русых волос, сидела на корточках возле цветочной клумбы и тщательно выпалывала сорняки. Бабуся, хозяйка дома, копалась поодаль в грядках клубники.
Лис бесшумно приблизился к калитке.
– День добрый.
Оля подняла голову.
– Борис?
Борис Полозов заранее заготовил не менее десятка речей для этого случая, но в результате произнёс незапланированное:
– Вот заехал предложить вам субботнюю прогулку.
Бабуся недоверчиво оглядела молодого гостя, осталась удовлетворена увиденным и невозмутимо вернулась к своим грядкам.
– Я бы с удовольствием, – девушка опустила глаза, – но я бабушке обещала…
– Езжай, езжай, – хозяйка махнула ей рукой. – Сорняки не убегут. А кавалеры ждать не будут.
Реплика ввергла в смущение обоих. Оля безо всякой необходимости поправила косынку, а Лис потёр вспотевшую шею под воротом белоснежной рубашки. Посмотрев друг на друга, юноша и девушка улыбнулись.
