Дмитрий Григорьев - Кровь или семьдесят два часа
Зловещий смех герцога разнесся по подземелью, заглушая мученические стенания изуродованной ведьмы.
— Нельзя! Нельзя оставлять ей глаз! — во все горло заорал палач.
Собственные вопли привели стража порядка в чувство, и тут к нему наконец-то пришло озарение. Когда он широко открыл рот, чтобы вложить в него ствол своего табельного оружия, перед ним, как бы передразнивая, открыла пасть волчица из той самой, последней машины. Нажимая на курок, офицер заметил поразительное сходство взгляда хищницы с глазами той, которую он только что мучил в средневековом подвале.
Он не услышал звука выстрела, но успел увидеть, как волчица превратилась в молодую златокудрую женщину, и на ее милом личике заиграла дьявольская улыбка.
— Нужно было застрелить ее прямо на месте! — пронеслась убегающая от пули мысль…
Всего этого Дича знать не мог и безмятежно рулил в сторону дома. Чем ближе он подъезжал к Балтимору, тем нестерпимее становилось ожидание встречи с любимой. Он уже представлял себе, как принесет радостную весть пославшей его на битву даме сердца. Уж он-то постарается как можно ярче описать их победу. Ну и приврет, конечно, для красного словца. Ну а как же без этого!? Семьдесят второй час После утреннего обхода в тринадцатом боксе стояли двое.
— Есть какие-нибудь сдвиги? — спросил муж больной у дежурного врача.
— Подождем мнения специалистов, — без энтузиазма ответил тот.
Пришедшие невропатологи долго колдовали над пациенткой. В конце осмотра они достали мензурку с водой, в которой плавали кубики льда. Заливая воду шприцем в правое ухо больной, они пристально следили за ее глазами.
«Вичинька! Милая! Ну посмотри направо! — молча молил ее муж. — Покажи, что ты все еще с нами».
Но его жена безотрывно смотрела в одну, только ей ведомую даль и не обращала никакого внимания на ледяную воду в ухе.
* * *
Вича безо всяких усилий лежала на спине, и прохладная вода Атлантики покачивала ее как маленькую щепку. Она почти заснула и не заметила, что ее развернуло поперек волны. Морская пощечина резко привела ее в чувство. Оглушенная наполнившей ухо водой, она вскочила и начала трясти головой, пытаясь избавиться от неприятного шуршания внутри. Не такими она представляла себе Карибы. Глядя на рекламные проспекты, она почти ощущала ласкающую теплоту Карибского моря.
Однако восточное побережье Доминиканской Республики омывалось Атлантикой, и ее воды не были такими уж теплыми и выглядели совсем не ласковыми.
Инициатором их поездки на юг был ее Дича. Он верил, что это вылечит новую напасть свалившуюся на жену. Активный сбор и передача черной энергии виккианским сестрам не прошли бесследно. Как и предрекла Матрена, ее организм начал рассыпаться. И вот однажды, во время дыхательной гимнастики, у нее треснуло ребро. Ужасный хруст услышал даже муж, который лежал как обычно рядом и смотрел вместе с ней телевизор. Последующие мучения растянулись на целый месяц.
Боль в боку не давала кашлять в полную силу, а накапливающаяся мок зывала новую волну кашля. Ничего не помогало разорвать этот заколдованный круг. Убойные дозы кальция и витамина «Д» для укрепления костей не работали. Едва заживало одно ребро, как ломалось другое. Вичина жизнь превратилась в кромешный ад. Таблетки, которые хоть как-то притупляли боль, вскоре пришлось бросить. Их побочные эффекты привели к постоянным желудочным болям и разжижению крови.
Последнее было особенно опасно, поскольку грозило легочным кровотечением.
Дича судорожно перелопачивал горы научной литературы, ища спасения для своей любимой. Он и специальность-то выбрал из-за своей малышки — после аспирантуры без раздумий устроился на кафедру пульмонологии при ее любимой больнице. Кто, как не он должен был побороть терзающий Вичу недуг? Поначалу все шло хорошо. Дича любил науку, и она платила ему тем же. Дича не без успеха пробивал финансирование на свои проекты и с головой погружался в мир легочного генома.
Но вскоре получать государственные гранты стало все труднее и труднее. И дело было не в теме проектов, а в их авторах.
Подводные политические течения все больше начинали благоволить слабому полу и угнетенным слоям населения. Ну а уж если среди претендентов была негритянка, то белым мужчинам там ловить было нечего. Поэтому надежда оставалась только на меценатов, которым политические заискивания были до одного места. Они давали деньги ученым с лучшими проектами, а не с нужными цветом кожи и вторичными половыми признаками.
— Какие проблемы?! — не раз подначивала Дичу его китайская коллега Сю. — Дело за малым. Поменяй пол, и твоя лаборатория будет снова процветать! Шутки шутками, но Вича начала задумываться о том, что если так пойдет и дальше, то недолго всем осталось жить в том мире, каким мы его знаем. Слова Матрены о предсказаниях Черного Монаха, похоже, начинают сбываться, и скоро над планетой будет развиваться знамя черных сестер. Вича была далека от политики, но стремление женщин к вершинам власти не ускользнуло и от нее. Выход на политическую арену сразу двух кандидаток в президенты и первый черный руководитель страны — это не могло произойти само по себе: «Матрена! Ты была права! Наши враги действительно набирают силу».
Глядя на непомерные усилия Дичи оставаться на плаву, она злилась на себя за то, что не может помочь ему, а через его исследования и себе. Возможности ее оказались не безграничны, и против целой системы она была бессильна. Но мысль о том, что ее посильный вклад в борьбу с черными сестрами хоть чуточку, да подмывает эту систему, грела ей душу.
Несмотря на перебои с финансированием, Дича не бежал от трудностей в более модные научные направления и продолжал работать над проблемами легких не покладая рук. Вот и теперь его упорство в поисках средства против хрупких ребер было вознаграждено. Он выискал статью, где сообщалось о том, что пациенты с Вичиным заболеванием, проживающие в южных штатах, практически не страдают от самопроизвольного перелома ребер. Теперь, как только в Балтимор приходили холода, они по недельке выбирались на юг. Двух зимних вылазок хватало, чтобы переломы ребер самым чудесным образом прекратились.
— Не зря говорят: нет худа без добра! — млела Вича под тропическим солнышком. — Если бы не мои ребра, мы бы никогда не познали этого рая.
— Спасибо ребрышки! — смеялся Дича и нежно целовал жену в загорелую спинку.
Каждый такой отпуск проходил, как медовый месяц. Они были вместе целыми сутками. Повседневные заботы оставались далеко позади, и они наслаждались друг другом, как будто жили последние дни. Каждый их новый отпуск был лучше предыдущего. Они уже научились выбирать пристойные пансионаты.
Пока муж был на работе, Вича, в перерывах между хлопотами по дому, залезала в Интернет. Сначала с помощью Шуры, а потом и сама, она просматривала уйму отзывов отдыхающих о том или другом курорте. Ошибок прошлого они уже не повторяли. Недорогие пансионаты отметались сразу.
У них до сих пор остался горький осадок от отпуска на дешевом курорте в Мексике. Тогда все начиналось замечательно.
Это была их вторая вылазка на юг, и они жили в ожидании счастья. Даже скудный рацион первого обеда в местном ресторане не испортил настроения. Вича радовалась, что эта поездка не так подрывает их семейный бюджет, как предыдущая. Но радость была недолгой. К вечеру выяснилось, что недавний ураган унес весь песок с пляжа, оставив торчащие из воды валуны с острыми краями. В результате, их купание сводилось лишь к посиделкам в прибрежных волнах. А на второй день они убедились в правдивости одного из неполиткорректных анекдотов: Вопрос армянскому радио: «Кто получится у негра с мексиканкой?» Ответ: «Тот, кому будет лень воровать!» Вернувшись в тот день с пляжа, Дича с Вичей нос к носу столкнулись с горничной. Та так спешила уйти, что даже забыла забрать оставленные для нее чаевые. Они не придали этому значения и наперегонки побежали в душ смывать морскую соль.
Вновь о странном поведении горничной они вспомнили ближе к вечеру, когда стали собираться в ресторан. Открыв косметичку, Вича никак не могла найти свои любимые сережки и кольцо с опалами. Совместные поиски ни к чему не привели. Горничная оказалась искушенной воровкой и забрала не все украшения в надежде, что пропажа не будет замечена. Но она просчиталась.
Вича была сама аккуратность. Каждая ее вещь знала свое место, и она за одну секунду находила то, что ей нужно. Поэтому все предположения прибывших работников безопасности пансионата о том, что она просто забыла, куда положила свои украшения, были встречены с сарказмом. Начальство курорта отказалось допрашивать горничную, а тем более вызывать полицию.
— Этим должно заниматься ваше турагентство, — отрезала администрация и закрыла тему, предоставив обворованных туристов самим себе.
