Сибирская Симфония - Андрей Валерьевич Скоробогатов
Яства оказались похожи по твердости на резину, но были такими сладкими и пахучими, что на душе сделалось удивительно хорошо.
«Все же эти иностранцы молодцы, — подумал Тихон. — Они умеют делать человека счастливым, хоть сами и странные. Вообще — какая разница, сибиряк ты или с Запада — все мы братья, все равно по одной земле ходим…»
Тихон подошел к шкафу и первый раз за долгое время посмотрел в зеркало. Несмотря на черную блестящую кожу и вечно грустные, карие миндалевидные глаза, лицо у него сегодня просто светилось от счастья. Он снова улыбнулся белоснежной широкой улыбкой, снял шапку, пригладил кудрявые черные волосы и сел обратно за стол.
Яркие лучи света ударили в окно. Тихон от неожиданности проглотил яства и пошел во двор посмотреть, откуда исходит свет.
Во дворе стояла большая летающая тарелка, свет шел изнутри, пробиваясь через тонкий, словно бумажный корпус. Снежинки падали и таяли на белой поверхности. Тихон замер у двери и молча смотрел, как плавно опускается сверкающий трап, как три маленьких сине-зеленых существа выходят из энело и медленно, покачиваясь, идут в его сторону. Страха, как в тот раз, не было, вся картина несла покой и умиротворенность, и Тихон подумал: «Какая разница, люди — не люди. Белые, черные или зеленые — у всех у нас Разум есть, все мы в одном Космосе вращаемся».
И не важно, что там думают про инопланетян иностранцы, когда-нибудь они все поймут, как понял сейчас Тихон…
Верхними конечностями средний, самый крупный из инопланетян держал нечто большое и черное, он подошел к онемевшему сибиряку, протянул это нечто и сказал бесцветным, спокойным голосом:
— На, Тихон… Возьми свои зимние валенки.
II — Сибирское Странствие
II . Сибирское странствие
1. Директор.
Директор станции Фёдор Степаныч был немало удивлен. За окном было темно, и он зажег настольную лампу.
— И чего они просят?
Начальник отдела снабжения Терентич нерешительно переминался с ноги на ногу, потом попросил водки, сделал пару глотков и ответил:
— Так ведь это… Стало быть, охрану к себе просят приставить, из КГБ. Или пулеметы выдать, как у Вовы. Говорят, что это, стало быть, спасу им нет от инопланетян. Преследуют, говорят, повсюду. Принять меры просят, иначе, говорят, голодовку объявим и в сарае запремся насовсем.
Федор Степаныч нахмурился.
— Та-ак. Ты, что, Терентич, знал об инопланетянах и не доложил? Сказано ведь было, о любом факте контакта с этими… гимо… гомо… ну зеленые эти, как их!
— С гемоноидами? — несмело предположил Терентич.
— Во-во, с гемороидами, о любом контакте — сообщать не откладывая! Чего же ты молчал, за такое можно и расстрел!
Директор замолчал и в упор, с укором посмотрел на своего подчиненного. Начальник отдела снабжения обреченно стянул с себя шапку-ушанку и забормотал, заикаясь:
— Так я… это… и-и не видал ничего такого… Не было в отделе инопланетян никаких, и контактов, стало быть, тоже. Видать, пить Никита с Лаврентичем не умеют, вот и напридумывали всего. Я уж с неделю, это самое, гляжу — они странные какие-то ходят, то сетку поверх ушанки натянут, то двустволки в небо нацелят и пуляют не пойми во что.
Федор Степаныч неопределенно хмыкнул и открыл дверцу шкафа. Как человек образованный, и даже немного интеллигентный, он хранил всю водку в закрытом шкафу, а не как другие — в авоськах и раскидают по всей комнате. Налил в стакан, не торопясь выпил и продолжил разговор.
— А если, скажем, все то, что они говорят — правда? И инопланетяне наших сотрудников повсеместно преследовать стали? А? Если инопланетная угроза, понимаешь, уже свои зеленые руки да на ядерную энергетику, понимаешь, растопырила? Что тогда нам делать?
Терентич махнул рукой.
— Да ну их, Федор Степаныч. Преследуют — так и пусть себе преследуют, ну разве это наша с вами забота? Кому надо сообщим, те, ну это самое, быстро с ними разберутся. Ракету — это самое, и вот, нету никого.
— Да нужно им с инопланетянами разбираться. Им лишь бы мужиков сажать да расстреливать, — пробормотал директор, задумчиво глядя в одну точку. Потом вдруг спохватился, вспомнив, что такое говорить при подчиненных не положено, залпом осушил стакан, поперхнулся и спросил: — Кхе-м, ну хорошо, вот объявили Никита с Лаврентичем голодовку. Кого ж мы тогда в Балалаевск отправим, если весь твой отдел в сарае сидит? Ты сам поедешь, что ли?
— Так ведь, стало быть, не положено мне, Федор Степаныч… — Терентич уставился в пол и стал мять в руках ушанку. — Я же, это самое, начальник, все же… Мне вон завтра на фабрику за дровами ехать.
— Я вот тоже думаю, что тебе не положено… — Федор Степаныч почесал подбородок и задумался. — Дрова, опять же. Вот почему так бывает? Когда не надо — бегают перед носом, отгулы просят, или, того хуже, понимаешь, водку в аванс. А когда необходимость есть — в сарае запрутся и инопланетян каких-то боятся. Ну что ж, будем привлекать людей из других отделов.
Решительно пододвинул к себе большой дисковый телефон и набрал трехзначный номер.
— Алло! Иваныч! Алло! — Заорал он в трубку, но мешали помехи. Попытки разговора продолжались с полминуты, в конце концов Федор Степаныч выругался, положил трубку и сказал Терентичу. — Ну, все тогда, ты можешь идти, но по дороге зайди к Иванычу в соседнюю комнату и позови сюда.
К вечеру вопрос с поездкой был решен.
2. Страна
Сейчас уже никто точно не помнит, когда и почему Сибирь стала независимой. Тем не менее, по вопросу истории безумные ученые из НИИ выдвигают две гипотезы.
Первые ученые утверждают, что все это случилось в конце холодной войны, когда после подземных ядерных испытаний Земля начала мутировать. Одни территории, к примеру, Европа с Америкой, стали резко уменьшаться в размерах, а другие — например Сибирь, или Восточное Самоа,
