Стальной пляж - Джон Варли
Хотя трупы ни в коем случае не станут главными персонажами статьи. Среднестатистический читатель "Вымени" радуется рекам крови и горам мяса, но существует некий предел отвращения, который можно условно назвать "фу-фактором". Лопнувшие глаза и распухшие языки замечательно пойдут в дело, как и рваные раны любой тяжести, и отрезанные руки-ноги-головы. Но смерти во время прорыва купола неприятны тем, что в человеческом теле, в различных его полостях, содержится некоторое количество газа. Большая часть его сосредоточена в кишечнике. И то, что происходит, когда эти газы мгновенно расширяются и с силой устремляются наружу через естественное отверстие, — ни в коем случае не главная тема для репортажа с места катастрофы. Мы показывали трупы, никуда от этого не денешься, но старались не сосредоточиваться на них.
Нет, подлинный сюжет здесь таков, каким был во все времена при всех страшных несчастьях. Тема номер два в нём — это дети. Номер три — трагические совпадения. И неизменный номер один — знаменитости.
В "Нирване" детей не обслуживали. Не то чтобы вход туда им был закрыт, но руководство курорта попросту не поощряло приезд мамаш и папаш с чадами. Впрочем, большинство посетителей и сами не взяли бы с собой своё потомство: зачем им лишнее шушуканье за спиной, мол, "Им, что, няню подыскать не на что?.." При Канзасском Обрушении погибли всего трое детей — и то, что их оказалось так мало, только острее отозвалось в душах читателей. Я выследила бабушку и дедушку одного трёхлетнего малыша и засняла их неподдельное горе, когда они узнали о смерти внука. После этого мне потребовалась парочка крепких напитков, чтобы прийти в себя. Некоторые вещи, которыми приходится заниматься журналисту, особенно отвратны.
Затем пришёл черёд посмотреть на "если бы…" с точки зрения не мер предосторожности, но человеческих поступков. "Мы собирались провести в "Нирване" неделю, но не поехали, потому что то-сё, пятое-десятое…" "Я только на минуточку заскочила в номер, чтобы взять то да сё, как вдруг завыли все сирены, дверь захлопнулась, и я подумала — где же мой милый муженёк?" Публика всегда охоча до подобных историй. Думаю, люди подсознательно надеются, что боги удачи возьмут их под крылышко, когда раздастся тяжёлая поступь судьбы. Что же до интервью с теми, кому удалось спастись, то на меня они навевают ужасную скуку — но, очевидно, тут я остаюсь в меньшинстве. По крайней мере половина опрошенных обязательно изрекает: "Бог следил за мной и не допустил до беды!" Но штука в том, что по большей части эти люди вовсе неверующие. Представление божества в виде карателя — насмешка над теологией. А я всегда полагала, что если Бог присматривал за тобой, то он, должно быть, при этом здорово разозлился на всех остальных — тех, кого он вышвырнул в небеса, точно горсть резиновых дротиков.
И напоследок — кучка историй, не подпадающих по большому счёту ни под одну из названных категорий. Я называю их трагедиями, согревающими душу. Лучшая из подобных статей, порождённых "Нирваной", была о парочке влюблённых, державшихся за руки. Их нашли в двух километрах от места прорыва. Тела их были искалечены острыми краями дыры в куполе, но не настолько, чтобы утратить фотогеничность — к тому же, они улетели довольно далеко от потока коричневой мерзости, который наверняка и придал им ускорение, а поскольку не выжил никто, кто мог бы сказать об этом точно, влюблённые выглядели довольно сносно. Эти два парня просто лежали с трогательными улыбками на губах у подножия небольшой скалы, которой фотограф путём искусного подбора ракурса придал сходство со стрельчатым окном церкви. Уолтер — как, впрочем, и владельцы всех остальных изданий — выложил бешеные деньги, чтобы дать этот материал у себя на первой полосе.
Автор сего шедевра — моя давняя соперница Крикет, и это лишний раз демонстрирует, как многого можно добиться, стоит только проявить инициативу. Пока вся остальная репортёрская братия дружной толпой обнюхивала развалины третьего купола, Крикет раздобыла скафандр и увязалась за командой спасателей, не забыв прихватить настоящую плёночную камеру для наилучшего качества съёмки. Она подмазала спасателей, чтобы те не сообщали о нахождении парочки, пока она не зафиксирует улыбки на лицах, не вправит обратно выпученные глаза и не закроет веки. Крикет прекрасно знала, что хочет видеть на фотографии, и удостоилась за неё номинации на Пулитцеровскую премию в нынешнем году.
Но самой благодатной темой были мёртвые звёзды. Из тысячи ста двадцати шести погибших в "Нирване" пятеро были так или иначе знамениты. В порядке возрастания популярности это: политик из округа Клавия, гастролирующий поп-певец с Меркурия, ведущий и ведущая ток-шоу — и Ларри Йеджер, чей последний фильм вышел в прокат на три недели раньше, чтобы позволить студии зашибить неплохую деньгу на скорби поклонников. Слава Ларри неудержимо угасала, иначе он и не появился бы в "Нирване". Но если встретить знаменитость живьём на подобном курорте означало получить явное доказательство того, что её звезда скоро померкнет и превратится в чёрную дыру — а так и было, в последнее время Ларри стремительно терял популярность — то место смерти известного человека далеко не так важно для его посмертной карьеры, как причина. Лучше всего погибнуть трагически. Хорошо — умереть молодым. Смерть насильственная, странная, у всех на виду… все эти факторы сошлись в Канзасском Обрушении и подняли рыночную стоимость наследия Йеджера в пять раз против прежнего значения.
Разумеется, была у всей этой истории и другая сторона. Та, что касается "как" и "почему". Меня всегда гораздо больше интересовало, где, когда и кто. Репортажи о расследовании причин Обрушения, как всегда, вылились бы в бесконечную череду утомительных собраний и многочасовые свидетельства в суде, писать о которых я бы всё равно не смогла, не будучи достаточно технически подкованной. Окончательный приговор будет вынесен только через месяцы, а то и годы, и если к тому времени "Вымя" и озаботится вопросом "кто", то не иначе как в контексте "кому дадут по шеям за этот мерзкий бардак?" А пока суд да дело, газетёнка может предаваться бесчисленным спекуляциям, подрыву репутаций и настраиванию общественного мнения против всевозможных персон, но это уже не моя работа. Я с тяжёлым сердцем прочитывала этот хлам каждую неделю, боясь, что в нём каким-нибудь образом всплывёт имя Фокса
