Стивен Кинг - Несущая огонь

— Сан — Диего?

— Три досье, — пояснил Кэп. — Особо секретно. Нужен курьер. Я выбрал вас. Вылет с базы Эндрюс завтра в 7.00.

Мысли Рэйнберда закрутились с бешеной скоростью. Очередной сюрприз Энди Макги. Макги раскусил его. Ясно как Божий день. И все это было в записке, вместе с каким-то безумным планом побега. Теперь понятно, почему Чарли так странно вела себя. По дороге на похороны или на обратном пути Энди тряханул Кэпа, и тот выложил все как на блюдечке. Макги вылетает из Эндрюса завтра днем, а его, Рэйнберда, рейс назначают на утро. Макги использует Кэпа, чтобы вывести его из игры. Он должен…

— Рэйнберд? Вы меня слышите?

— Слышу, — сказал он. — Может, другого пошлете? Что-то я себя погано чувствую, Кэп.

— Другому я не могу это доверить, — услышал он в ответ, — Материал взрывоопасный. Не дай Бог… в траве… какая змея схватит.

— Вы сказали «змея»? — переспросил Рэйнберд.

— Да! Змея! — буквально завизжал Кэп.

Макги подтолкнул его, еще как подтолкнул, и сознание Кэпа сдвинулось и медленно поползло вниз наподобие лавины. Рэйнберд вдруг сообразил — нет, шестым чувством угадал, — что, начни он сейчас артачиться и качать права, Кэп может сорваться с катушек…. как Пиншо.

Заинтересован ли он в этом?

Нет, решил он, не заинтересован.

— Будет сделано, — сказал он вслух. — Полечу. В 7.00. Придется наглотаться антибиотиков. Сукин вы сын, Кэп.

— С родителями у меня все чисто, — отшутился Кэп, но как-то натужно, безрадостно. И, кажется, вздохнул с облегчением… правда, несколько нервозно.

— Так я вам и поверил.

— Пока будете заправляться, может, успеете сыграть партию в гольф.

— Я не играю в… гольф. — Ив разговоре с Чарли он упомянул гольф — гольф и змей. То и другое каким-то образом оказалось на карусели, которую Макги закрутил в голове Кэпа. — Да — да, может, и успею, — поспешил он согласиться.

— В Эндрюсе вам надо быть в 6.30, — сказал Кэп. — Спросите Дика Фолсома. Помощника майора Пакериджа.

— Будет сделано, — сказал Рэйнберд. Ни на какой базе в Эндрюсе его завтра, разумеется, не будет. — До свидания, Кэп.

Он положил трубку и спустил ноги с кровати. Потом надел свои старые грубые ботинки и принялся расхаживать по комнате, обдумывая предстоящие действия.

ПРИВЕТ МАШИНА /ВОПРОС СТАТУС ДЖОНА РЭЙНБЕРДА 14222/ ЭНДРЮС ВВБ (ОК) ДО САН — ДИЕГО (КА) ПУНКТ НАЗНАЧЕНИЯ/Ф 9

ПРИВЕТ КЭП/ДОН РЭЙНБЕРД 14222 ВЫЛЕТ ЭНДРЮС ВВБ 07.00 ВПВ[31] / СТАТУС ОДОБРЕН/ОТКЛ

Эти машины как дети, подумал Рзйнберд, считывая информацию. Достаточно было впечатать новый шифр Кэпа — узнай он, что и этот шифр раскрыт, он бы лишился дара речи, — чтобы он, Рэйнберд, стал для машины Кэпом. Он начал посвистывать на одной ноте. Уже зашло солнце, и Контора сонливо ворочала делами.

ПРИНЯТЬ К СВЕДЕНИЮ ОСОБО СЕКРЕТНО

ПОЖАЛУЙСТА ШИФР

ШИФР 19180

ШИФР 19180, — повторила машина.

— ГОТОВА ПРИНЯТЬ К СВЕДЕНИЮ ОСОБО СЕКРЕТНО

Рэйнберд секунду поколебался, а затем отстучал:

К СВЕДЕНИЮ/ ДЖОН РЭЙНБЕРД 14222/ ЭНДРЮС (ОК) ДО САН- ДИЕГО (КА) ПУНКТ НАЗНАЧЕНИЯ/ОТМЕНЯЕТСЯ/ОТМЕ- НЯЕТСЯ/Ф 9

ПРИНЯТО

Далее, пользуясь книгой абонентов, Рэйнберд сообщил машине, кого надо известить об отмене: Виктора Пакериджа и его помощника Ричарда Фолсома. С ночным телексом эти сведения поступят на базу в Эндрюсе, и утром самолет просто — напросто поднимется в воздух без него.

И никто ничего не будет знать, включая Кэпа.

600 БУДЬ ЗДОРОВА МАШИНА 600

604 БУДЬ ЗДОРОВ КЭП 604

Рэйнберд откинулся назад. Проще всего, конечно, покончить со всем этим прямо сегодня. А вдруг осечка? На машину до определенной степени можно положиться, но даже если из ее «вероятностей» сшить себе шубу, греть такая шуба не будет. Нет, надежнее — дать им развернуться, раскрыться и тогда поразить наверняка. Надежнее, да и забавнее.

Вообще ситуация забавная. Пока они не сводили глаз с девочки, этот Макги восстановил свои способности, если вообще не скрывал их все это время. Таблетки, надо полагать идут не в нас, а в таз. Кэпа он уже прибрал к рукам, а это значит, что завтра он приберет к рукам Контору, захватившую его в плен. Еще бы не забавно. Тем эндшпили и интересны, думал про себя Рэйнберд.

Он не знал, что там планирует Макги, но нетрудно было догадаться. Да, они полетят в Эндрюс, только вместе с Чарли. Без особых хлопот Кэп выведет ее за пределы Конторы — едва ли кому другому в целом мире это но силам. Они полетят в Эндрюс, не на Гавайи. Возможно, Энди рассчитывает скрыться в Вашингтоне. Или, когда они сядут в Дурбане, Кэп, как послушный робот, велит подать к трапу служебную машину. В этом случае они скроются в Шайтауне — а через два дня дадут о себе знать кричащими заголовками в чикагской «Трибюн».

Была у него мысль самоустраниться. Тоже забавный вариант. Кэп, скорее всего, окончит свои дни в психушке, бормоча про змей и клюшки для гольфа, или наложит на себя руки. Ну а Контора… достаточно представить муравейник, который облили нитроглицерином и сейчас подожгут. ХОЖДЕНИЕ ПО МУКАМ СЕМЬИ МАКГИ… одна такая заметочка в прессе, и через пять месяцев, полагал Рэйнберд, Контора прекратит свое существование. Туда ей и дорога — он не присягал на верность Конторе. Он сам себе голова, покрытый шрамами джентльмен удачи, меднокожий ангел смерти, и знамена, под которыми он служит, для него не более чем половая тряпка. С Конторой он ничем не связан.

Он связан с Чарли.

Им предстоит свидание. Он заглянет в ее глаза, она в его единственный… а следующий шаг они, возможно, сделают вместе, объятые пламенем. Что, убивая ее, он, вероятно, спасает мир от светопреставления, он тоже не думал. Он не присягал миру на верность, как и Конторе.

Мир и Контора вырвали его с корнем из родной замкнутой среды, которая, наверно, была его единственным спасением… и сделали из него сначала послушного пьянчужку — краснокожего, подручного на бензоколонке, а потом лоточника, продававшего «индейские» фигурки на какой-то занюханной дороге между Фениксом и Флэгстаффом.

Но Чарли, Чарли!

С того затянувшегося вечера, когда темнота бросила их в объятия друг другу, они закружились и поныне кружатся в вальсе смерти. То, о чем он лишь подозревал ранним утром в Вашингтоне, когда приканчивал Уэнлесса, превратилось в стопроцентную уверенность: девочка принадлежит ему. Но это будет акция любви, а не разрушения, хотя на первый взгляд все наоборот.

Он готов. Он в общем-то давно искал смерти. Ну а смерть от ее рук, на ее костре — это уже близко к жертвенности… а то и к отпущению грехов.

Стоит только дать возможность ей и ее отцу быть вместе, как Чарли Станет заряженной винтовкой — или, лучше сказать, огнеметом.

Он проследит за ней и даст им эту возможность. Что дальше — кто знает?..

Да и зачем знать? Разве это не испортит все удовольствие?

В тот же день Рэйнберд слетал в Вашингтон, где нашел предприимчивого адвоката, не гнушавшегося работать дотемна. Он вручил ему три сотни долларов в мелких купюрах. И так, в адвокатской конторе Джон Рэйнберд уладил немногие свои дела, чтобы завтра быть готовым ко всему.

Воспламеняющая взглядом

На столе перед Кэпом как попало лежали телеграммы и деловые бумаги. О них было забыто. Обо всем было забыто, кроме змей и клюшек для гольфа да еще того, что он должен сделать без четверти час. Он спустится вниз к Энди Макги. Он очень рассчитывал на то, что Энди скажет ему, как поступать дальше. Он очень рассчитывал на то, что Энди устроит все в лучшем виде.

За этой чертой — без четверти час — будущее виделось Кэпу бездонной черной воронкой.

Его это не тревожило. Как-то даже легче стало.

Без четверти десять Джон Рэйнберд незаметно проскользнул в наблюдательную комнату — по соседству с квартиркой Чарли. Перед мониторами сидел Луис Трантер, мужчина необъятных размеров, едва помещавшийся на стуле. За стеной, если верить термометру, стабильно держались шестьдесят восемь градусов. Луис полуобернулся на скрип двери и при виде Рэйнберда весь напрягся.

— А говорили, что вы уехали, — сказал он.

— Отмотался, — сказал Рэйнберд. — Учтите, Луис, сегодня утром вы меня не видели.

Луис смотрел на него непонимающим взглядом.

— Вы меня не видели, — повторил Рэйнберд. — После пяти — все что угодно. Но до пяти вы меня не видели. А если что ляпнете, жирку у вас малость поубавится. Уразумели?

Луис Трантер заметно побледнел. Сладкий пирожок, который он ел, упал на наклонную металлическую панель пульта обслуживания. Пирожок скатился и, незамеченный, упал на пол, оставив за собой шлейф крошек. У Луиса мгновенно пропал аппетит. Ему приходилось слышать, что этот малый — псих, теперь он и сам убедился.