Нил Шустерман - Беглецы
Коннор пытается представить, что чувствует заключенный камеры смертников, когда его ведут на казнь. Стал бы он сопротивляться? Потом он представляет, как охранники тащат его по красной ковровой дорожке, а он кричит и пытается лягнуть их побольнее. И какой в этом смысл? Если время, отпущенное Коннору Лэсситеру на этом свете, подходит к концу, нужно провести его остаток с достоинством. Он должен дать себе возможность прожить последние минуты с уважением к тому человеку, которым он был. Хотя нет! Почему был? Он еще жив! Нужно насладиться последними вздохами, пока легкие еще принадлежат ему. Нужно получить удовольствие от того, как сжимаются и разжимаются мышцы, от каждого движения, каждого последнего впечатления от жизни в лагере и сохранить увиденное в памяти.
— Руки прочь, я пойду сам, — приказывает он охранникам, и они послушно отпускают его, будучи не в силах противостоять силе, заключенной в его голосе. Коннор расправляет плечи, приосанивается и медленно идет вперед. Первый шаг дается ему труднее всего, но, делая его, он решает, что ни тянуть время, ни пытаться бежать не будет. Свой последний путь он пройдет твердым шагом — и люди надолго запомнят, как этот молодой человек, кем бы он ни был, проделал его гордо и с достоинством.
65. Хлопки
Кто может сказать, что творится в головах людей, готовящихся совершить акт устрашения, в последние минуты перед тем, как они приступают к ужасному действу, за которое их и называют террористами? Какими бы словами они ни старались заглушить в себе чувство вины, все это ложь. К сожалению, опасные заблуждения, особенно те, во власти которых находятся люди, готовящиеся принести в мир горе и страх, имеют свойство маскироваться под самые что ни на есть добродетельные убеждения.
Для Хлопков, которых старательно убедили в том, что они собираются совершить нечто богоугодное, люди, занимающиеся их подготовкой, стараются запеленать ложь в священную плащаницу и сопровождают ее обещаниями вечного блаженства, которое никогда не наступит. Для тех, кто верит, что зло, творимое ими, выльется для мира в какие-то плодотворные изменения, ложь принимает обличье толпы людей, благосклонно взирающих на то, что они делают, из будущего. Для террористов, ищущих возможность продемонстрировать миру свою духовную нищету и несчастье, ложь рисует картины иной жизни, в которой они будут спасены от боли и от самих себя, причинив боль окружающим.
И наконец, для тех, кем движет жажда мщения, ложь оборачивается богиней справедливости, держащей весы, чьи коромысла находятся на одном уровне. Только в тот момент, когда террорист поднимает руки, чтобы хлопнуть ими в последний раз, ложь, вне зависимости от личины, предает его, оставляя в тесном, придуманном от начала до конца мирке наедине с самим собой, предоставляя ему возможность самостоятельно встретиться с грядущим забвением.
Ему или ей.
Путь, которым пришла к финалу своей жизни Маи, был полон злобы и разочарования. Камнем преткновения для нее стал мальчик по имени Винсент. Его не знал никто. Она встретила его в ангаре чуть больше месяца назад и полюбила с первого взгляда. Он был одним из тех, кто погиб при перелете в клетке, где вместо четверых оказались пятеро. Они задохнулись от переизбытка углекислого газа, выделившегося из их собственных организмов. Никто, похоже, не обратил внимания на его исчезновение, а если и обратил, то не имел достаточных оснований сожалеть о том, что его жизнь безвременно оборвалась. Никто, кроме Маи, нашедшей свою любовь и потерявшей ее в день прибытия на Кладбище.
Она возложила вину на весь мир, но когда Маи стала невольной свидетельницей того, как пятерка любимых помощников Адмирала хоронила погибших, появились те, кто стал олицетворением зла, причиненного ее возлюбленному. Ребята из группировки Золотой молодежи хоронили Винсента и других ребят не только без уважения, но умудрились превратить похороны в фарс. Они отпускали шуточки и громко смеялись. Закапывая тела, они делали это небрежно, как кошки зарывают дерьмо. Маи никогда не испытывала такой ярости.
Когда она подружилась с Тесаком, она рассказала ему о том, что видела. Он согласился с тем, что такое поведение требует наказания.
Именно Тесак подал идею убить пятерку Золотой молодежи. Блэйн нашел способ одурманить их и притащить в багажное отделение лайнера с логотипом «FedЕх». Но Маи собственноручно герметично закрыла крышку клетки, оставив их умирать внутри. Было удивительно, как легко, оказывается, можно расправиться с людьми. После этого для Маи пути назад уже не было. Она сама проложила для себя дорогу, которая привела ее к финалу. Оставалось только пройти по ней до конца. И вот наступил последний день; нужно осуществить то, что задумано, и уйти навсегда.
Оказавшись внутри Лавки, Маи находит кладовую, где хранятся упаковки одноразовых латексных перчаток, шприцы и сверкающие стальные инструменты, назначение которых ей неизвестно. Зато ей известно, что Блэйн отправился в северное крыло здания. Она уверена в том, что и Лев вышел на позицию у погрузочной площадки позади Лавки — таков был план. Время — почти час пополудни. Пора исполнять задуманное.
Маи входит в кладовую, закрывает за собой дверь и начинает ждать. Она готова сделать то, что положено, но не сразу. Пусть первым взорвется кто-нибудь из соучастников. Отправляться на тот свет первой она отказывается.
* * *Блэйн занял позицию в пустынном коридоре второго этажа. Похоже, этой частью медицинского блока никто не пользуется. Он решил снять детонаторы. Эти штучки придуманы для трусов. Для убежденного Хлопка, истинного художника своего дела, настоящим детонатором может быть только один крепкий, сильный удар ладонью о ладонь, а Блэйну хочется видеть себя мастером, таким же, каким был его брат. Он стоит в конце коридора, ноги на ширине плеч, балансируя на пятках, как теннисист, ожидающий подачи. Руки разведены в стороны для решающего хлопка. Он художник своего дела, мастер, но взрываться первым не хочет.
* * *Льву наконец удалось убедить психолога в том, что он расслабился. Чтобы добиться этого, ему пришлось использовать все имеющиеся в наличии актерские способности, так как в крови его бурлит такое количество адреналина, что он каждую секунду опасается спонтанного взрыва.
— Почему бы тебе не пойти пообщаться с ребятами? — спрашивает доктор. — Стоит провести с ними какое-то время, узнать их получше. Постарайся, Лев, сделай над собой усилие. Ты не пожалеешь.
— Да. Да, конечно. Я так и сделаю. Спасибо. Мне уже намного лучше.
— Я рад.
Администратор подает знак, и все, включая священников, встают.
На часах четыре минуты второго. Лев с трудом подавляет желание броситься к двери. Его останавливает лишь понимание, что за любое резкое движение его снова передадут в руки психиатра. Он выходит из кабинета вместе с пасторами, затеявшими разговор о его месте в жизни и о благости, которой наделен Лев, будучи носителем священной миссии.
Только оказавшись на улице, Лев замечает царящую там суматоху. Со всех сторон на лужайку между спальными корпусами и Лавкой мясника сбегаются ребята, оставив спортивные упражнения и все прочие дела. Неужели Маи и Блэйн уже все сделали без него? Но никаких взрывов слышно не было. Нет, дело в чем-то другом.
— Беглец из Акрона! — кричит кто-то из ребят. — Его ведут на разборку!
В ту же секунду Лев видит Коннора. Он идет по красной ковровой дорожке в сопровождении двух охранников, не отстающих ни на шаг. На лужайке перед Лавкой собралось немало «трудных», но подходить к Коннору ближе они опасаются. Между тем толпа постоянно увеличивается. Ребята выбегают из спален, из столовой — отовсюду. Оркестр перестал играть, не закончив очередной композиции. Девушка, сидящая за клавишами, заметила Коннора, идущего к входу в Лавку, и зарыдала в голос. Он, останавливается, смотрит на нее снизу вверх и посылает воздушный поцелуй, прежде чем продолжить свой путь. Лев слышит, как девушка плачет.
Охранники и представители администрации всех рангов суетятся, стараясь заставить всех разойтись по местам, но толпа продолжает разрастаться. Ребята не уходят — повлиять на происходящее они не могут, но проводить в последний путь Коннора хотят все. Они должны видеть, как он уходит из жизни.
— Давайте отдадим почести нашему Беглецу! — кричит кто-то, начиная хлопать. — Проводим аплодисментами нашего Коннора!
Буквально через секунду аплодирует вся толпа, провожая его восторженными криками.
Аплодисменты.
Хлопки.
Маи и Блэйн!
Неожиданно Лев понимает, что произойдет буквально через несколько секунд. Нельзя позволить Коннору войти внутрь! Только не сейчас! Он должен его остановить.
Оставив позади изумленных священников, Лев бросается вдогонку. Коннор уже у самого входа, осталось лишь подняться по ступенькам и войти в дверь. Лев пробирается сквозь толпу, но ребят так много, что их нужно расталкивать, а этого сделать он не может, потому что взрывчатое вещество в крови сдетонирует от ударов. Нужно пробраться вперед быстро, но осторожно, а осторожность обратно пропорциональна скорости.
