Дарина Гордина - Сансара
— А-а-а! — истошно заревел Иван таким нечеловеческим рыком, что все вороны взлетели одной черной стаей, разрывая хлопаньем крыльев мрачную тишину неба. Это была Аня, замученная, как Зоя Космодемьянская, а Иван стоял над ней живой, бессильный и угрожающе орал в небо, пытаясь избить его кулаками. Он готов был вызвать на бой того, кто недоглядел, кто позволил, чтобы случилось такое злодеяние.
— Да будь ты проклят — Элион! Будь проклят ты, получивший дар такой ценой! И ты, Лари, подлая бесчеловечная гадина! — Небо наконец не выдержало проклятий Ивана и разразилось молниями и громом, и вылило на его голову потоки косого холодного ливня. И как молния, вспыхнула в памяти картинка, которую он не мог понять, тогда, рядом с умирающим Снегиным. Незнакомый человек, в черном плаще, орал куда-то в небо, точно так же, как он сейчас — лицо его казалось страшным и безумным. Неужели это был он сам? Ив упал на колени, прямо в холодную, скользкую глину и горько зарыдал. Дождь лил по лицу, как слезы, так кто же Ты есть — Тот, кто все знает заранее, но в то же время заставляет играть в эту игру? Если ты все знаешь, то почему ничего не хочешь изменить, тебе нравятся живые куклы?! Под потоком ливня он подполз к Ане и попробовал растормошить ее, растирая руками закоченелое тело, безуспешно он пытался согреть ее своим дыханием. Совершенно точно, что она была еще живая, во всяком случае, ее тело излучало слабое тепло, и веки слегка дрожали. Внезапно в глубоком кармане черной плащ-палатки что-то завибрировало — телефон! Они оставили ему телефон! Он выхватил его из кармана.
«Алло, прослушайте, пожалуйста, запись, оставленную вам на автоответчике, — раздался в трубке чужой металлический голос. Ив весь сжался, как будто ожидал удара, он уже боялся любого звука, любых новостей. — Алло, ты уже очухался? — послышался голос Лари. — Как видишь, я держу свои обещания, тебя мы не убили и девчонка твоя жива, хотя, по закону, я свободно могла ее казнить, вернув должок за Сэма! Но я и здесь проявила сообразительность, думаю, для чего погибать такой молодой и так глупо? Пусть лучше послужит науке, и я провела первый в истории опыт Тоу-ди на эксах. Не впадай в панику — с ней ничего не случилось, все мозги на месте, просто впала в спячку. Это научное открытие, на Нобеля тянет! — на эксов препарат не действует, так им и передай! Так что не держи зла, ой! — хотела сказать — Элион, но вспомнила, что никакой ты уже не Элион, и никому ты не нужен — ни Воронову, ни вашим! Поэтому я и отпускаю тебя, Ванечка, лети и не поминай лихом, эти игры не для таких, как ты! Я оставляю тебе телефон, вся информация нами уже получена, все контакты сняты. Да, чуть не забыла, у Хранителей ты всегда можешь обжаловать приговор. Чю-ю-с!»
Ив вновь закутал Аню в брезент и поволок ее по скользкой и жирной глине, не разбирая пути, но он знал, он чувствовал, что где-то недалеко проходит трасса.
— Алло, это «скорая»? «Скорая», человек умирает! Молодая девушка! Где я нахожусь? Возле городской свалки… — В трубке раздались длинные гудки.
— Я не знаю, где я нахожусь! — Ив захлопнул телефон и потащил свою ношу по крутому подъему, по рыхлой земле и вязкой глине наверх, к спасению. Часа через два он наконец-то услышал звуки машин и увидел вдалеке трассу, еще через два, измученный и полуживой, дополз к краю дороги, вытащил ношу и обессиленный упал на землю, накрыв Аню своим черным плащом. Где-то далеко слышались гудки машин и вой сирены «скорой помощи», кто-то подходил к нему и насильно раскрывал глаза.
— Разряд, еще разряд, — услышал он над своей головой, но это уже была не Лари, это врачи «скорой помощи», пытались привести в чувство Аню. Он ехал на каталке по больничному коридору, а рядом возле Ани хлопотали врачи.
Ивану вкололи какое-то лекарство, похожее на снотворное, он полубодрствовал, полуспал и видел все через белое марево. Он осознавал, что его везут в палату, кидают на койку и снимают его грязную и мокрую одежду. «Телефон! Оставьте телефон», — шепотом попросил Иван и кто-то вложил телефон ему прямо в руку. Потом он чувствовал, как какие-то люди суетятся и колдуют над ними, и, наконец, стало тепло и хорошо. Хотелось спать, долго и сладко, вечно. Но чужой мужской голос грубо разбудил его.
— Молодой человек, молодой человек, — требовательно дергал его за руку врач в зеленом халате. — Скажите ваше имя, фамилию, адрес и имя пострадавшей. — С невероятными усилиями разлепив сухие губы, Иван ответил.
— Вы кто ей, муж? — подозрительно посмотрел на него док.
— Да, почти, нет, я друг…
— Так вот что, почти друг, я не знаю, что с вами делали, с этим завтра с утра будет разбираться милиция, но только девушка ваша впала в кому.
— Что это значит?
— Это значит, что она может из нее выйти. Поддерживать человека в таком состоянии долго, очень дорого…
— Ничего, деньги есть, делайте все, что нужно, колите все лекарства. вы напишите расчетный счет, я сейчас позвоню, и деньги прямо сегодня переведут! А как долго может человек находиться в коме?
— Бывает, что годами… — Врач вытащил из кармана халата визитку клиники и жирно подчеркнул гелевой ручкой номер расчетного счета.
— Доктор, а можно ее увидеть…
— Так смотреть не на что, человек в коме. Да и вам вставать не разрешается, может начаться внутреннее кровоизлияние. В общем, вас обоих хорошо отделали. А можно узнать, что там у вас произошло? — доктора явно что-то беспокоило.
— Я не знаю, мы ехали на своей машине, на трассе какие-то парни нас попросили помочь, у них колесо прокололось, я вышел из машины, меня ударили по голове, очнулся за городом в грязи, ни машины, ни денег и ничего не помню…
— Да? По голове, говоришь, ударили? — недоверчиво переспросил доктор. — Странно…
— Что же в этом такого странного? В Москве-то? — сказал Ив и осекся, понял, что ошибся, но поздно.
— Странно, что у тебя на голове-то как раз следов от ударов нет, а от тяжелого было бы сотрясение, которого тоже нет. А вот то, что у вас на теле следы от электроожогов, которые обычно применяют при пытках профессионалы, — это сразу видно. Ладно, ты сам покумекай и все складно продумай, до утра время есть! На всякий случай: я тебе ничего не говорил.
Иван остался в палате, а доктор проверил капельницу и вышел. Ив осмотрелся, кроме него в палате было еще два человека, если так можно было назвать перебинтованных и загипсованных «космонавтов», с подвешенными на вытяжке конечностями. По сравнению с ними, Ив кажется просто симулянтом. Мужики лежали тихо, не реагируя ни на Ивана, ни на весь внешний мир. Четвертая кровать была свежезастелена, наверное, самого тяжелого недавно вынесли вперед ногами. Воздух в палате не двигался, пахло всем: людьми, больничной хлоркой, лекарствами. «Во-первых, открыть окно, во-вторых, через него выйти! — скомандовал сам себе Иван. — Легко сказать, а куда они подевали его одежду? Где плащ-палатка, где концертный тысячедолларовый костюм? Ни на стуле, ни на вешалке — ах да! он же весь вывалялся в грязи, пока полз, а теперь его костюм постирают вместе с больничным, бельем в стиральной машинке. Ну что ж, потерявши голову, по волосам не плачут!» Ив откинул одеяло и обнаружил, что на нем линялая больничная пижама: шаровары на резинке и такой же линялый балахон — рубаха для рожениц. Зато туфли, концертные, новые, обляпанные грязью почему-то не экспроприировали, они аккуратно сохли на газетке под кроватью. Хоть в чем-то повезло, можно было драпануть из больницы в своей обуви! Он медленно сполз с кровати, свалился с сетки, сдвинув на бок подушку и матрац, и откуда-то из недр постели упал на пол его дорогой мобильник! Есть-таки чудо на свете! Да здравствуют честные медицинские работники — могли взять плату за обслуживание, да не взяли! Напевая гимн непорочным и некоррумпированным медицинским работникам, Иван продолжил исследование палаты на предмет одежды. Кроме кроватей и тумбочек, в стене красовался зеленый умывальник, с маленьким облупленным зеркалом. Ив подошел к нему и посмотрел на себя — зрелище не для слабонервных, за сутки он зарос недельной щетиной, его роскошные каштановые волосы стали наполовину седыми, лицо в зеркале ужасало. Он нехотя умылся холодной водой, побрызгал ею волосы, и еще раз глянув в зеркало, увидел на противоположной стене встроенную нишу. Это оказалось то, что нужно! Шкаф с вещами его нетранспортируемых соседей. Иван раскрыл дверцу и вытащил гардероб: спортивные штаны, еще советского образца — синие с оттопыренными коленками, два старые растянутых свитера. Да здесь целый костюмерный цех! — погрузившись в глубокие недра ниши, он радостно извлек на свет что-то вроде старой прокуренной куртки — спецовки, майку, семейные трусы, нет, за трусы спасибо! А вот штаны и куртку придется позаимствовать. Ну, как говорится: «здесь положишь, там возьмешь»! «Простите, други! Верну при первой же возможности!» — шепнул он забинтованным соседям и аккуратно прокрался вдоль стены, мимо поста спящей на столе медсестры, по коридору, по ступенькам, по лестнице. Иван выскочил на улицу, была уже глубокая ночь, часа два — не меньше. Спасибо доку — предупредил! Иван присел на парапет у приемного отделения и набрал знакомый номер. Затаил дыхание, переживал, что Эля не проснется и не возьмет трубку. Гудки падали куда-то в пропасть, из которой ничего не возвращалось назад. Гудок, еще гудок — неужели она так и не поднимет трубку?
