Филип Фармер - Т. 11. Любовь зла. Конец времён. Растиньяк-дьявол

— Что-нибудь нашла на лентах? — осведомился Лейф, поднимая голову.

Ава дрожащей рукой подала ему кусок ленты кимографа. Лейф впился взглядом в семантические волны Зака Роу. Во время отсутствия Лейфа Сигур, его ассистент, складывал ленты в особую папку. Ава потом выбирала оттуда ленты с сообщениями.

Дочитав до конца, Лейф побледнел сам. Подняв глаза, он наткнулся взглядом на автоматический пистолет в руке своей супруги.

— Так ты еще и палач? — спросил он, не веря в то, что видит.

— Нет. Голос Авы дрожал. — Только эскорт.

— И очень хорошо вооруженный, — заметил Лейф, вернув себе самообладание. — Когда же начнется спектакль?

— Лейф, — проговорила Ава, — я не хочу этого делать. Мы так долго работали вместе. Но приказ есть приказ. Не надо было тебе поддаваться чарам этой… женщины. Как ты мог поставить под удар всех нас, не выполнив указания тут же кремировать Аллу? И переспав с Аллой-2?

— Так ты на меня настучала? — Лейф скрипнул зубами.

— Это мой долг.

— А вовсе не ненависть к Алле, да? Или не ненависть… Может, у тебя на нее виды?

— Ни то ни другое, — ответила Ава. — Пошли, Лейф. Если я опущу пистолет, ты дашь слово не сопротивляться?

— Ладно. Ты все же еще солдат.

Ава вытащила из двойного дна ящика с грязным бельем новую одежду.

— Надевай!

Он внимательно осмотрел одежду.

— Настолько плохо, да? Сворачиваемся?

— Да. Мыслеприемник уже снят с энцефалографа. Должно быть, еще утром, когда пришел приказ.

Ава разделась и принялась натягивать синий комбинезон разнорабочего.

— Господи Боже, Лейф, как хорошо снова стать мужчиной! Десять лет в роли травести!

— Да, ты много отдал службе, — саркастически ответил Лейф. — А стоило ли, солнышко мое?

— Еще раз так скажешь, и я сам тебя пристрелю! — взвизгнул его бывший товарищ.

Лейф так привык, что Авам Соский выдает себя за его жену, что почти забыл об его истинном поле. Этот коротышка был одним из лучших имперсонаторов в КХВ.

Лейф переоделся, подошел к кубу и включил.

— Прекрати, — сказал Ава. — Приказ — ни с кем не связываться.

Лейф спокойно попросил автооператора соединить его с госпожой Даннто. Алла как раз должна была готовиться к празднику. Даже окажись сандальфон рядом, это не имело значения для Лейфа — они с Аллой договорились, какой код использовать в таких случаях.

— Лейф, я буду стрелять! — воскликнул Ава.

В кубе проявилась комната Аллы.

— Алла, ты одна? — быстро спросил Лейф.

Та кивнула, не сводя взгляда с пистолета в руках Авы.

— Не бойся, — проговорил Лейф. — Ава стрелять не станет. Слушай! Все раскрыто. У меня нет времени объяснять, да и линию могут прослушивать, хоть мы и ламедоносцы. Пришла пора сматываться. Встречаемся, как договорились. Быстро! Поняла?

Алла кивнула головой, и Лейф отключился.

— Не пойду я с тобой, крошка, — Лейф повернулся к Аве. — Я собираюсь связаться с Джимом Крю и отправиться с Аллой в Африку.

— Джим Крю уже у Ч, — бесстрастно ответил Ава, целясь Лейфу в сердце.

— Как ты узнал? В женском сортире в экспрессе?

— Да. Роу приказал уходить в подполье, потому что он думает, что уззиты вытянут из Крю всю правду пытками. Думаю, мыслеприемник подвезли поближе к Ч, чтобы Роу мог следить за допросом.

— Слушай, Ава, — сказал Лейф, поколебавшись, — я знаю, что ты меня пристрелишь, если я тебя доведу. Но как насчет послабления? Почему бы тебе не отвести нас с Аллой на трибунал вдвоем? Я могу потребовать от Роу, чтобы он нас отпустил. В конце концов, от меня КХВ больше никакой пользы, и моя смерть ему не поможет.

— Ты думаешь, что после того, как ты спутался с банту, едва не раскрыл двойника Аллы-первой и уговорил вторую бросить свой пост, Роу тебя простит? Лейф, эта баба тебя свела с ума!

— Я знаю.

— Но, Лейф… Предать свою страну?

— Нет. Только позабыть о ней на пару минут.

Они вышли из больницы. Лейф взял личную машину, доехал до Национальной библиотеки. В вестибюле его ждала Алла. Она села на заднее сиденье и прежде, чем Ава успел приказать Лейфу, куда ехать, вытащила из сумочки револьвер и приставила Аве к затылку.

Лейф вынул пистолет из ослабевших пальцев бывшего товарища.

— Я же знал, что этим кончится, — объяснил он. — Так что мы с Аллой подготовились.

— Лейф, но это не… не… — Ава был совершенно ошеломлен.

— На меня непохоже? Наверное. Но раз уж я пошел по кривой дорожке, дойду до конца. Я не жалею, что встретил Аллу. Я не променял бы ее на все ордена в мире. Понимаешь, КХВ так или иначе усомнился бы в моей лояльности. У меня не было выбора. Пойми — я не против Пограничья иду. Когда это кончится и эмоции остынут, я сам приду на суд. Но сейчас меня пристрелят на месте.

Сражаясь с мучительным желанием нажать на педаль газа и мчаться по городу, срезая повороты, Лейф медленно и законопослушно довел машину до станции подземки близ площади, где когда-то стояла Триумфальная Арка. Они вышли из машины, и Лейф на автопилоте отправил ее обратно в больницу.

Лейф покосился на четырехсотфутовую статую Сигмена с мечом и песочными часами, подумал мимоходом, что когда-нибудь и Арку, и Предтечу сменит на этом месте еще что-нибудь, и последовал за Авой и Аллой в подземку.

Они проехали до станции в четырех кварталах от их цели и прошли остаток пути пешком. Местом встречи была назначена комната в доме для рабочих низшего класса, у огромной площади, на другой стороне которой громоздилось кубическое здание с вывеской «Школа психотехников».

На самом деле там находился пресловутый Ч.

Трое беглецов прошли через черный ход, поднялись на третий этаж по скрипучей лестнице, преодолели воняющий капустой, рыбой и потом коридор и подошли к дверям. Ава выстучал код, и дверь открылась.

— Где Роу? — потребовал ответа Ава.

— Прячется. — Встретивший их обвел пустую комнату взмахом руки. — Как и половина наших. Кандельман нас вычислил. Роу оставил меня, чтобы я предупредил всех, кто вздумает прийти.

Он покосился на пистолеты в руках Аллы и Лейфа, но промолчал.

— Что с Баркером? — спросил Ава.

— Пусть прячется со всеми. И получше. Роу с ним потом разберется.

Алла облегченно вздохнула.

— Ну, я сделал все, что мог, — сказал Лейф. — Если я ему понадоблюсь, пусть Роу сам меня и ловит.

Он подошел к мыслеприемнику, стоявшему у выходящего на площадь окна, и спросил:

— Механизм самоуничтожения включен?

— Он взорвется, только если попытаешься его вскрыть, — усмехнулся пограничник. — Я его настроил на Джима Крю. Здорово они его обрабатывают.

Лейф озабоченно пощелкал языком. Он знал, как в подобных раскиданных по всему Союзу зданиях обращают многоложцев в верносущность. Накачав отступника наркотиками, техи подсоединяли к нервным окончаниям электроды и скармливали беспомощному мозгу импульсы, соответствующие определенным ощущениям. Вместе с гипнозаписью эти импульсы заставляли отступника раз за разом проживать мнимые жизни, повторявшиеся до тех пор, пока на личности подопытного не откладывался их неизгладимый отпечаток, его величество условный рефлекс. Отпущенные Ч искренне верили, что прошли через испытания, показавшие им ошибочность прежних убеждений — каковы бы ни были они до отправки к Ч. Они становились примерными гражданами и верными учениками Исаака Сигмена. Метод имел только один недостаток. Прошедшие его напрочь лишались способности мыслить творчески, становясь живыми машинами.

Лейф знал это. Прикосновение к мыслям Крю было бы глотком полыни, но непреодолимый импульс заставил его включить мыслеприемник и надеть наушники, выдававшие перевод семантических волн, скользящих по коре мозга банту.

ГЛАВА 21

Чтобы настроиться на мозговые волны Джима Крю, Лейф потратил двадцать минут. Он шарил лучом по комнатам и коридорам, по разумам техов — записывающих, подстраивающих, регулирующих. От шлемов на головах техников шли, пронизывая стены камер, пучки кабелей, подсоединенных к сложнейшей системе, включенной в нейронную сеть человека. Так в мозг пытаемых вкладывались иллюзии.

Лейф, конечно, не мог проникнуть взглядом за стены здания, но он легко мог представить его себе по рассказам побывавших у Ч и прочитанным мыслям тех операторов, чьи головы не защищали стальные шлемы.

Палач, работавший над Джимом Крю, создал для него поистине чудовищную ситуацию — под стать собственному воображению. Лейф наткнулся на семантические волны банту, когда история должна была повториться в сотый раз. Поначалу он немного запутался, но очень скоро неизбежные паузы и статика стали заполняться домыслами самого Лейфа. Помогало ему и то, что большую часть происходящего Крю непроизвольно описывал про себя.